Вернуть время (ЛП)

– Всякий раз, когда я чувствую, что я была глупой, я кладу туда монету, чтобы напомнить себе, что я не должна делать этого снова.

– И что же такого вы сделали сегодня, что почувствовали себя глупой?

Скарлетт ненавидела такие моменты. Она никогда не знала, как объяснить свои действия, когда у них нет рациональных объяснений.

– Наверное, я чувствую себя глупо из-за того, что я настолько противилась тому, чтобы иметь детей. Раньше я была уверена, что дети и беременность являются бременем, но теперь мне это нравится. Я не знаю хотелось ли бы мне иметь больше детей, будь я всё ещё рядом с Чарльзом или Фрэнком, но я благодарна судьбе за Уэйда и Эллу, и за нашего ребёнка. И я надеюсь, что у нас будут и другие дети. Мне бы этого хотелось.

Он развёл руки в стороны и она забралась обратно в постель в его объятия.

– Весьма необычный способ победить глупость. – Он поцеловал её в макушку.

– Я думаю, что я была ужасной с Чарльзом и Френком, единственное, что я им дала, – их дети. Ведь я могла и с тобой быть столь же ужасной.

Ретт рассмеялся.

– Но ты любишь меня. Ты никогда не любила ни одного из них.

Услышав, что Ретт говорил о том, что она его любила, Скарлетт захотелось бросить ещё одну монету в банку. Если бы только Ретт знал, что она сделала это открытие слишком поздно. Она просто кивнула головой, не желая обсуждать это дальше.

Мелани была единственным человеком, которого Скарлетт продолжала приглашать к себе в её состоянии. Она не знала, как долго Мелани будет продолжать навещать её. Несмотря на то, что Мелани была счастлива за свою невестку, Скарлетт могла сказать, что с каждым месяцем Мелани становилась все более завистливой, жалея, что это не она носит ребёнка. Скарлетт чувствовала себя ужасной для Мелани. Она задавалась вопросом, почему Эшли и Мелани не могут взять одного из многих сирот в Атланте и растить как собственного. Но теперь, когда Скарлетт чувствовала благодарность от того, что носила ребенка, когда научилась любить собственных детей, она могла понять насколько волшебным было материнство и особенно его ожидание. Скарлетт знала, что один из тех дней, которые Мелани проводила у неё дома, был лучшей возможностью предупредить её о том, чтобы она никогда не пыталась снова завести ребенка; она попыталась найти способ поговорить с Мелани. Но Скарлетт не могла заставить себя сказать это вслух. Даже она сама чувствовала неловкость при мысли о вопросах спальни, но Мелани была гораздо скромнее, чем она. Скарлетт поняла, у неё есть ещё много лет, прежде чем она должна будет сказать Мелани, поэтому она позволила себе упустить множество возможностей, просто наслаждаясь общением с другом и своей новой жизнью.

Когда Скарлетт рожала дочь, Мелани была рядом с ней. Мелани сделала всё возможное, чтобы отвлечь Скарлетт от боли, рассказав ей, насколько взволнован Капитан Батлер. Она сказала Скарлетт, что он без остановки ходит по дому и бежит к её двери при каждом шуме. Заметила, что ей очень повезло, что такой любящий, преданный муж, ожидает за её дверью, когда она рожает. Скарлетт родила ребёнка быстро и весьма легко. Она посмотрела на новорождённую и доктор Мид немедленно передал девочку Скарлетт. Скарлетт не сумела сдержать слёзы, снова взглянув на лицо Бонни. Ретт ворвался в комнату, как только служанки отвлеклись, не дожидаясь пока комнату приведут в порядок. Он схватил дочь и посмотрел на неё.

– Она совершенна, не так ли, Скарлетт?

Скарлетт моргала глазами, пытаясь бороться со сном, который угрожал захватить её в свои сети.

– Прекрасная и совершенная, – тихо проговорила она, прежде чем заснуть.

***

Скарлетт и Ретт назвали свою дочь Евгенией Викторией, но, как и раньше, Мелани даровала ей прозвище Бонни Блу. Сначала Скарлетт хотела отказаться назвать её Бонни и была единственной, которая звала её только по имени. Она думала, что, дав ей прозвище Бонни, пустит в их жизнь неудачу. Но наконец смягчилась, когда поняла, что никто не перестанет называть её дочь Бонни. Скарлетт поняла, что когда придет время, она просто не позволит Ретту купить проклятого пони. Макушка заставила Бонни бояться темноты, Скарлетт надеялась заставить Бонни бояться лошадей.

