Мисс Винчестер (СИ)

========== Возвращение блудной дочери ==========

Позднее апрельское утро. Я брожу по родному городу с огромной дорожной сумкой наперевес и разглядываю редких прохожих. Все-таки город Монтпилиер сложно назвать большим. Хоть он и является столицей штата Вермонт, население и так едва переваливает за отметку в восемь тысяч человек, а сейчас еще и понедельник - все основное население на работе или в школе. Что ж, тем лучше, обожаю гулять одна. Вдруг я увидела идущую мне навстречу миссис Халлоуэл, старушку лет шестидесяти:

– Доброе утро, миссис Халлоуэл! – прокричала я, размахивая рукой и приветливо улыбаясь.

– Господи, опять эта девица вернулась, – вздохнула старушка. – Я надеялась, что ты останешься в Коннектикуте и будешь там людям головы морочить. И запомни, пигалица: если ты подойдешь к моему внуку Чарли, я лично сдам тебя в полицию! Мы еле вытянули мальчика из алкоголизма, а все из-за тебя! – продолжала ругаться эта старая ведьма, а я лишь подошла ближе и, улыбнувшись во весь рот, сладко протянула:

– Я тоже очень рада вас видеть и Чарли обязательно навещу в одну из ближайших ночей!

– Шалава малолетняя! – миссис Халлоуэл продолжала кричать разнообразные ругательства, но я поспешила удалиться - уж очень мне хотелось обрадовать маму своим приездом. Как видите, в этом городе у меня славная репутация для шестнадцатилетней барышни, но меня это никогда не смущало, наоборот, весело слушать о себе самые разнообразные слухи, которые иногда были просто нелепыми. Например, прошлой весной говорили, что я переспала с нашим соседом, мистером Бакнером. Никого не смущал тот факт, что старичку уже под восемьдесят.

Но вот я подхожу к нашему небольшому домику на Либерти-стрит. Табличка на почтовом ящике гордо сообщает нам, что здесь проживает семья Брукс, состоящая из Эмили Брукс - моей матери и собственно меня - Дженнифер. Вот только как бы мне ни нравилась фамилия моей матери, я носила другую, которую так люто ненавидела всю свою жизнь из-за довольно неприятного факта моей биографии, но об этом немного позже. Сейчас же я стояла у входной двери и размышляла о реакции матери на мое вторжение. Интересно, она обрадуется, что меня выперли из элитной частной школы Лумис, за которую она заплатила пятьдесят штук? Думаю, вряд ли. Чтобы немного успокоиться перед истерикой, которая меня наверняка ожидает, я усаживаюсь на лавочку, стоящую на веранде, и закуриваю. Да, не самая полезная привычка, но из всех моих пороков она самая безобидная. Сделав последнюю затяжку, я прячу окурок в один из многочисленных цветочных горшков. Да, прости меня, уродливая пальма, которую мама так любовно называет «фикус», просто я ненавижу все эти цветы и деревья, которыми напичкан наш дом. Однажды мама поставила мне в комнату горшок с фиалками, «чтобы облагородить это жуткое место», но на утро обнаружила свое бедное растение сброшенным из окна. Меня обозвали ненавистником природы и ярким представителем поколения пепси, которому чуждо все нетехнологичное и натуральное, но зато мое царство осталось в нормальном виде, без всяких девчачьих цветочков.

Собравшись с духом, я нажала на кнопку звонка. Тишина. Странно, моя мама не работает в дневную смену. Она трудится по вечерам в местном баре. Звоню еще раз. Неужели она до сих пор дрыхнет? Черт, сколько же можно?! Толкаю входную дверь и, к моему удивлению, она поддается. Так, она даже дверь закрыть не в состоянии? Я понимаю, преступность у нас явно понизилась с моим отъездом, но не настолько же! Чертыхнувшись, я вхожу в дом.

– Мам, принимай дочь! Ну, и где красная дорожка и восторженные вопли?! – недовольно прокричала я, но ответа не последовало. Ладно, будем в прятки играть? Из гостиной послышался сдавленный вздох, и я бегом направилась туда, кинув дорожную сумку в угол прихожей.

