Волчица (СИ)

 Я недовольно косилась на ни в чем не повинное зеркало, испещренное сеткой невесомой паутины трещин и одной широкой, местами с выкрошенной стеклянной крошкой, косой чертой перечеркнувшей отражающую поверхность. Изображение в покалеченном прозаичном предмете множилось и искажалось, но вполне узнаваемым недовольным взглядом скалилось мне в ответ. Ухмылка, исказившая сухие бескровные губы была мне отлично знакома, и раздражение, яростным огоньком разгорающееся в глубине желтых глаз.

  И только.

  Глаза, губы и все остальное было чужим. Это не скрыло даже треснувшее от яростного удара зеркало, мстительно продолжая выдавать правдивую в своей чуждости картинку.

  Это была не я. Высокая, поджарая, с резко очерченным подбородком и суровыми складками у губ, огромными, нереальной желтизны глазами, короткой стрижкой на практически седых, когда-то русых волосах и легкими мимическими морщинками, тонкими ниточками вившимися в уголках глаз. Некая женщина без возраста. Одинокая и чуждая привычному укладу моей жизни. Такими мне всегда казались девы-воительницы амазонки, воспетые в древних эпосах и современной литературе. Однако в обозримом пространстве ничего колюще режущего, приличествующее уважающей себя воительнице, не наблюдалось.

  Спартанская обстановка спальни, в которую совершенно не вписывалась огромная кровать под балдахином, на широких и необъятных перинах которой с успехом мог затеряться целый полк, навевала мысль о временном пристанище. Никаких мелочей, за которые мог бы зацепиться взгляд, что накапливаются годами в знак памяти значимым моментам и людям в жизни, и которые говорили бы о характере человека. Только одна стена была густо увешана многочисленными грамотами, портретами неизвестных мне людей и плакатами, на которых беззвучно проигрывался короткометражный ролик. И золотой шарик, лежащий на пыльной каминной полке, никогда не использованного по назначению камина. Во всяком случае, следов копоти я не обнаружила.

  Первая мысль при взгляде на тонкую бумагу, где махали руками юноши, посылали воздушные поцелуи девушки, и бесновалась восторженная толпа стадиона, была о далеком будущем, кое любят воспевать писатели-фантасты. Молодые люди к вящей радости футуристов, презирая силу гравитации, парили высоко над землей, закручивая сложные трюки в удивительном групповом воздушном танце, с бочками, мертвыми петлями и синхронными виражами над огромным стадионом. И все это великолепие в обнимку с метлами. Почему-то. На краю сознания забрезжила какая-то мысль, но тут же растворилась в неизвестности, стоило обратить на нее внимание и попытаться вытащить на поверхность.

  Вид из единственного стрельчато окна, врубленного в грубую каменную кладку, не замаскированную декоративной отделкой, развеял дикое предположение без следа. Окно выходило на классический двор средневекового замка, украшенный странного вида статуями на постаменте, больше всего напоминающих крылатых свиней. Память, перетряхнутая в поисках подобного стиля скульптуры или на худой конец исторической справки, опозорено молчала, заикнувшись лишь про некого Пумбу и знаменитого Пятачка, а затем снова ушла в глухую несознанку. Имена были знакомые, но непонятно чем. Во дворе сновали дети подросткового возраста обоих полов, одетые в странного вида одежду, больше всего напоминающую монашескую рясу, некоторые щеголяли в шляпах с высокой треугольной тульей. Дверные проемы в этом замке должно быть очень высокие, отстраненно подумала я, наблюдая, как по двору пронеслась высокая сухая женщина в темно-зеленой рясе и высоченной шляпе, выговаривая что-то столпившимся там детям. Монашка? Я в монастыре? Хотя, нет. Монастыри смешанными не бывают. Вроде как.

  Из окна, кроме скучного двора был виден край огромного поля и темнеющая вдали полоска лесного массива. И никаких коммуникаций и инфраструктуры, положенной развитой цивилизации. Я снова покосилась на плакаты. Может, они настолько развиты, что никакие дороги им не нужны? Здесь даже замаскированного отопления не заметно и осветительных приборов, электрических розеток, бытовых приборов... продолжать можно было долго. Может быть, они выглядят иначе? Но за то время, что я смотрела в окно в небе не появилось ни одной точки самолета или иного летательного аппарата. Дети же в замок как-то попадают?

  Постапокалипсис?

  Но вопреки крамольной мысли на горизонте шумел зеленый лес, трава была яркая и зеленая, небо необычно чистое и бездонное. Дети на вид здоровыми и безо всяких заметных глазу отклонений. Загадка.

  Ванная комната оказалась старомодной, в викторианском стиле. В глаза опять бросилось предательское зеркало, и я поспешила отвернуться. Накапав в горячую воду из первого подвернувшегося под руку пузырька ароматной тягучей субстанции я с удовольствием растянулась в белоснежном чуде, сдувая чересчур нагло лезущую в глаза разноцветную пену. Все, больше ни чем меня не удивить.

  Видимо, расслабившись в горячей воде, я умудрилась задремать, и проснулась оттого, что соскользнув с бортика, с головой ушла в мутноватую мыльную воду. Не самое приятное пробуждение. Кое как отфыркавшись и прополаскав лицо под проточной водой я с удивлением обнаружила, что память моя больше не сияет пугающими прорехами, но понимания ситуации это совершенно не принесло. Что я здесь делаю, да еще и в чужом теле, когда отчетливо помню, что спокойно засыпала в своей квартире, под уютное мурчание кота? Нет, я, конечно, благодарна за более молодое и здоровое тело, но к чему такой шикарный подарок? И, простите, за какие такие неведомые заслуги?

  Тишина. Мысленный вопль в пространство остался без ответа.

  Раздался тихий стук и скрип открываемой двери.

  - Роланда? Роланда, ты тут? - сухой голос посетительницы скрипел не хуже несмазанных петлиц двери, передо мной стола давешняя женщина в зеленой рясе, что я имела честь недавно наблюдать во дворе.

  Я посильнее запахнула халат, переступив босыми ногами по холодным отполированным камням. Нет, с отоплением тут явно беда: камин не работает, централизованного нет, обогреватель не поставишь, как уже упоминала - свиного пятачка с желанными 220В в окрестностях не наблюдалось. Ковер на пол постелили бы, что ли? Женщина стояла и молча ждала от меня ответа, скорее по привычке поджимая губы. Я стояла и молчала, с интересом разглядывая ее. Еще одна сушеная вобла, женщина без возраста. Пауза затягивалась. Я не видела смысла озвучивать и так очевидные вещи, поэтому терпеливо ожидала следующего хода. Это ей я была нужна так, что она ворвалась, не дожидаясь приглашения.