Король горы

Изекиэль преследовал быка, крича и улюлюкая, как индеец.

Расстояние между охотниками и стадом сокращалось с каждой минутой. Нат подобрался так близко, что видел, как мерно двигаются мохнатые ляжки бизонов, взлетают и опускаются их толстые хвосты. Вдохнув, Натаниэль закашлялся и прищурился, чтобы пыль не попадала в глаза. Ему все труднее становилось контролировать лошадь — она артачилась, боясь приблизиться к стаду.

Изекиэль гоготал, потрясая карабином.

Натаниэль продолжал гонку, хотя каждая частица его существа вопила, что пора остановиться и выйти из игры, предоставив Зику «веселиться» в одиночку. «Их» бык теперь замыкал стадо, но по бокам от него бежали сородичи. «Подойти вплотную», как велел дядя, можно было, только вклинившись между быком и крупной самкой слева. Если учесть, что кобыла Ната боялась приближаться к бурым громадинам, то неудивительно, что ему сейчас требовались все его внимание и сноровка.

Дяде было легче: его мерин, очевидно приученный к охоте на бизонов, без понуканий рванулся вперед и вклинился в бегущее стадо. Зик пытался на полном скаку прицелиться в бизона.

Над прерией повисла густая завеса пыли. Бизоны ревели. Каждый из них мог в любую минуту скинуть Ната с лошади и растоптать или поднять на рога вместе с кобылой. Первые минуты погони показались Натаниэлю настоящим кошмаром. Но затем ему начал передаваться дядин азарт. Натаниэль мечтал ощутить сладкий вкус с трудом доставшейся победы, ему не терпелось вогнать пулю в огромную тушу и увидеть, как бизон упадет замертво. Нат не сводил с бизона глаз, лихорадочно соображая, куда целиться.

Гонка продолжалась. Теперь стадо было почти полностью скрыто густыми клубами пыли. Изекиэль скакал всего лишь в четырех футах от быка. Он резко осадил лошадь, вскинул карабин, молниеносно прицелился и выстрелил. Залп карабина утонул в грохоте копыт, но Натаниэль хорошо разглядел облачко порохового дыма. Он знал, что с такого близкого расстояния дядя не мог промахнуться, и был просто поражен, видя, что бык даже не остановился. Подогнав кобылу чуть ближе, Натаниэль прицелился в бизона, стараясь держать приклад карабина как можно крепче, чтобы ствол не отклонился в сторону, когда он нажмет на спуск.

Бык бежал, не сбавляя скорости.

Натаниэлю страшно хотелось выстрелить, но он усилием воли сдерживал себя — надо было дождаться подходящего момента. Сознание юноши сейчас вмещало только его самого, бизона и карабин, в котором ждала заветная пуля. Вдруг что-то задело ногу Ната. Он оглянулся.

Рядом с ним неслась громадная самка бизона!

Натаниэль запаниковал. Слева, вплотную, бежит один бизон, справа, на расстоянии вытянутой руки, — другой. Зажатый двумя мускулистыми тушами, Натаниэль оказался в ловушке. Рано или поздно, если он ничего не предпримет, один из гигантов рассвирепеет и проткнет его рогами насквозь. Кобыле не хватит пространства, чтобы развернуться, и ему не уйти из-под удара!

Что делать?

Ответ Нату подсказало отчаяние, оно подтолкнуло его и придало сил. Пнув самку ногой, он прицелился бизону-самцу в бок, дернул за поводья, осаживая кобылу, и в тот же миг нажал на спусковой крючок. Корова помчалась дальше, догоняя стадо, а бык, пробежав футов тридцать, перешел на неуверенный шаг, качнул головой, споткнулся и встал. Натаниэль оторопел. Почему бизон остановился? Может, ему удалось все-таки попасть в легкое? Но тут бизон повернулся, и Натаниэль вмиг сообразил, что лучше не тратить время попусту, а перезаряжать карабин. Он потянулся за рогом для пороха.

Но было поздно.

Бизон пригнул голову, задрал хвост и кинулся на него.

Натаниэля прошиб холодный пот; он развернул кобылу и понесся прочь не разбирая дороги. Он скакал что есть мочи, то и дело оглядываясь через плечо, ожидая, что на него вот-вот обрушится разъяренная громадина весом в две тысячи фунтов.

Бык нагонял.