Однажды утром, через пару месяцев после рождения Бонни, Скарлетт и Ретт лежали в постели. Он рассказывал ей возмутительную историю о ночи с некой дамой в Новом Орлеане, сказал ей, что это было сразу после того, как его отец отрекся от него, поэтому у него не было ни цента за плечами. После того, как женщина одарила его “благосклонностью”, он сообщил ей, что у него нет денег, чтобы заплатить ей. Он рассказал Скарлетт о том, как женщина преследовала его по улицам Нового Орлеана часами, прежде чем он, наконец, смог от неё убежать. Скарлетт рассмеялась, как и всегда, когда он рассказывал о приключениях своей юности. Она знала, что другие жены, вероятно, будут в ужасе, услышав рассказы о своих мужьях и проститутках, но у Ретта было определённое мнение относительно того о чём можно говорить с женой.

***

– Скарлетт, тебе пришло срочное письмо от Уилкса, и он настойчиво просил приехать как можно скорее.

– О, нет, мисс Мелани, она больна?

– Я не знаю, он утверждал, что это срочно.

Скарлетт как можно скорее оделась.

– Я должен пойти с тобой?

– Нет, оставайся здесь с детьми. Если это действительно серьезно, я пошлю за тобой. – Она быстро поцеловала мужа и вышла за дверь, на ходу надевая шляпку, чтобы скрыть несовершенство сделанной наспех причёски.

Скарлетт почувствовала, что что-то не так, как только она постучала в дверь. Она подумала, что если с кем-то в доме что-то не так, дом будет гудеть от наплыва людей, но в доме было совершенно спокойно. Эшли открыл дверь, пропуская Скарлетт внутрь. Она не видела его с тех пор, как отправилась в уединение из-за беременности. С тех пор, как она продала ему свои мельницы, она видела Эшли только на общественных мероприятиях.

– Ах, хорошо, что ты получила моё сообщение. – Он провёл её в гостиную.

– Где Мелани?

– Она и тетя Питти отправились на прогулку. Извините за обман, но я действительно хотел вас видеть.

Скарлетт застонала. Она прекрасно знала, что будет дальше. Она надеялась, что, продав фабрики и находясь вне повседневной жизни Эшли, они смогут избежать конкретно этого разговора.

– Эшли, нам нехорошо быть наедине. Подобное могут неправильно истолковать. – Она сделала шаг, чтобы встать и уйти, но он мягко отодвинул её обратно в кресло.

– Я знаю, Скарлетт, но, пожалуйста, позвольте мне сказать своё слово, тогда вы свободны.

Она махнула рукой, указав, что он может продолжать.

– Я знаю, что это не моё дело, но он меняет тебя, Скарлетт. Ты была таким прекрасным и тёплым человеком, но он заставил тебя стать холодной и бесчувственной.

Скарлетт знала, что это неправда. На этот раз она была гораздо более открытой и любящей, чем когда-либо. Она знала, что Эшли чувствовал себя так, потому что она вычеркнула его из своей жизни. Понимала и то, что всегда будет считать его своим другом, но ради их браков их контакт должен быть ограничен. У неё больше не было романтической любви к нему, но у неё всегда была любовь к нему, как к другу и просто хорошему человеку.

– Эшли …

Он поднял руку, чтобы помешать ей перебить его.

– Подожди, пожалуйста, позволь мне закончить, он отравляет тебя, и ты слишком хороша, чтобы даже знать этого джентльмена. Я не могу забыть о твоём обаянии и красоте, мне плохо от одной мысли, что такой человек, как он, касается тебя.

Скарлетт недоумевала и даже злилась от мысли о том, что все эти годы Эшли настаивал на том, чтобы цепляться друг к другу, зная невозможность их отношений. Скарлетт знала, что она была глупой, но было не трудно понять, почему она была такой слепой – она была уверена, что любит его. Эшли же отказался от неё, при этом продолжая держать при себе, не отпуская.

– Эшли, я люблю Ретта, ты любишь Мелани, давай прекратим эту бессмыслицу раз и навсегда.