Сладкая отрава (СИ)

Ужин проходит в тишине, я не могу насмотреться на свою девочку. Секунды утекают сквозь пальцы, приближая визит Гейла.

С замиранием сердца жду, когда у моей девочки начнется приступ. Чувствую себя ужасно, от нервов крутит живот, тошнит. От каждого резкого движения Китнисс меня прошибает пот.

Я не смогу уйти.

Не сумею отдать любимую Хоторну.

Она не моя, напоминаю я себе.

Китнисс нужен Гейл. Она не спорила, когда я сказал, что охотник может стать отцом ее ребенка.

“Не позволят”, – грустно сказала Китнисс…

Я позволю. Я отпущу. Будь счастлива.

Китнисс сама моет посуду, тщательно вытирает каждую тарелку. Моя девочка выглядит напряженной. Она боится того же, чего и я? Каково это – не контролировать собственное тело, подчиняться ему, не в силах что-то изменить?

Смотрю на стрелки часов. Гейл, наверняка, уже рядом. Хочу ли я встретиться с ним здесь, в нашей с Китнисс квартире? Нет! Стремительно встаю, направляюсь к двери, Китнисс окрикивает меня.

– Ты куда?

Оглядываюсь. Мне мерещится паника в ее голосе, но я боюсь поддаться желанию утешить ее.

Мне больно. И страшно.

Бросаю короткое:

– Все будет хорошо, – и прикусываю губу, чтобы не позволить себе передумать.

Вылетаю в коридор, захлопывая за собой дверь.

Прижимаюсь спиной к стене и медленно сползаю на пол.

Мою душу терзают демоны. Сердце истекает кровавыми слезами.

Двери лифта открываются, и выходит Хоторн. При его появлении я резко встаю на ноги, провожу рукой по волосам. Гейл внимательно следит за каждым моим движением. Бросаю на него быстрый взгляд. Он, пожалуй, растерян.

– Ты уверен в своем решении? – внезапно спрашивает охотник.

Я дергаюсь как от удара.

– Китнисс. Так. Будет. Лучше, – отрывисто говорю я.

Гейл кивает. Проходит к двери. Касается ручки, но медлит.

– Я ее не обижу, – глухо говорит он, не глядя на меня.

Слезы бессилия жгут глаза.

– Оно и к лучшему, Гейл. Иначе я отомщу! – зло отвечаю я, шагая в открытые двери лифта.

На последних секундах я вижу, как Хоторн распахивает дверь в мою квартиру, слышу удивленный голос Китнисс, произносящий имя соперника, и, наконец, широкие створки лифта отгораживают меня от воссоединившихся влюбленных. Громко выдыхаю. Колени дрожат.

Безысходность.

Несмотря на поздний час, в фойе полно народа. Мне хочется побыть одному. Направляюсь к выходу, но у самых дверей мне преграждают путь два миротворца.

– Мистер Мелларк, вы не можете покинуть здание без особого распоряжения Президента, – говорит один из них.

Конечно, как я мог забыть, что я пленник в этой тюрьме?

Глаза режет от слез.

Бежать некуда.

Забиваюсь в самый темный угол, который могу найти в дальней части фойе. Мне холодно. Тошно. Несколько слезинок все-таки прокатываются по щеке.

Ночь тянется мучительно долго. Я сплю урывками, но даже в эти моменты мне снятся кошмары. Снова Арена, кровавые реки; Китнисс, страстно целующая Гейла; переродки с глазами павших трибутов. Каждый раз просыпаюсь в холодном поту и еще долго не могу уснуть.

Прекращаю попытки задремать, когда вокруг начинают появляться люди. Безучастно смотрю на входящих и выходящих жителей, спешащих по своим делам. Как жаль, что мне никуда не надо.

Неожиданно вижу знакомый силуэт. Сердце ускоряет бег.

Охотник.

Гейл быстрыми шагами идет к выходу, на его щеке что-то красное, издалека мне кажется, что это длинные царапины или что-то вроде того, но я не могу быть уверен. Паникую! Откуда на лице Хоторна эти отметины? Вчера ничего не было! Неужели он обидел Китнисс, и она защищалась?

Забыв обо всем на свете бегу к лифту, до боли в пальце жму на кнопку «Вызов», но ожидание мучительно. Наконец, оказываюсь на своем этаже. Выскакиваю из лифта, мчусь к квартире.

Не заперто. Вещи разбросаны, на полу осколки стекла, вазы разбиты. Все вокруг выглядит так, будто в квартире случилась борьба.

