Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

А уж после того, как эти гриффы признались в том, что распределительная шляпа упорно пыталась отправить их на Слизерин, а Гермиону на Рэйвенкло… Не сказать, что конкретно для Драко это было шокирующем признанием — змейки в львиной шкурке. В отличии от своих друзей, он стал догадываться о чём-то таком ещё после случившегося Выбора. Подозрения были весьма смутные, но один из разговоров тет-а-тет всё расставил по своим местам. А хорошенько обмозговав этот разговор, он подумал, что тут сыграла свою роль весьма агрессивная пропаганда Гриффиндора, разыгранная конкретно для Гарри. Видимо, старик подозревал, что, несмотря на магловоспитанность и полнейшее непонимание ситуации и строения магического общества, Гарри мог оказаться на Слизерине. Потому сделал всё для его поступления на Гриффиндор.

И эти напирания на факт обучаемости родителей на данном факультете, и вкладывание в ошеломлённые мозги мальчика, который только что узнал, что он волшебник и волшебство, действительно, существует, в этот момент очень хорошо поддающегося даже слабенькому внушению, информации, что именно со слизерина выпускаются все Тёмные маги, читай злые, и Волдеморт в частности… Да ещё и сам Драко.

Он хорошенько вспомнил и проанализировал свою первую встречу с Гарри в магазине мадам Малкин и вынужден был признаться самому себе, что, разговаривай с ним кто-то так же при первой встрече, он бы его тоже послал далеко и надолго. Что и сделал гриффиндорец, отказавшись пожать его руку, несколько позже уже в поезде, при этом автоматически «приклеившись» к Предателю Крови Уизли.

Впрочем, Драко, как и большая часть, читай все, волшебного общества, был твёрдо уверен в том, что Мальчик-Который-Выжил рос и воспитывался, пусть и вдалеке от магического общества, но в магической семье, и действовал исходя из этих размышлений, что было естественно, а оказалось… Знай он ещё тогда правду, то и действовал бы совершенно иначе. Что уж теперь махать кулаками после драки?

Гермиона же отказалась от Рэйвенкло практически из тех же побуждений, что и Гарри от Слизерина. Её вдохновляла мысль, что она будет учиться на факультете самого Годрика Гриффиндора. На том самом факультете, что заканчивал и Великий Чародей и по совместительству победитель Тёмного Лорда Гринденвальда, а теперь ещё и директор школы Альбус-как-его-ещё-там-Дамблдор. Что греха таить, но амбициозности и желания выделится у его «зазнобы» было в достатке. А ещё воспитанная в ней прямо-таки гипретрофированная «правильность»…

Непогрешимая вера во взрослых, которые просто не могут поступать неправильно, а значит всё, что они делают, априори «то, что нужно». Не удивительно с такими родителями, как у Грэйнджер, о помощи которых он уже тоже успел наслушаться от этой парочки. Она, как и многие дети из благополучных семей, слишком чётко делила мир на два цвета, не понимая оттенков тонов и полутонов. Это приходит только с возрастом и набиванием собственных шишек. Что, в конечном счёте, и произошло за эти пять очень непростых лет в школе.

Ну, и Невилл, который сначала просто верил словам своей бабушки и исполнительно выполнил её личную просьбу поступить на Гриффиндор. Это уже потом, по мере взросления и анализа ситуации, он и сам стал понимать и принимать мотивы своей гран-мама. Ему в этом было несоизмеримо проще, нежели тому же Гарри и Гермионе. Всё же нельзя сбрасывать со счетов то, что Невилл воспитывался всё же в волшебной семье и волшебном обществе, да ещё и как будущий Лорд и аристократ, пусть и с перекосами в сторону Светлости.

— Ну, и где этот твой шкаф? — спросил Гарри, демонстративно оглядывая комнату.

Драко закатил глаза к потолку.

— Это же Выручай комната, Гарри! Сейчас мы затребовали себе гостиную, в которой можно посидеть и поговорить. А шкаф находится в том измерении, где на протяжении веков хотели что-то надёжно спрятать.

— И чего мы тогда ждём? Пошли требовать комнату, где нужно что-то спрятать!

Они дружной гурьбой вышли из комнаты, и дверь, ведущая в гостиную, мгновенно исчезла за их спинами, снова став сплошной каменной стеной.

