Каллаген

Майор Сайкс никогда в жизни не видел пустыни. Он попал в Калифорнию на корабле и не имел ни малейшего представления о том, как выглядят эти «форты», где ему надлежало расположить гарнизоны, и как вообще проходит служба в такой местности. Он знал понаслышке о боевых действиях в пустыне, разговаривал с офицерами, которые сражались с индейцами апачи в Нью-Мексико и Техасе. Он был вполне уверен, что справится с ситуацией, сомневаясь только в одном: сможет ли отыскать нужное место в пустыне.

Лагерь Кэйди размещался на реке Мохава. Неподалеку от сверкающего потока воды он различил возвышающийся над землей столб. Вероятно, здесь можно переправиться на лодке.

Оказавшись на возвышенности, Сайкс окинул взглядом лежащую внизу пустыню и был потрясен. Капитан Мэрриот, его заместитель, пояснил:

— Здесь почти везде пустыня. Говорят, четырнадцать тысяч квадратных километров, в зависимости от того, чьи данные использовать.

— Просто невозможно, капитан! Это больше, чем весь штат Массачусетс.

— Да, сэр. Для большей точности стоит добавить еще часть территории Коннектикута. Много труднопроходимых мест, сэр, и очень мало воды.

Майор Сайкс ужаснулся. Даже при его богатом воображении невозможно было представить такие громадные площади, занятые пустыней, а ему предстояло патрулировать правительственную дорогу на этой более чем бесполезной местности всего лишь с тремя отрядами солдат!

— Вы служили в пустыне, Мэрриот?

— Нет, сэр, но я путешествовал по ней. Здесь остро стоит проблема воды. Очень сложно достать ее в нужных количествах для целого отряда.

— А как же индейцам это удается?

— Они рассеяны по всей территории и знают места, где расположены крошечные ключи, в которых хватает воды на одного или двоих. Чтобы напоить лошадей и набрать воды для себя, им зачастую приходится часами искать эти водные источники.

На закате они въехали в лагерь Кэйди. Сайкс совсем пал духом. Редкие деревья бросали на землю какое-то подобие тени, а река-струйка вовсе не укладывалась в представление Сайкса о водной артерии. Хижины из бревен и глины, накрытые ветками кустарников, никак не вмещались в понятие о доме. Некоторые солдаты предпочитали в жаркую погоду жить в лачугах, сооруженных из прутьев.

Капитан Хилл ожидал их.

— Вы устали с дороги, сэр. Я подогрел вам воды, если хотите принять душ…

— Вы не строили солдат?

— Здесь всего восемь человек, сэр. Трое из них в данный момент находятся на дежурстве, остальные только что вернулись из патруля.

Он был возмущен беспечностью капитана, но чувствовал себя слишком уставшим и разгоряченным, чтобы попусту спорить. Они прошли в комнату Хилла, и тот достал драгоценную бутылку виски.

— Это вам поможет, сэр. Понимаю, вы потрясены, пустыня — это не побережье. Но со временем она вам понравится. В ней что-то есть, сэр, и вы это поймете.

— Я очень постараюсь, чтобы этого не произошло, — последовал краткий ответ Сайкса.

Хилл рассказал ему, как обстоят дела с индейцами.

— Здесь в лагере есть два человека, — добавил он, — и им нет цены. Один из них — индеец — Дэлавер, он разведчик, служил в армии и сейчас служит. Следопыт. Другой — сержант Морти Каллаген.

— Сержант?

— Да, сэр. Я предложил повысить его в звании после того, как был убит лейтенант Эллисон. Он очень способный. Ни один мой знакомый белый не знает пустыни лучше, чем он. После того как Эллисона убили, он взял командование отрядом на себя и возвратился с оставшейся частью патруля в лагерь. Сомневаюсь, что кто-то другой мог бы сделать такое.

— Я с ним знаком.

Хилл продолжил мягко:

— Жаль, что вы его теряете. Он здесь лучший.

— Я не собираюсь его терять.

— Но срок его службы закончился, майор. Теперь он ждет документы. Как только он их получит, я сомневаюсь, что он здесь задержится.

Сайкс сменил тему разговора.

— Этот Эллисон, о котором вы упомянули, вы докладывали о нем в одном из рапортов, но в части никто о нем даже не слышал.

Капитан Хилл как можно подробней начал свой рассказ, добавляя к нему некоторые наблюдения Каллагена.

