Прикованный к красному ядру

— Ты так думаешь? — спросил Грин.

И владелец револьвера очень быстро выскользнул через окно. В это мгновение шум поезда усилился. Вагоны качались. Кто-то похлопал Грина по плечу. Молодой человек повернулся к подошедшему к нему пассажиру, который давился от смеха.

— Эти двое, — икая сказал незнакомец, показывая на окно, — надеюсь, умеют плавать!

Грин не понял.

— Потому что, — клокотал тот, — они только что прыгнули прямо в середку этой чертовой реки!

Мост вибрировал под колесами, потом их стук изменился — значит, состав вновь шел по твердой земле. И Грин, сбитый с толку, вернулся на свое сиденье.

— Черт побери! — воскликнул он, покатываясь со смеху.

11

Все той же ночью где-то между Сан-Антонио и Ларедо Грин шел вдоль пустынной улицы мимо темных фасадов. Иногда редкий огонек давал знать, что кабак еще не закрыт. Набравшиеся пьянчуги спали в тени улочек. Грин шагал быстро и налегке. Он напевал вполголоса. Он не любил города днем, когда честные люди занимались своими честными делами. Но как только наступала полночь, а затем проходило еще два часа и честные люди отправлялись спать, у Грина начиналась жизнь.

Сейчас же молодой человек завернул за угол улочки. В темноте он разглядел элегантное здание. Красная лампа указывала подъезд. Дверь была не закрыта, и Грин переступил порог.

Он окинул взглядом красное с золотом убранство небольшого холла, стулья в стиле Людовика Пятнадцатого из Нового Орлеана, белое бюро. За ним сидела немолодая, но стройная дама с подрумяненными щеками и поджатым ртом, с черным кружевом на рукавах и на плечах.

— Я ищу Калли, — объяснил Грин, не тратя времени на приветствие. — Мне сказали, она работала здесь.

— Первый этаж, комната в начале коридора, — сказала сводня, — но она дорого стоит…

В ее тягучем голосе слышался луизианский акцент. Трудно было понять, настоящий он или фальшивый. Грин, довольный, улыбнулся, вынул золотую монету и бросил ее на прилавок. Сводня в ответ не улыбнулась и продолжала сидеть совершенно неподвижно. Грин добавил монету, потом еще одну. Женщина наконец тряхнула своими буклями.

— Приятно видеть, — усмехнулся Грин, — что вы ее не отдаете за бесценок.

Сводня холодно взглянула на него. Это была шутка совершенно не в ее вкусе.

В комнате Калли — на первом этаже, в начале коридора — было темно. Молодая женщина спала.

Когда дверь отворилась, Калли проснулась, приподнялась. Белокурые волосы струились по смуглым круглым плечам. Глаза сияли, полные, чувственные губы улыбались.

— Артур? — воскликнула она.

— «Артур»! — с иронией повторил человек, приближаясь к кровати Калли и садясь рядом с ней.

— А, черт! — выругалась молодая женщина. — Не ты!

— Э, нет, — усмехнулся Грин. — Я.

Полные губы растянулись в злобной улыбке.

— Тем хуже. На самом деле никакой разницы.

Калли подвинулась на кровати, чтобы дать место мужчине.

— Ее и не было никогда, — заметил Грин.

— Ты в самом деле не изменился…

Грин скользнул под простыню и обнял женщину:

— «Артур»! — опять усмехнулся он.

Калли вдруг улыбнулась в темноте, сжала Грина в объятиях, тихо засмеялась, голова ее запрокинулась, а грудь обнажилась.

12

— Хорошо…

— Очень…

— Грин…

— Что?

— Ты почему такой странный? Правда… Когда-то мы…

— Да, да. Я помню.

Рука Грина описала дугу при желтом свете зари.

— Это жизнь. Я хочу сказать… Черт, я только что оставил одного кретина, который пытается растить хлопок на юге Техаса. Если приглядеться внимательнее, мир полон странных типов.

— Они-то да, — сказала Калли, не раскрывая глаз, — они чокнутые, но нормальные. Ты хуже. Попадаешь в переплет из-за какой-то ерунды, которую другие считают в порядке вещей.

Грин не хотел спорить. Он вновь обнял молодую женщину.