Сказать, что я была удивлена увиденным – это не сказать ничего. На моем собственном диване мою собственную мать трахал какой-то мужик. И это в моем собственном доме! По всей гостиной были разбросаны их вещи, а стоны матери заглушали мои мысли. Я стояла так пару минут, но меня даже никто не заметил.

– А почему вы на диване? Там неудобно, я-то знаю. Вот на обеденном столе гораздо круче! – сказала я, бессовестно разглядывая любовников. На меня мгновенно обратили внимание, что уже радовало. В глазах моей матери читался гнев, стыд и что-то еще, что я определить не смогла.

– Дженнифер, выйди отсюда! – завизжала она, свалившись с дивана и пытаясь чем-нибудь прикрыть наготу.

– И не подумаю, пока ты не объяснишь мне, что это еще за крендель жарил тебя на моем диване, – нагло сказала я, облокотившись о стену. Но тут с меня сошла волна возмущения и я просто начала закипать от гнева, когда увидела лицо этого горе-любовника. Накрываясь каким-то полотенцем, на меня смотрел Дин Винчестер, который приходился мне биологическим отцом. Вроде бы все нормально: мой отец спит с моей матерью, что может быть законнее и естественнее? Но только не в моем случае.

– Так ты еще смеешь в этом доме появляться?! И это меня называют наглой! – бушевала я, срываясь на крик.

– Дженнифер, мы все объясним, – мягко начала мама, пытаясь меня успокоить.

– Может, вы оденетесь сначала? – резонно спросила я, удаляясь из гостиной. Сейчас у меня не было никакого желания слушать объяснения. Хотелось просто побыть одной. Подхватив свою сумку в прихожей, я молнией взлетела по ступенькам на второй этаж. Вот она, родная дверь, вся исписанная черным маркером разнообразными негостеприимными надписями типа «Вход платный» или «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Такое любимое царство мятежности и подросткового бунтарства. Все стены увешаны плакатами любимых рок-групп, некогда тут царил уютный бардак, но с моим отъездом мать все убрала. Эх, а ведь это было моим средством защиты! Вот проберется в мою комнату маньяк - заблудится в беспорядке и умрет от отчаяния и безысходности, а сейчас что? Как прикажете спасаться? Хотя, где-то в сумке у меня валяется неплохой револьвер, который я когда-то стащила у отца, но я скорее в себя попаду, чем в противника, так что рисковать не стоит.

Настроение у меня было самое паршивое, но достаточно мне было увидеть Его, как из ушей повалила радуга, а из носа – розовые сопли. С дикими воплями я побежала к самому лучшему существу на этой сраной планете:

– Мистер Котангенс, как же я по тебе соскучилась! – визжала я, прижимая к себе несчастного Мистера Котангенса так, что глаза у него начали вылезать из орбит. Он лучший мужчина в моей жизни, только он достоин любви и заботы, и плевать на то, что он всего лишь мой кот. Громко заорав, Мистер Котангенс попытался освободиться, но не тут-то было. Я носилась с ним по комнате и чуть ли не пела ему дифирамбы, так сильно он обрадовал меня своим появлением. Наконец-то я поставила несчастное животное на место, но как заботливый друг, этот огромный комок рыжей шерсти, так сильно заплывший жиром, улегся мне на колени и удовлетворенно замурлыкал. Да, этот кошак был единственным существом в доме, которое меня понимало. Но нашу идиллию нарушил стук в дверь:

– Чего надо, смертные? У меня деловые переговоры! – прокричала я, надеясь, что меня оставят в покое с моим котом, но мать меня жестоко обломала:

– Солнышко, оставь бедное животное и спускайся вниз, я приготовила завтрак, – ласково проговорила мама. Я хотела было отказаться, но поняла, что не ела нормальной еды уже несколько дней.

– Ладно, но кот пойдет со мной! – надув губы, ответила я, на что мама лишь мягко улыбнулась.

Взяв животину на руки, я спустилась на кухню. За столом явно сидел отец, это можно было определить по звукам чавканья, разносившимся по всему дому. Недовольно поморщившись, я села за стол.

– Приятного аппетита, – пожелала всем мама, подкладывая мне на тарелку омлет.