— Говорите, золото? — Сайкс пристально смотрел на Хилла. — В этой пустыне есть золото?

— Время от времени здесь находят золото. Мне кажется, что больше ходит слухов, хотя кое-какие из них имеют под собой реальную почву. К примеру, один из них меня очень заинтриговал: рассказывают, будто под пустыней течет Золотая река.

— Под?

— В пустыне реки не длинные, майор. Они просачиваются в песок и порой исчезают. Возможно, просто испаряются, однако ходят слухи, будто глубоко в пещере под пустыней течет река и что ее песок смешан с золотом. А индейцы рассказывают всякие истории о реке Золотых Песков.

— Глупости! — безапелляционно заявил Сайкс.

Но даже говоря это, он задумался. Предположим… просто предположим, что это не слухи, а правда? Он находится в пустыне. В его распоряжении куча свободного времени, чтобы осмотреть местность, и все оправдания для этого. А если он что-нибудь вдруг найдет, то это будет принадлежать ему.

Он выбросил эту мысль из головы и задумался о том, что ему предстоит сделать в ближайшем будущем. Утром он познакомится со списком имеющихся в наличии провизии, патронов и оружия. Ему нужно будет осмотреть лошадей и мулов, определиться, с чем придется тут работать.

Он принял душ, а потом, попивая виски и выкуривая сигару, уселся и продолжил разговор с капитаном Хиллом.

— Вы говорите о мохавах, — сказал Сайкс, — и часто вы их видите?

— Мы видим их лишь тогда, когда они сами этого хотят. — Хилл сделал паузу. — А вы должны понять, майор, что мохавы совсем другие индейцы. Они отличаются от племен, живущих на равнинах. Их даже нельзя сравнить с апачами, хотя иногда они с ними выступают вместе. Мохавы из семьи Йума, но они очень отличаются, поверьте.

Хилл сделал глоток виски. Ему приходится отсюда уезжать, но он слишком привязался к своим бойцам.

— Если им нужно переправиться через реку, они не вырезают челноков из бревен или каноэ из береста… Они плетут их из камыша, почти как древние египтяне или индейцы-анд до эпохи инков. Это высокие, симпатичные люди. Рождаемость у них, скорее всего, выше, чем у других племен. Они лишены горделивой осанки и достоинств, которыми наделены индейцы равнин, но зачастую их женщины очень даже миловидны. Их традиции также отличаются. Думаю, вы найдете их интересными.

Сайкс без особого восхищения слушал капитана.

— Я никогда не считал, что дикари могут стать предметом изучения. Мои обязанности здесь сводятся к тому, чтобы обеспечивать безопасность продвижения по дороге. И я буду заниматься только этим. При первой же стычке я их всех уничтожу.

Хилл задумчиво посмотрел на него.

— Жаль, что мне уже не увидеть этого, майор. Это стало бы великим достижением. Сколько человек вы привезли с собой?

— Шестьдесят шесть. Три взвода.

— Знаете, майор, здесь, по крайней мере, около трех тысяч мохавов, из них семьсот или восемьсот человек — воины. Их тактика очень разнообразна. Они прекрасно владеют огнестрельным оружием, но при обычных обстоятельствах они им не пользуются, предпочитая рукопашный бой. Им нравится сцепиться со своим врагом. Иногда в схватке с другими индейцами они хватают их, а потом кромсают на куски. Мохавы сильные люди. Они пользуются дубинками, ножами, луками и стрелами и чем-то вроде колотушки, которой бьют по лицу, а победителя в таком поединке называют апперкотом. Знаете, несколько дней назад, когда Каллаген возвращался с остатком патруля в лагерь, мохавы преследовали их на лошадях, но такое бывает редко. Индейцы предпочитают вести бои пешим порядком. Мне кажется, они насмехались над солдатами, хотели показать, как легко им это удается и с каким трудом приходится солдатам передвигаться на ногах.

— Тем не менее они ускакали прочь?

— В большей степени благодаря Каллагену, если верить словам Крокера и Дэлавера. Крокер не в восторге от Каллагена, однако утверждает, что тому удалось заманить индейцев, чтобы те подошли поближе, а потом продемонстрировал им такую стрельбу, какую Крокеру никогда в жизни не доводилось видеть. Индейцы не любят потерь, поэтому они отступили.