Теплый шоколад на десерт (СИ)

— Не преувеличивай,— нахмурив брови, Джиллиан недовольно фыркнула,— Ты можешь подождать меня на углу, напротив сквера.

— Может лучше не надо.

Ничего сверхъестественного в предложении Фостер не было, но почему−то неприятно заныло под ложечкой. Может все дело в том, что ему не хотелось выпускать ее из вида, когда Джиллиан в поле зрения ему спокойней.

— Я не твоя пленница, Кэл. Да и бодигарды, что вчера ходили за нами с Эмили в мега−молле, никуда не делись. Я же буду под их присмотром.

— Удерживать силой не стану,— он скривился,— Не анализируй мой голос. Я скажу прямо. Да, беспокоюсь.

— Беспричинно. Он еще ни разу не нападал в открытую,— Джиллиан бросила короткий взгляд на часы,— Моя прогулка не отнимет много времени. Пока ты спустишься на парковку, пока выгонишь машину… Мне надо немного побыть в одиночестве. Необходимо.

Развернулась и ушла.

Больше не заботясь об аккуратности, Кэл кое-как запихал оставшиеся бумаги в сейф и, погасив свет, вышел из кабинета. Заглянул в офис Фостер, отметил появившийся на столе пышный, на его вкус, букет сладко пахнувших цветов, кажется, сирени. Недовольно подергал носом и захлопнул дверь, бухтя себе под нос про вонь и странную любовь женщин к «ароматным» цветочкам.

Джиллиан немного мутило от усталости и голода, тревожного предчувствия. Все бесконечные разговоры прошедшего дня крутились в голове, словно исполняя ритуальный танец, и она слышала отчетливые звуки тамтама возвещающие опасность.

Опасность, так неожиданно напомнившую ей давно забытую историю, или она так думала, что забытую. Прошлое внезапно обрушилось на нее, щедро одаряя воспоминаниями. Почему именно она? Что она сделала не так? Сколько девушек, женщин ведут себя еще более беспечно. Обманывают, не держат обещаний, предают, бросают, но их не совсем этичное поведение остается ненаказанным. Может все дело в том, что их кавалерами, мнимыми возлюбленными, женихами и мужьями оказываются нормальные люди. А она даже замуж ухитрилась выйти за наркомана, свято веря, что ее любовь сможет исправить его и отучить от пагубной привычки.

Интересно, а какими характеристиками она сейчас бы наделила свою первую любовь. Джо. Сто лет назад, она, услышав его голос, выводящий сладкую рок—балладу о вечной любви, глянув в его карие глаза, потеряла самоконтроль и была готова на все, желая провести всю оставшуюся жизнь рядом. Экзамены, выпускной бал, университет, — все вмиг оказалось столь незначительным, лишним.

Зато узнала, насколько высокими строятся воздушные замки, и как тяжелы их обломки. Кем он был? Джонатан Гаррис, один из сотен музыкантов бренчащих на гитаре и мечтающих обрести славу. Но он так изумительно копировал Джо Коккера, его обволакивающий низкий баритон. Джилл в те времена постоянно крутила записи британского певца мечтая и фантазируя о красивой жизни и страстной любви. Видимо это пристрастие и сыграло с ней злую шутку. Вот он рядом, зовет за собой и даже внешне чем − то похож на кумира. Но стоило только влюбленности рассыпаться в прах, она поняла, что покорялась и боготворила хама и наглеца, воспользовавшегося ее наивностью и при первой возможности показавшего свое истинное лицо. Наркоман и ревнивец, трус и беспринципный подонок, убивший их не рожденного ребенка. Даже сейчас она ощущала, как рвутся внутренности от наносимых Джо ударов, и ощущала запах пороха, и обжегшую огнем боль от ужалившей ее пули, крик Марка, равнодушных копов, презрение и брезгливость на лице матери, и измывательства вечно пьяного отца. Сочувствующие улыбки соседей и бывших друзей в глаза, и осуждающее шипение в след.

Неудивительно, что отвергнутая уютным мирком их маленького городка, она потянулась к Мэлоди, к ее ненавязчивой нежности. Позволила Майклу любить себя, с неподдельной искренностью говорящим о вечной любви. А его яростные вспышки ненависти, казались невинными шалостями избалованного и не приученного сдерживать свои эмоции капризного мальчишки.

