Жить дальше (СИ)

========== Часть 1 ==========

So the thumpa-thumpa continues. It always will, no matter what happens, no matter who’s President. As Our Lady of Disco, the Divine Miss Gloria Gaynor, has always sung to us, “We will survive.”

— Queer As Folk

Это ужасная банальность, но, когда Джастин бывал где-то, он краснел, говоря, что из всех городов, которые ему довелось повидать, Нью-Йорк он любит больше всего. Нью-Йорк, Нью-Йорк. Город, который никогда не спит. Он влюблялся в него медленно и был влюблен до сих пор. Каждый звук, запах, цвет, отблеск солнца на лобовом стекле проезжающего такси - он все это любил. Любая улица в любое время наполняла его любовью и изумлением: как ему повезло здесь оказаться!

Судьба порой всю душу вымотает, пока ты её признаешь - не говоря уж о смелости ей следовать. Так было много лет назад, когда он уезжал из Питтсбурга. Это его сухожилия вместо каната перетягивали прошлое и будущее. Уехать было самым трудным, ничего труднее никогда уже не будет. Теперь, если ему начинало казаться, что он чего-то не сможет, с чем-то не справится, он вспоминал тот момент, когда закрыл за собой дверь лофта и вошел в лифт. После того, как он смог сделать ЭТО, ничто больше не способно было его всерьез задеть. Если ты шагнул со скалы и не просто выжил, но и преуспел, что такое для тебя перешагнуть лужу? От любой неудачи можно просто отмахнуться!

По сравнению с тошнотворным и полным ужаса ликованием, который он ощутил тем снежным апрельским утром, ничто теперь не казалось очень уж важным или сложным. Одна из множества вещей, за которые он был благодарен Брайану.

Брайану же спасибо и за его новую, без всяких соседей, квартиру, а так же за то, что он смог, наконец, оставить работу бармена в центре города и сосредоточиться на искусстве. Он бы ничего не добился, если бы Брайан не исчез с радаров через несколько месяцев после обустройства Джастина в Нью-Йорке. Если бы Брайан навещал его. Если бы Брайан хоть раз сказал, что скучает по нему. Он совершенно точно забил бы на Нью-Йорк и вернулся в Питтсбург, если бы Брайан демонстрировал хоть что-нибудь, кроме мрачной решимости держать Джастина так далеко от себя, как только возможно.

К тому времени, когда до него начали доходить новости, он уже начал учиться в NYU и обзавелся группой друзей, которых ему повезло встретить. Даже студию себе нашел. На вопросы Дафни он отвечал совершенно искренне, что в жизни не был так счастлив. Так что, когда дошли новости, что Брайан якобы подсел на таблетки, ему и в голову не пришло возвращаться. Не то чтобы он не был ужасно расстроен. Но Брайан теперь не был его проблемой. И Брайан же первый послал бы его нахуй, если бы Джастин подумал обратное.

Он не слышал голоса Брайана почти три года, но зато поневоле слышал о нем от людей, которые считали его самого бессердечным ублюдком. Но разве не этому всегда учил его Брайан - думать в первую очередь о себе? Он без всяких слов знал,что Брайан гордится им, и старался напоминать ему, чем именно, посылая ему время от времени символы своего успеха: учебный план занятий по истории искусства, где он был одним из учителей; открытку со своей картиной, которую он где-то выставлял; фото новой квартиры и кота, которым он обзавелся, и которого назвал довольно неуклюжим именем Безсожалений, а друзья упорно звали Джей-Ти. Он хотел помочь Брайану. И лучшим способом посчитал давать ему знать, что он, Джастин, счастлив. Это было единственное, чего Брайан хотел по-настоящему.

***

Он не имел намерения подсаживаться на что-то кроме секса, но когда при игре в ракетбол повредил колено, то внезапно открыл для себя “Перкосет”. А следующим после “Перкосета” открытием стало беспечное блаженство “Оксиконтина”, “Викодина” и “Дилауида”. Впрочем, он придерживался порядка. В будни только таблетки. Вечером пятницы можно накидаться-нанюхаться, в субботу - если был в хорошем настроении, конечно - фрибейс*, а в воскресенье - снова таблеточки.

Он и не скрывался особенно. Какой смысл? К жалкому пристрастию к таблеткам нужно было относиться как ко всему прочему, без оправданий и сожалений. Он отстраненно слушал все уговоры и угрозы, но когда узнал, что рассказали Джастину - вот тогда распсиховался. Это не проблема Джастина! Единственные проблемы, с которыми Джастин должен разбираться - это те, которые он по глупости навесил на себя в Нью-Йорке.

