С попутным ветром

Дон Диего был опекуном красивой молодой девушки. Ее звали Гвадалупа Романа, и она направлялась в Испанию, где, вероятно, должна была выйти замуж. С этой девушкой была связана какая-то тайна, так по крайней мере мне показалось, когда я слушал рассказ баска.

Я взглянул на нее. Она посмотрела на меня и, когда наши взгляды встретились, отвела глаза. Она действительно была очень красива. Огромные темные глаза, осененные длинными ресницами, прекрасное гордое лицо с выражением печали и чего-то еще неуловимого... Ко мне подошел дон Диего.

— Вы хорошо знаете эти края? — спросил он.

Я не хотел лгать. Но признаться, что совсем не знаю эту местность, не мог, я был убежден, что без руководства эти люди продержатся недолго.

— Достаточно, чтобы утверждать, что здесь очень опасно. Вам лучше вернуться к вашей шлюпке, починить ее и отправиться в форт во Флориде.

— Но ведь среди нас нет никого, кто умел бы чинить шлюпки. Мы — джентльмены и солдаты, а не мастеровые. Шлюпка — это дело рыбаков и матросов.

— Значит, вы предпочитаете умереть? — Я нарочно говорил грубо и прямолинейно. — Несколько лет тому назад у берегов Юго-Восточной Африки потерпело крушение португальское судно. Спастись потерпевшие могли лишь, отправившись в путь пешком. Но среди них были преимущественно джентльмены и дамы, которым никогда не приходилось ходить пешком. Один джентльмен был такой толстый, что вообще не мог ходить. Сначала его несли матросы, но вскоре бросили, оставив сидеть на песке. Так он и умер, не сумев сделать над собой усилие.

— Но ведь шлюпка неисправна! Мы с трудом добрались на ней до берега!

— Если она продержалась на воде до берега, значит, течь не так уж велика. Я думаю, что ее можно починить. Уверяю вас, путь по морю легче и безопасней, чем по суше.

— Но кто это сделает, капитан? Вы джентльмен и вряд ли владеете навыками плотника...

— Я жил в вашей стране, дон Диего, и знаю, что джентльмены у вас не привыкли работать руками, но мы, ирландцы, умеем делать все, что надо.

Гвадалупа Романа подошла к нам и встала рядом с доном Диего. Она не сводила с меня глаз, я почувствовал смущение.

— Дон Диего, если вы пойдете на север, вы неминуемо встретитесь с индейцами, которые убили моих людей. Как ни опасно морское путешествие, все же его надо предпочесть пешему переходу, тем более что с вами женщины.

— Мы не видели никаких дикарей, — вмешался дон Мануэль. — И мы не боимся их.

— Если вам не страшны дикари, — сказал я, — тогда подумайте хотя бы о том, как вы с вашими женщинами переправитесь через устье реки? И как пойдете по болотам, которые кишат змеями и аллигаторами?

Я не хотел раздражать его и умерил резкость своего тона.

Дон Мануэль явно невзлюбил меня. Он собрался было возразить, но тут к нам подошел еще один человек.

— Сеньор Чантри прав, — сказал он. — Я плавал вдоль этих берегов, мы подходили вплотную к береговой полосе, пересекали устья нескольких рек. На протяжении многих миль здесь тянутся болота. Если шлюпку можно починить, то я за то, чтобы плыть по морю.

Дон Мануэль круто повернулся и отошел, не желая продолжать разговор с нами. Дон Диего немного погодя отправился за ним. Они остановились поодаль и заговорили между собой, энергично жестикулируя.

Испанец, который присоединился к нашему разговору, остался. Он был примерно лет на десять старше меня и производил впечатление решительного, уверенного человека, знающего себе цену.

— Скажите, — спросил он, — вы думаете, мы сможем добраться до Флориды?

— Это недалеко... К тому же я слышал, что еще ближе, на реке Саванна, тоже есть поселение. — Я замолчал, взглянул на него, а затем продолжил: — Я не очень понимаю ситуацию, но у меня сложилось впечатление, что тут не все ладно. Возможно, вы лучше меня знаете, насколько безопасен для вас путь во Флориду.

— Ваше впечатление не обманывает вас, капитан. Дон Диего и дон Мануэль сговорились выдать замуж сеньориту. Она должна была выйти замуж за ставленника дона Мануэля, и оба рассчитывали на большие барыши от этого брака. Но теперь возникла одна трудность.