Натаниэль схватился за пистолет. Это последняя надежда. Но остановит ли бизона-исполина пуля мелкого калибра? Пальцы не успели сомкнуться на рукояти из орехового дерева, как раздался громовой ружейный залп. Обернувшись, Натаниэль увидел дядю Зика с дымящимся карабином в руках.

Мощные челюсти бизона задергались, гигант взбрыкнул задними ногами, ткнулся мордой в землю и повалился на бок, содрогаясь в конвульсиях, хрипя и взметая хвостом пыль. Наконец из могучей глотки животного вырвался предсмертный рев, и бизон испустил дух.

Неужели все закончилось? Охваченный радостью, Нат медленно поехал к туше. Зик скакал навстречу; глаза дяди сияли, лицо озаряла победная улыбка. От прежнего Изекиэля Кинга, цивилизованного городского жителя, не осталось и следа. Покрытое пылью, разгоряченное гонкой лицо светилось торжеством, седые космы развевались по ветру. Зик закинул голову и громогласно захохотал. Потом крикнул, указывая прикладом на огромную тушу:

— Понял, племянник? Только здесь, на Западе, мужчина может прожить настоящую жизнь!

— Конечно. Если продержится больше пяти минут.

Изекиэль захохотал еще громче.

ГЛАВА 16

В следующие две недели жизнь Кингов ни разу не подвергалась опасности.

Изекиэль держал курс на северо-запад. Он вел Натаниэля в горы по берегам рек. Казалось, ему точно известно местоположение каждого ручья или крошечной речушки по дороге к Скалистым горам. Дичи было маловато, так что мясо, которое Изекиэль срезал с туши убитого бизона и высушил, пришлось как нельзя кстати.

Натаниэль не уставал расспрашивать дядю о животных и растениях прерии и Скалистых гор, о населяющих этот край индейских племенах. Когда Кинги останавливались, чтобы поесть или дать передышку лошадям, Нат упражнялся в стрельбе из карабина. Скоро он научился с приличного расстояния попадать в небольшие мишени: комья земли и ветки кустов.

Постоянные тренировки хорошо сказались на его охотничьей сноровке.

Зик очень хвалил племянника, когда тот метким выстрелом убил антилопу с большого расстояния.

Три раза Кинги находили следы, оставленные индейцами.

Зик каждый раз тщательно осматривал землю и сообщал, сколько дней назад прошли дикари. Он учил Ната, как определить вес человека или зверя по глубине следа, как узнать, когда был оставлен след, по уровню выветривания почвы и по ее плотности.

На восьмую ночь после памятной гонки за бизонами произошел странный случай, который Натаниэль почти сразу же выкинул из головы, посчитав незначительным. Впоследствии ему пришлось об этом горько пожалеть.

Кинги грелись у костра; рассказывая племяннику о красоте индианок из разных племен, Изекиэль вдруг замер на полуслове, насторожился:

— Ты это слышал?

— Что? — Рука Ната инстинктивно сжала карабин.

— Не знаю. Звук какой-то. Будто сучок сломался.

— Я ничего не слышал.

Изекиэль поднялся, всмотрелся в сумрачную прерию:

— Но я точно слышал!

Нат подхватил карабин и встал, оглядываясь по сторонам.

Дядины слова показались ему странными. Прерия не замолкала ни днем, ни ночью. Щебетали мелкие птицы, в небе звучал клокот охотящегося ястреба; рычали хищники — гризли и кугуары, лаяли койоты, выли волки; свистели и цокали суслики и сурки, время от времени издалека доносился боевой клич индейца. Если день был ветреный, то в многоголосье прерии вплетались неумолчный шелест трав и сухой шорох перекати-поля.

Почему же Зик так беспокоится из-за какого-то хруста?

— Наверное, старею, стал какой-то нервный. — Неуверенно рассмеявшись, дядя сел к костру.

Натаниэлю очень хотелось узнать от Зика побольше об индейских женщинах, поэтому, усевшись с ним рядом, он напрочь забыл о странном звуке.

На следующий день Нат заметил, что Зик все время посматривает на юго-восток, будто ждет, что там покажется нечто необычное. Но поскольку Зик при этом не выказывал ни малейших признаков беспокойства, Натаниэль выбросил ночной эпизод из головы.

Спустя несколько дней юношу ожидало одно из самых волнующих переживаний за все путешествие.