Догоняя прошлое (СИ)

И вот теперь Брайан ответил, что не приедет, сославшись, как обычно на сильную занятость. Я просил его отложить дела и прилететь хотя бы на один день. Он должен был увидеть эту картину, но Брайан засмеялся и ответил, что я могу сделать фото и переслать ему, хотя он и так верит, что получилось нечто гениальное. А терять время, которого у него и так не хватает, из-за какой-то одной картины – глупо.

Конечно, я мог бы послать ему фотографию полотна. Но это совершенно не одно и то же – фотография и картина на стене в галерее. Разве можно было прочувствовать все эмоции, всю любовь и душу, вложенную художником, глядя на листок бумаги? А ведь я писал ее для нас и собирался подарить ему после выставки.

На этот раз меня не интересовала возможность продать картину. Все, что я хотел, это чтобы ее увидели, увидел Брайан.

Все же с возрастом некоторые представления о сути вещей меняются. То, что в 20 кажется нормальным, в 35 воспринимается совсем иначе. Теперь я понимаю, что сам был во всем виноват. Я пропал на два с лишним месяца, не звонил и ни с кем не разговаривал, игнорировал звонки Брайана, а потом объявился и захлебываясь от восторга просил приехать, но… Но я считал, что он должен был понять меня, должен был почувствовать. Он мог бы поговорить со мной или без слов оттрахать, выплескивая свою обиду, а не прятаться, как раньше, за маской пофигизма. Такие творческие закидоны будут у меня еще и не раз. Я же художник, черт побери!

Я не мог в это поверить. Не мог поверить в его равнодушие. Он никогда так не отмахивался от меня. И я закусил удила. Ну не захотел он приезжать и не надо. Значит, я продам картину, если ее захотят купить.

А потом была та судьбоносная выставка, после которой моя карьера, можно сказать, пошла в гору. Но какая ирония! Именно на ней не было никого из моей «семьи», а самое главное – не было Брайана.

Возможно, все сложилось бы по-другому, появись Брайан на выставке, а возможно, и нет. Возможно, судьба уже определила наши пути, не оставляя нам в тот момент ни единого шанса.

Я все же не выдержал и закурил, затягиваясь глубоко, как будто это могло помочь мне заглушить боль моих воспоминаний. Если бы я тогда знал…

Я открыл дневник.

Дневник Брайана Кинни

Февраль 2006 г. Питтсбург

Работаю, как вол. Если дела и дальше будут идти так успешно, то к концу года можно подумать об открытии филиала «Киннетика» в Нью-Йорке.

«Вавилон» почти готов. Намечаю открытие в конце марта. Майкл радуется этому, как ребенок, как будто не он там чуть не погиб. Но мой друг считает, что это нужно мне. Не знаю, может, он и прав? Время покажет. Опять время… опять это ебаное время…

Линдси с Мэл и детьми планируют весной приехать в Питтсбург. Это хорошо. Последний месяц не могу выбраться к ним в Канаду.

А в Нью-Йорк… Поездки туда приносят облегчение лишь на миг, пока я там, пока Джастин рядом. Думаю, он чувствует тоже самое.

А потом начинается ломка. Мне отчаянно не хватает его. Подступает дикое желание оказаться рядом, сжать его в объятиях до хруста костей, зацеловать до беспамятства, крепко держать и никогда не отпускать. Даже прилетает шальная мысль все бросить и вернуться к нему… Пытаюсь все это заглушить работой. На время мне это удается, а потом все повторяется.

Мне казалось, что со временем я привыкну, и станет легче, но это иллюзия. Становится только тяжелее. Мне все тяжелее уезжать от него.

Февраль 2006 г. Питтсбург

Странно, но не могу дозвониться до Джастина.

Оставил 3 голосовых сообщения и никакой реакции.

Март 2006 г. Питтсбург

Оказывается, он работал, он творил, он, блядь, художник! А я… я просто идиот, что согласился на все это дерьмо.

Я разозлился. Да, разозлился, черт подери!

Но вдруг я задумался, а что если Джастин прав, что если ему действительно лучше без меня? Что если я просто торможу его, не даю двигаться вперед? Я, как якорь, держащий его в прошлом.

Может быть, он бы и не написал ту картину, приезжай я к нему чаще.

Да, я видел ее, потому что был на той выставке. Да, блядь, был! Сказал, что не приеду, но я был там.

Уверен, что теперь он получит приглашение выставляться и от других галерей.

Видел его. Он похудевший, уставший, но довольный. Я смотрел на него, а внутри все скручивалось в тугой узел. И этот блядский Ирвин так и вился рядом. Мне хотелось схватить его в охапку и забрать с собой, чтобы все знали, что он только мой.

Увезти, спрятать, приковать, привязать, заклеймить поцелуями…

Господи, Кинни! И когда ты стал таким собственником? Всегда был, только узнал об этом сейчас.

Я уехал. Мы так и не увиделись.

Я, наверное, сумасшедший, если прилетел только увидеть его картину.

Я возвратился в Питтсбург с какой-то гнетущей пустотой внутри.

2018 г. Версаль

Джастин

Я закрыл Дневник и задумался. Сейчас мне было легче читать об этом, чем в первый раз. В тот момент я не просто разозлился, я пришел в бешенство. Как он мог? Как он мог так поступить? Какой идиот! Напридумывал себе черт знает чего! Ведь тогда я был уверен, что если бы он подошел ко мне на выставке, все сложилось бы совсем по-другому.

Но теперь, теперь я не думал, что эта такая уж непреложная истина. Скорее это была бы просто отсрочка неизбежного.

Удивительно, но когда Брайана отказался приехать на выставку, я сначала упрашивал его, злился, а потом перестал истерить и принял это. И мне даже стало как-то легче. В конце концов, я должен был научиться принимать тот факт, что не все в жизни Брайана крутится вокруг меня. Да и моя жизнь, мое настроение не должны были зависеть от него.