— Хорошо, — пробормотал он, — но в постели-то все нормально, нет?

— Грин, болван! — воскликнула Калли. — Если бы все шло так хорошо, почему, ты думаешь, были все другие… все эти другие мужчины?

— Может, потому, что ты никогда не возражала.

Калли повернулась на живот, зарыла голову в подушку.

— Что это меняет?

Грин задумчиво посмотрел на Калли, потом улыбнулся и весело шлепнул ее пониже спины.

— Не унывай, старуха. Мы еще не померли!

Он выбрался из-под простыней, схватил свою одежду и начал одеваться. Калли медленно повернулась к нему и сделала большие глаза, увидев новый костюм Грина — костюм городского щеголя с Восточного побережья. Грин пожал плечами.

— Я решил, что, если так выряжусь, мне будет легче добраться до Мексики.

— Это ты туда направляешься?

— Мне лучше уехать на некоторое время.

— Я с тобой не поеду, — заявила Калли.

— А я тебя просил?

— Нет, но это вот-вот может случиться.

Грин скосил глаза на свой галстук, который он завязывал с большим трудом. Калли соскочила с кровати, легонько шлепнула его по пальцам и в несколько секунд завязала изящный и элегантный узел.

— То, что я имею здесь, — сказала она, — лучше, чем мерзнуть, лучше, чем вся эта мерзкая жизнь. Лучше, чем все эти проклятые утра, когда я просыпаюсь…

— Ты в самом деле хорошо устроилась, — отрезал Грин, — у тебя красивая жизнь, не так ли?

Калли яростным движением затянула узел галстука. Глаза ее были огромными. Он сглотнул.

— Это не красивая жизнь, — пробормотала Калли, — это другое.

— Только что-то по тебе не заметно, что ты так думаешь.

— Может быть. Но это ничего не значит.

— Ах, вот как!

— Плевала я на тебя! — крикнула Калли.

Грин пожал плечами. Калли повернулась, пошарила под матрасом и вытащила пригоршню банковских билетов, которые протянула Грину. Он попятился. Она наклонилась и сунула их в карман помятого пиджака. Грин не возражал. Калли отвернулась, бросилась на кровать и повернулась лицом к стене. Грин теперь видел только ее затылок.

— Пока, Грин.

13

С сапогами в руках Грин перелез через подоконник, встал на землю и прикрыл окно. Он и на два шага не отошел от борделя, когда ствол оружия, блеснув в воздухе, уперся в его грудь.

— Не двигайся! — раздался приказ.

— Артур? — сообразил Грин.

— Да. Но обычно меня зовут начальником полиции.

Грин застыл. Сегодня ему уже не проехать Рио-Гранде.

14

Туманным утром возле кузницы стояли в ряд заключенные. Кузнец готовил цепи и все остальное. Каторжники жались к стене, спасаясь от холода. Их охранял вооруженный конвой. Один из конвойных, сидя верхом на муле, хотел подтолкнуть первого в очереди заключенного. То был Грин.

Солнце поднялось из тумана и осветило небо. Грин повернулся к солнцу и улыбнулся, не обращая внимания на стражника. Конвойный взял дубину, привязанную к седлу, и ударил Грина. Тот упал, голова обагрилась кровью.

— Красное ядро этому на ногу! — крикнул конвойный.

Часть вторая

1

Надпись гласила: «Частное владение. Вход воспрещен!» Один из охранников плантации с угрюмым видом ехал верхом на муле по краю дороги, ведущей к частному владению. Он страдал недержанием мочи, к тому же было довольно жарко. Мухи вились вокруг мула и человека, пахнувших примерна одинаково. Мул смотрел в землю, человек — на экипаж, который только что остановился перед въездом на плантацию. Наездник пришпорил мула и проехал вдоль повозки, в которой сидели шесть арестантов в серой одежде и соломенных шляпах. Все они были в цепях и прикованы к литым ядрам, покрашенным в красный цвет. Охранник сделал гримасу и обратился к двум стражникам в униформе, сидевшим на козлах.

— Мы ждали только одного с красным ядром и пятерых легко осужденных! — посетовал он.

— Начальник стражи сказал, что вы получите то, за что платили, — ответил возница.