Собрание сочинений в 12 т. Т. 10

- Саго! - восклицает Фрасколен. - Невольно вспоминается наш «Швейцарский Робинзон!»

- Что касается свиней и кур, - продолжает коммодор Симкоо, -то эти животные чрезвычайно размножились, с тех пор как их завезли на остров. Поэтому здесь совсем не трудно удовлетворять все жизненные потребности. К сожалению, туземцы склонны к лености, к far niente [61], несмотря на то, что отличаются живым умом, остроумны…

- Известно, что когда дети слишком развиты… - говорит Фрасколен.

- Они недолговечны! - отвечает коммодор Симкоо.

И правда, разве все эти туземцы - полинезийцы, меланезийцы и прочие - сильно отличаются от детей?

Направляясь к Вити-Леву, Стандарт-Айленд встречает на пути множество островов, например Вануа-Вату, Моала, Нгау, но остановок там не делают.

Со всех сторон к пловучему острову устремляются, огибая его берега, целые флотилии длинных пирог с балансирами из скрещенных бамбуковых палок, которые поддерживают лодку в равновесии. Пироги снуют взад и вперед, изящно маневрируют, но даже не пытаются зайти ни в Штирборт-Харбор, ни в Бакборт-Харбор. Да, вероятно, их туда и не допустили бы, принимая во внимание довольно скверную репутацию фиджийцев. Правда, с тех пор как европейские миссионеры в 11835 году обосновались на Лакембе, почти все туземцы приняли христианство уэслианского толка, хотя среди них и есть несколько тысяч католиков. Но предки их были привержены к людоедству, и, возможно, что они и теперь не окончательно еще потеряли вкус к человечине. Вдобавок тут замешана и религия. Их боги любили кровь. Эти племена расценивали добрые чувства как слабость и даже как грех. Съесть врага значило оказать ему честь. Человека презираемого, правда, тоже варили, но не съедали. На пирах главным лакомством было мясо детей, и не столь уж много времени прошло с той поры, когда король Такумбау с удовольствием усаживался под деревом, на каждой ветви которого торчала какая-нибудь часть человеческого тела, предназначенная для королевского стола. Иногда случалось, что целое племя, - так произошло с племенем нулока на Вити-Леву, недалеко от Намози, бывало съедено все целиком, за исключением нескольких женщин: одна из них дожила до 1880 года.

Уж если Пэншина не обнаружит на каком-либо здешнем островке внуков людоедов, еще соблюдающих древние обычаи, то ему придется окончательно распроститься с надеждой найти хотя бы след «местного колорита» на архипелагах Тихого океана.

Западная группа Фиджи состоит из двух больших островов, Вити-Леву и Вануа-Леву, и двух меньшего размера, Кандаву и Тавеуни. Северо-западнее находятся острова Ясава, и там же открывается проход Раунд-Айленд. Коммодору Симкоо надо будет пройти через него, чтобы взять курс на Новые Гебриды.

После полудня 25 января на горизонте появляются высоты Вити-Леву. Этот гористый остров - самый значительный в архипелаге, он на треть больше Корсики, то есть занимает площадь в десять тысяч шестьсот сорок пять квадратных километров.

Его вершины поднимаются на тысячу двести - тысячу пятьсот метров над уровнем моря. Это - потухшие или по крайней мере временно уснувшие вулканы, которые обычно пробуждаются в очень скверном настроении.

Вити-Леву соединен со своим северным соседом, Вануа-Леву, подводным скалистым барьером, который наверно выступал на поверхность в эпоху формирования этой части нашей планеты. Теперь Стандарт-Айленд мог безопасно плыть над ним. С другой стороны, к северу от Вити-Леву, глубина моря - от четырехсот до пятисот метров, а к югу - от пятисот до двух тысяч метров.

Прежде столицей архипелага была Левука на острове Овалау, к востоку от Вити-Леву. Может быть, фактории, основанные там английскими фирмами, и теперь важнее, чем фактории Сувы, нынешней столицы, на острове Вити-Леву. Но этот порт очень удобен для навигации, ибо расположен на юго-восточной оконечности острова, между двумя речными дельтами, чьи воды обильно орошают побережье. Что касается порта, где швартуются пароходы, совершающие рейсы на Фиджи, то он располагается в глубине бухты Нгалао, на юге острова Кандаву, в пункте наиболее близком к Новой Каледонии, к Австралии, к французским островам Новой Зеландии и Лоялти.