Когда Линдси раскололась и сказала , что это она сообщила Джастину о “ситуации”, Брайан урезал её присутствие в своей жизни до того минимума, который позволял сохранить общение с Гасом (впрочем, Линдси позволяла встречаться только под её присмотром ). Он неделями просыпался в поту среди ночи и срывался в панические атаки днем. Он боялся, что Джастин вернется в Питтсбург. Но день проходил за днем, а никто не звонил и не ломился в дверь, и страх начал отступать. Джастин не мог вернуться, этого нельзя было допустить. Брайан не был уверен, что сможет позволить ему уехать снова. Что не привяжет Джастина к себе чувством вины. А когда привяжет и вынудит остаться, с ним случится то, что не случилось после отъезда Джастина. Он погибнет.

Сначала было… нормально. Уверенность, что он поступает правильно, хранила его все те месяцы, когда они с Джастином только разговаривали. А потом Джастин начал не брать трубку и отвечать на письма только на следующий день. Брайан знал, что так будет. Это всегда был вопрос времени. Но ломка от нехватки голоса Джастина и его писем без знаков препинания была… нелегкой. Слава богу, что отторжение Джастина закончилось в течение недели. Если бы все пошло вразнос, если бы Брайану пришлось вскрыть и увидеть то, что их связывало, он бы потерял контроль, хрупкое понимание того, что он хотел сделать реальностью. В противовес той реальности, в которой нуждался.

Он пришел к пониманию, что опоздал. У него были ГОДЫ, чтобы прекратить этот цирк с безразличием, но к тому времени, как он наконец это сделал, Джастин ушел. Может, тогда ещё не физически, но целями, предвкушением будущего он был уже далеко. Джастин не разлюбил его, но влюбился в себя, в свой потенциал. Брайан чуял это, как чувствуется запах снега ещё до того, как он выпадет. В минуты слабости он позволял себе ощутить свое горе. Потом собирался с силами и вычеркивал себя из этого уравнения. Из списка вопросов, которые Джастин должен решить перед отъездом. Он отказывался стать вопросом с неизвестным ответом. Отказывался позволить Джастину думать, что он нелюбим, но и думать, что он необходим - тоже. С Брайаном все будет в порядке и без него.

Только вот не было. Он так и не смог уговорить себя так, как уговорил Джастина, что все еще будет. И было ещё кое-что, что нужно было отпустить - желание освободиться от чего-то неминуемо невыносимого. Он позволил Джастину уйти, но так и не позволил - не смог!- избавиться от надежды, что тот вернется.

***

Роскошь навещать мать в Питтсбурге он не мог себе позволить. Они не обсуждали это. Вместо этого она ездила в Нью-Йорк, обычно с Молли, и они говорили обо всем, кроме того, как дела у Брайана. Джастин считал, что если хорошо, то мама ему скажет. В отличие от остальных, она как и Брайан, не хотела его возвращения. Джастину было интересно, не общаются ли они периодически. Он был уверен, что общаются. Иначе как бы она узнала, что у Брайана дела плохи, и как иначе она могла бы уверить Брайана, что у Джастина все отлично? Брайан хотел бы знать. Возможно, новостей о счастье Джастина он жаждал больше, чем таблеток. Джастину нравилось так думать. Быть счастливым - вот единственный способ помочь, который он смог придумать.

Джастин ступил на землю Пенсильвании, только когда Молли закончила школу. Когда он увидел Брайана сквозь окно закусочной, он задержался на секунду, а потом ускорил шаг и решил впредь на Либерти Авеню не появляться. Брайан сидел за столом напротив лысоватого мужчины, должно быть, это был Тед. Лицом к окну, но в окно не смотрел, вместо этого он кажется изучал свою чашку кофе. Слова “бледный” и “худой” мелькнули в голове у Джастина, но главное слово было “заурядный”. Брайан выглядел заурядным. Обычным человеком. Пересекая улицу, чтобы сесть в свою машину, Джастин думал - это из-за таблеток, или он просто таким и должен был стать? Обычным человеком. Ночью, уже лежа в кровати в маминой гостевой спальне, Джастин поймал себя на желании, чтобы Брайан был по-прежнему прекрасным. Джастин мог справиться с любым упреком в сторону Брайана, но не со словами о том, что Брайан больше не молодой и красивый, и… что это его вина. Когда он вернулся в Нью-Йорк, он отправил на е-мейл Брайана письмо, первое за несколько лет.