На улице было душно, казалось, вот—вот польет дождь. Весь день город накалялся в лучах жаркого июньского солнца. А теперь, в половине восьмого вечера, на горизонте сгустились черные тучи, принесшие с собой обманчивый покров темноты, подобие беззвездной ночи. Белоснежный пик памятника Вашингтону вырисовывался с пронзительной четкостью на фоне неба. Как защита от надвигавшейся бури вспыхивали фонари, желтыми ранами зияли освещенные окна. За рекой, глухо рокотал гром. В небе метались бледные зигзаги молний, словно трассирующие пули, рыскающие в поисках зазевавшейся цели.

Приближающаяся гроза не пугала Джиллиан, в беснующейся стихии была своя особая прелесть и жуткая красота, будоражащая душу и щекочущая нервы. Фостер не была любительницей острых ощущений, но шум дождя, громовые раскаты, перетягивали внимание на себя, так легко отвлекали от личных переживаний.

Неторопливо пересекла сквер и зашла в кофейню. За прилавком стояла хозяйка заведения, она, узнав свою постоянную покупательницу, радушно улыбнулась и спросила:

— Кофе? Есть свежие маффины.

— Нет,— Джиллиан ответно улыбнулась, вздохнув, — К сожалению тороплюсь. Мороженое. Большой стакан.

— Шоколадное, как обычно?

— Спасибо.

Короткий непритязательный разговор и на душе стало чуть светлее.

За спиной мелодично звякнул колокольчик над дверью, хозяйка кофени, перевернула табличку на стекле — «Закрыто», и помахала Джиллиан на прощание.

Мягкий вечерний воздух ласкал и шевелил волосы, порывы ветра, забираясь под платье, остужали тело, и Джиллиан начала снова чувствовать себя человеком.

Темнело, малочисленные прохожие торопились убраться с улицы до дождя, мимо проехала пара машин, ослепив фарами, и Джиллиан бессознательно ускорила шаг.

В голове вертелась незамысловатая мелодия,— в кафе играло радио. Джиллиан оглядела улицу, заметил Кэла, стоявшего около машины, припаркованной на перекрестке, взмахнула рукой и шагнула на проезжую часть, собираясь перейти дорогу. Улица была с односторонним движением и Фостер всегда тщательно соблюдающая правила, не удосужилась глянуть налево.

Глухое шуршание «резины», выскочившего из−за «слепого» поворота и стремительно приближавшегося автомобиля, не привлекло ее внимания, и Джиллиан сделала несколько шагов вперед, пока не услышала вопль Кэла:

— Фостер!

Она резко обернулась и увидела темно—синий хищного вида автомобиль, с тонированными стеклами, летящий прямо на нее. Вспыхнули фары дальнего света, лишив ее ориентации.

— Фостер, нет!

====== Часть 18 ======

Ослепляющий свет фар погас и тут же еще раз больно ударил в лицо. Сбитая с толку, ничего не видя перед собой, Джиллиан инстинктивно прикрыла глаза рукой, замерев на месте. Потеряв возможность ориентироваться, оказалась не в силах сообразить — бежать вперед или отступить на спасительный тротуар.

Некто, сидящий за рулем, сжалился, выключил фары дальнего света и Джиллиан, обретя зрение, долю секунды, растянувшуюся в бесконечность, смотрела на хищную улыбку спортивной машины, мчащейся прямо на нее.

—Фостер, берегись! — отчаянный вопль Кэла, словно удар хлыста подстегнул ее, заставив действовать. Внезапный и мощный выброс адреналина в кровь, словно окрылил ее. Джиллиан рванулась с места и сделала невероятный прыжок, какой был ей не по силам, будь она в нормальном состоянии. Упав плашмя на асфальт, она тотчас сгруппировалась и откатилась в сторону, почувствовав затылком жаркое дыхание машины.Взвыв двигателем и, обдав бензиновым выхлопом, она стремительно пронеслась мимо.

Не в силах пошевелиться, плотно сомкнув веки и содрогаясь всем телом, Джиллиан, вцепившись ногтями в асфальт, лежала на проезжей части. Разум отказывался верить в благополучный исход происшедшего. Набравшись храбрости, она медленно открыла глаза, пробуя поднять голову, но снова прижалась щекой к шероховатой, нагретой солнечным теплом поверхности дороги.

— Мисс, с вами все в порядке?