Стандарт-Айленд останавливается у входа в порт Сува. Формальности выполнены, и свободный доступ на остров разрешен в тот же день. Так как посещения острова гражданами Миллиард-Сити только выгодны для колонистов и для туземцев, миллиардцы могут быть уверены в отличном приеме, хотя тут, вероятно, больше расчета, чем чувства. Но не надо забывать все-таки, что Фиджи - колония британской короны, а отношения между Форин Оффис [62] и «Стандарт-Айленд компани», ревниво блюдущей свою независимость, остаются попрежнему натянутыми.

На следующий день, 26 января, торговцы Стандарт-Айленда рано утром съезжают на берег, чтобы закупить нужные им товары или продать свои. Туристы, и между ними наши парижане, тоже не заставляют себя ждать. Хотя Пэншина и Ивернес любят подшучивать над Фрасколеном - прилежным учеником коммодора Симкоо - по поводу его «этно-нудно-географических штудий», как выражается «Его высочество», они тем не менее пользуются его познаниями. У второй скрипки всегда найдется какой-нибудь поучительный ответ на вопросы товарищей о жителях Вити-Леву, их обычаях и нравах. Сам Себастьен Цорн при случае удостаивает его расспросами, и тот же Пэншина, узнав, что эти места были главной ареной людоедства, не может удержаться от вздоха.

- Да… Но мы явились слишком поздно, и вы увидите, что эти изнеженные цивилизацией фиджийцы опустились до жареных цыплят и вареной ветчины с горошком!

- Людоед! - кричит ему Фрасколен. - Тебя бы следовало подать к столу короля Такумбау.

- Хэ, хэ! Антрекот Пэншина по-бордосски…

- Ну, ладно, - вмешивается Себастьен Цорн. - Если мы будем терять время в праздных спорах…

- То не сможем идти вперед, к прогрессу! - восклицает Пэншина. - Вот фразочка по твоему вкусу, не так ли, мой старый виолончеллулоидист! Ну, что ж - шагом марш вперед!

Дома города Сува, расположенного на правой стороне небольшой бухты, рассыпались по склону зеленеющего холма. В городе имеются набережные, приспособленные для причала кораблей, улицы с дощатыми тротуарами, совсем такие, как на пляжах крупных морских курортов. Деревянные одноэтажные дома, изредка и со вторым этажом, имеют веселый и чистый вид. В окрестностях города - туземные хижины с крышами, заостренными в виде рогов и украшенными раковинами. Крыши эти очень прочны и хорошо выдерживают зимние дожди, ливмя льющие с мая по октябрь.

И действительно, в марте 1871 года, если верить Фрасколену, хорошо подкованному по части статистики, Мбуа, расположенная в восточной части острова, получила за одни сутки тридцать восемь сантиметров воды.

Вити-Леву подвержен причудам климата не в меньшей степени, чем другие острова, и растительность на одном берегу сильно отличается от растительности на другом. На одной стороне, овеваемой юго-восточными пассатными ветрами, атмосфера влажная, и там произрастают роскошные леса. На другой - простираются огромные саванны, которые отлично можно возделывать и засевать. Замечено, что некоторые деревья на архипелаге начинают пропадать, между прочим сандаловое, почти совсем исчезнувшее, а также фиджийская сосна - «дакуа».

Все же, гуляя по острову, квартет убеждается, что флора его осталась тропически роскошной. Повсюду леса кокосовых и всяких других пальм, со стволами, облепленными паразитирующими орхидеями, заросли казуарин, панданусов, акаций, древовидных папоротников, а в заболоченных местах много мангровых деревьев с воздушными корнями. Однако возделывание хлопка и чая не дало тех результатов, какие обещает теплый и влажный климат. И в самом деле, почва на Вити-Леву та же, что и на всех других островах архипелага - глинистая, желтоватого цвета, состоящая из одного вулканического пепла, которому перегной придает плодородные свойства.