— Думать нужно всем вместе, как и всегда, иначе не получится, — проговорила Гермиона, не для того, чтобы напомнить всем принцип действия выручай комнаты, а просто констатируя факт.

К этому уже все привыкли, а потому не обратили внимания на слова девушки, а стали сосредоточенно прохаживаться вдоль стены с соответствующими думами. Дверь снова появилась.

Они вошли в комнату и замерли на пороге — небольшом пятачке свободного пространства, из которого вёл узкий проход в…

Комната была величиной с большой собор, свет из высоких окон падал на город, окружённый высокими стенами — сложены они были из вещей, которые прятали в этой комнате многие поколения обитателей Хогвартса. Здесь были проулки и широкие улицы, уставленные шаткими грудами разваливающейся мебели, которую убрали сюда для того, чтобы скрыть свидетельства неудавшихся попыток волшебства, или принесли домовики. Здесь были тысячи и тысячи книг — запрещённых, исчерканных, украденных. Здесь были крылатые рогатки и кусачие тарелки, в некоторых ещё теплилась «жизнь», и они робко парили над грудами всякого хлама. Здесь были пузырьки с загустевшими зельями, шляпы, драгоценные украшения, мантии, нечто смахивающее на драконьи панцири, закупоренные бутылки, чьё содержимое ещё продолжало зловеще поблёскивать, несколько ржавых мечей и тяжёлый, заляпанный кровью, топор.

— Ничего себе! А тут стоит порыться, может среди всего этого старья и откопается что-то ценное, — присвистнул Гарри.

— Книги! — воскликнула Гермиона.

— Кто о чём, а Гермиона о книгах! — хохотнул Невилл.

— Но она права, — вступился за свою даму сердца Драко. — Если в этом хламе и есть что ценное, то это наверняка будут книги. А их зде-е-е-есь…

— Но сначала дело. Где там этот твой шкаф? — взял себя в руки Гарри.

— А я почём знаю? Я тоже тут, точнее, в этой проекции впервые.

— Значит, пошли искать, — резюмировал Блэйз.

Они протиснулись в проход и вышли на «широкий проспект», прошлись по нему, внимательно оглядываясь, и остановились на первой развилке.

— Думаю, стоит разделится, так быстрее найдём… — потёр лоб Гарри.

— Или быстрее потеряемся, — прикусила губку Гермиона.

— К тому же вы не знаете, как выглядит этот шкаф, а тут всякой мебели… — поддакнул Драко.

— Я знаю, — обломал его Гарри. — Видел в лавке «Горбина и Беркс» ещё на втором курсе. Это был единственный шкаф в той лавочке, что стоял в клиентском зале.

— Это как ты там оказался? — удивлённо воскликнул Тео.

— Это уже не важно. Главное я там был, и этот шкаф видел и хорошо запомнил.

Не говорить же им, что случайно вывалился в Лютном переулке именно в этой лавке, и чтобы спрятаться от Драко и его отца, а заодно и проследить за ними, он в этом самом шкафу спрятался. Сейчас его запоздало пронзил страх того, что могло тогда произойти, будь шкаф в рабочем состоянии и активирован.

— Тогда делимся, — кивнул Драко, принимая нежелание Поттера делиться абсолютно всем.

Это нормально дружить, но и от друзей иметь свои секреты. Это же просто невозможно жить с душой нараспашку, какими бы лучшими эти друзья не казались, или были на самом деле. По крайне мере — это справедливо для всех слизеринцев, и они воспринимают это как должное. А их «дружбе» и вовсе без году неделя.

Гермиона пошла с Драко и Тео. Блэйз уволок Невилла, как один из тех, кто знает, как выглядит этот самый искомый ими шкаф, но Гарри подозревал, они не столько шкаф искать будут, сколько… Кхм… Это их личное дело и не момент об этом думать. Сам Гарри свернул направо в ещё один узкий лаз-улочку, а за ним поспешила Луна.

Попетляв по улочкам и улицам этого странного «города», Гарри вдруг остановился у ничем не примечательного буфета, чьё некогда лакированное покрытие вздулось множеством пузырей. Некоторые из них лопнули и лак ошмётками покрывал часть самого буфета и приводил в ужас «вскрывшимися ранами». Видимо, когда-то на него словно пролили ведро кислоты.