Душа уходит в пятки. Где Китнисс? Где моя девочка?

Распахиваю дверь спальни и едва успеваю отвернуться от летящей прямо мне в голову фарфоровой статуэтки, которая разбивается на мелкие осколки, врезаясь в дверной косяк. Лихорадочно ищу того, кто запустил снаряд. И обнаруживаю Китнисс, стоящую у двери в ванную: ее волосы растрепаны, лицо бледное, как полотно, и залито слезами. Из одежды на моей девочке только нижнее белье. На бюстгальтере оторвана бретелька. Китнисс дрожит, как осиновый лист, но ее поза напоминает готовую к броску тигрицу – она напряжена и опасна.

– Предатель! – кричит любимая, запуская в меня очередную фигурку, схваченную на комоде. – Обманщик! – Китнисс давится слезами, но в ее голосе звенит ненависть и злость. – Ты бросил меня! Гнусный лжец!

Ее слова вырывают из моего сердца куски плоти. Я растерян. Не понимаю, как ночь любви, которая должна была сделать Китнисс счастливой, вылилась в то, что я вижу сейчас. Страх сжимает душу липкими пальцами. Хоторн обидел ее? Надругался? Миллион вопросов, и столько же нелепых ответов.

– Китнисс, – зову я, делая шаг навстречу, но для нее это, как красная тряпка для быка. Любимая бросается на меня, ударяя плотно сжатыми кулаками везде, куда может дотянуться. Лицо, плечи, грудь – Китнисс не разбирает, куда бить, выплескивая с яростными ударами всю свою ненависть ко мне. Обидные слова продолжают срываться у нее с языка.

Делаю первое, что приходит в голову – стягиваю с кровати одеяло и, поймав раненную тигрицу, закутываю в него, лишая возможности драться. Китнисс брыкается, обзывает меня, льет слезы. Я не знаю, сколько это продолжается, пока она, наконец, не затихает, сползая на пол. Я сажусь рядом, прижимаю ее к себе. Китнисс дергается, но я удерживаю ее.

– Ты отдал меня ему, Пит… – всхлипывает моя девочка, теряя силы, и перестает сопротивляться.

Ее тело сотрясают безудержные рыдания, но она закрывает лицо высвобожденными руками, стараясь хоть как-то отгородиться от меня.

Что же я натворил?

Какие страшные события довелось увидеть этим стенам, которые теперь так давят на меня? Робко глажу Китнисс по волосам – она не сопротивляется, скорее всего, даже не замечает этого. Осматриваюсь вокруг: разбитые стекляшки, перевернутый стул в углу, пятно крови на простыне, застилающей постель.

Не дышу.

Больно.

Сам виноват.

Для Китнисс так было лучше.

Или нет? Почему она плачет?

Из-за меня? Из-за Хоторна?

– Прости меня, Китнисс, что бы ни случилось, прости… – шепчу я, но моя девочка не слышит. Ее горькие рыдания разрывают мне сердце.

Комментарий к Глава 6

Ну вот,переломный момент.

P.S. не рубите с плеча - те, кто читали моего Феникса, знают: почти всегда мои “злодеи” оказываются не такими уж и страшными при свете дня ))

========== Глава 7 ==========

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Рыдания Китнисс постепенно затихают, она размазывает слезы по лицу и несколько раз всхлипывает, успокаиваясь. Я глажу ее по волосам, но любимой это не нравится: она отстраняется, отталкивая меня руками.

– Отпусти, – говорит Китнисс, хмуря брови.

Выпускаю ее из объятий, любимая придерживает одеяло, в которое я ее укутал. Она все еще дышит неровно, изредка шмыгая носом. Я не знаю, как спросить о том, что случилось. Вернее о том, когда все пошло “не так”. Непроизвольно возвращаюсь взглядом к красному пятну на простыне.

“Что” произошло, я знаю и так. Я почти смирился с мыслью, что придется видеть счастье в глазах Китнисс и знать, что причина не во мне. Однако к слезам и истерике я был не готов. Неужели я ошибся, доверив самое дорогое, что у меня есть, охотнику? Что, если Китнисс не захотела быть с ним?

Мотаю головой, отвергая свои безумные надежды. Дело даже не в чувствах моей девочки к одному из нас, а в отраве, поработившей ее тело. Кантаридин не спрашивает, чего хочет сама Китнисс. Яд просто подчиняет ее себе.

Откуда царапины на щеке Гейла? Из-за чего слезы в глазах Китнисс?