Я молча слушал.

Он взглянул на дона Диего и дона Мануэля, но те были увлечены разговором. Сеньорита Романа стояла в стороне, прислонившись к дереву.

— Так вот, трудность заключается в том, что дон Мануэль сам захотел на ней жениться, а дона Диего такой оборот дела не устраивает. Потому что если она выйдет замуж за дона Мануэля, тот утратит свое влияние на нее, и ему уже больше нечем будет поживиться. Если же она станет женой того человека, которого они сосватали ей раньше, он будет полностью в их руках.

— А она что же? Всего лишь пешка?

— И очень ценная, капитан. Речь идет о миллионах.

— Миллионах?

Он пожал плечами.

— Разумеется, если все это правда, а я полагаю, что по крайней мере отчасти правда. Главное, что они сами верят в свой замысел и готовы начать крупную игру.

— А вы?

— Я всего лишь случайный наблюдатель, но знаю больше, чем кто-либо из них, хотя и не буду иметь с этого ни гроша. Да и не стремлюсь к этому. — Он ухмыльнулся. — Капитан, быть честным человеком не так уж легко, но боюсь, что другой судьбы мне не дано. В этом моя беда и причина вечных невзгод. Но что поделаешь? Я желаю только того, что мне принадлежит по праву, и не хочу играть на счастье или несчастье других.

— У нас с вами общий недостаток, сеньор, — сказал я с улыбкой.

— Мой друг, жизнь не баловала меня, но, боюсь, когда меня не станет, скажут лишь одно: «Он выдержал».

— Как и о каждом из нас. Вы из их компании?

Он пожал плечами.

— Я плыл пассажиром на их судне. Перед вами жертва собственной порядочности. Я командовал солдатами в Лиме и получил приказ атаковать противника, обладавшего заведомо превосходящими силами. Я возразил, сказав, что это означает повести людей на верную смерть, но мне ответили, что я должен выбирать — либо подчиниться приказу, либо подать в отставку и вернуться в Испанию. Я хорошо знаю арауканов [3], капитан. Я в силах одолеть их, но не такими методами...

— И вы подали в отставку?

— А что оставалось? Я ушел из армии и тем самым отказался от всего. Я уже не мальчик, который может испытывать свою судьбу, капитан. Командного поста мне больше никогда не получить. Другой профессии у меня нет. Но зато есть семья — жена и сын.

— А другие армии?

— Разумеется, я помню об этом. Ну а вы, сеньор? Где вам приходилось сражаться?

— Я ирландец. Родина отвернулась от нас, и потому мы — потомки благородных родов — разлетелись, как дикие гуси, по всему миру. Мы вербуемся в любую армию, каждая нас принимает. Нашего брата можно встретить повсюду.

— Ну а как вы попали сюда?

— Я скопил немного денег и вложил их в торговое предприятие. Видите ли, у меня есть мечта. Я бежал со своей родины, когда убили всех моих родственников, но я все равно люблю ее. Я надеялся разбогатеть, вернуться и выкупить свои родовые владения... выкупить то, что принадлежит мне по праву.

— Прекрасная мечта! Желаю вам удачи.

— А что вы знаете о Гвадалупе Романе? — спросил я.

— Ну, что вам сказать? Я думаю, она способна разрушить их планы и сумеет это сделать. Она божественно хороша, но это не лишает ее характер твердости. Будьте уверены, она лучше всех нас перенесет тяготы предстоящего путешествия, потому что, пожалуй, она сильнее всех нас. — Он переменил тему: — Пойдемте посмотрим шлюпку.

Мы тронулись в путь, и, когда проходили мимо Гвадалупы, она спросила:

— Вы идете смотреть шлюпку? Можно я пойду с вами?

— Пожалуйста, — ответил я.

Шлюпка оказалась совсем недалеко, у берега ближайшего ручья. По дороге я дважды заметил на ветках кустов клочки от дамских платьев. Если я их увидел, то, конечно, они не скроются и от глаз индейцев.

Шлюпка была обычная, в таких легко умещаются человек двадцать, а при необходимости даже больше. Я обошел ее, осмотрел повреждения и инвентарь, лежавший на дне. Я нашел мачту с парусом, три пары весел, пустой бочонок для воды, якорь и кое-какие инструменты.