От полюса до полюса

День 19: Карасйок

Смотреть в Карасйоке особенно нечего. Это транзитный городок, остановка на Арктическом шоссе Еб на туристическом маршруте к мысу Нордкап. Но если вы захотите вглядеться, выйти за пределы того получаса, который гид отводит на посещения лавки сувениров, можно заметить здесь существование культуры, не являющейся ни норвежской, ни шведской, ни финской. Это культура саамов, и она здравствует и процветает, располагая своим музеем, радиостанцией, а с 1989 г. — Саамским центром, в котором находится их собственный парламент. Я встречаюсь с Гунхильд Сара, объехавшей целый свет, жившей и работавшей в Канаде и Танзании. Я спрашиваю у нее, не является ли земля саамов другим наименованием Лапландии.

— Лапландии нет на свете. Мы находимся в Стране саамов.

— Так значит вы не норвежка?

Гунхильд отрицательно качает головой.

— Я — саамка. И всегда останусь ею. Какой бы паспорт мне ни выдавали, умру я саамкой.

Чуть позже, днем, я становлюсь свидетелем подлинно сюрреалистического образчика саамской культуры — исполнением обряда йойтс, представляющего собой импровизированный распев, исполняемый с неким полуйодлем [6]. У него нет ни начала, ни середины, ни конца. Он музыкален, но не является песней. Он содержит в себе суть ощущения или характера, или полностью личную эмоцию и не может быть передан, разве что внутри семьи. Наше появление заставляет исполнителей йойка углубиться в себя. Они пыхтят сигаретным дымком (курение еще популярно наверху нашего шарика), после чего появляется пиво, а затем начинается и сам вибрирующий распев. Все это отдает Ирландией, пожалуй индейцами, а потом я узнаю, что йойкинг является распространенной международной традицией. И в самом деле, один из этих людей только что вернулся из Ридинга, в котором исполнял йойк.

В отель мы возвращаемся поздно. Лучи полуночного солнца пронзают наползающий от реки легкий туман, создавая волшебный полог над прекрасными, раскинувшимися вокруг полями.

День 20: От Карасйока до Ивало

К югу, в сторону Финляндии, мы едем, пользуясь услугами Postilinjat, почтового автобуса, являющегося здесь единственным доступным видом общественного транспорта. Я уже начинаю скучать на севере Норвегии и рад снова оказаться в пути. Только что прошел дождь. В автобусе пятьдесят мест, однако заняты немногие. Впереди благополучно восседает пара японцев, бородатый француз горбится над рюкзаком, норвежский мальчик едет в Финляндию погостить летом у бабушки с дедушкой.

Границу между Норвегией и Финляндией мы пересекаем в сонной деревушке, носящей имя Каригасниеми. Японская пара, не выпускавшая из рук паспортов в течение всего последнего получаса, не может поверить в то, что их документы никого не интересуют. Я тщетно пытаюсь отыскать взглядом какие-нибудь признаки финскости. Вижу гараж фирмы «Шелл»; рядом с кафе, в котором подают пиццу, припаркован «мерседес». Туземцы обнаруживаются возле игры Space Invaders.

На 90-мильном отрезке шоссе до Ивало мы встречаемся с еще большим количеством «мерседесов». Многие из них влекут за собой на север жилые прицепы, хозяева которых собрались провести лето среди лесов и озер в компании комаров. Финляндия, на мой взгляд, оказывается страной явно более населенной, чем Норвегия.

Типичный лапландский пейзаж. Зимой эти горы покрыты толстым слоем снега

Здесь больше даже северных оленей, а автобус тщательно объезжает их, прежде чем сделать очередную остановку у придорожного почтового ящика. Мне объясняют, что сейчас олени линяют, сбрасывают зимнюю шерсть, их мучают стаи комаров и мошек, и ветер, дующий вдоль шоссе, приносит им облегчение.

Узкая дорога, похожая на американские горы, содержится тем не менее в порядке, и время течет столь же медленно, как меняется цвет озер под вечерними лучами солнца, превращающими их из черных в темно-зеленые, а потом в серебряные. В Инари, приозерном городке, полном лодок с подвесными моторами, невозмутимые японцы сходят, уступая место нескольким туземцам, в том числе молодой девушке, направляющейся на дискотеку в Ивало. Она говорит, что вернется к десяти вечера, на хорошем английском, ставшем, по ее словам, результатом лета, проведенного в Гастингсе. Как всегда приходится смутиться, услышав о стараниях, приложенных иностранцами для изучения английского языка, в сравнении с усилиями, прилагаемыми в обратном направлении. Однако финский язык по любым нормам относится к самым сложным в Европе, уступая разве только венгерскому.

Путешествие в лучшем случае представляет собой процесс постоянного преодоления недоверия. Оказавшись в финском отеле на Арктическом шоссе, за окном которого на придорожном указателе начертано «Murmansk 313 kilometres», под жалостливые звуки скрипки, сопровождающие не желающий уходить день, после второй кружки пивка я начинаю ощущать наконец, что жизнь удалась.

Финляндия

День 21: От Ивало до Рованиеми

За завтраком я был не единственным, кому довелось заметить, что помимо жалобных скрипок наш отель в Ивало служит прибежищем еще и полнокровной дискотеки, приступившей к работе сразу после полуночи и притом самым уютным образом расположенной как раз под спальнями. В 7:30 мы продолжаем свой путь на юг. Дорогу перебегает белый олень. Их здесь немного, и воспринимаются они как такое же «благое» предзнаменование, как черная кошка.

Трэльс оставил нас на границе, и теперь мы находимся в руках Кари Ваатоваара, молодого человека из Хельсинки, который среди всего прочего умеет играть на лютне. Я спрашиваю его о последствиях выпадения ядерных осадков Чернобыля в этой части континента. Ответ звучит быстро и решительно:

— Мы исследовали все!

Необходимость в подобных исследованиях здесь была особенно настоятельной, поскольку область попала непосредственно под серповидное облако заражения в период сильных дождей. Основной пищей северного оленя является лишенный корней лишайник, поглощающий из атмосферы всю свою влагу. Большая часть лесных пищевых продуктов — ягоды, грибы и так далее — также поглощает атмосферные загрязнения, и потребляющие их олени и собирающие их люди подвергаются более чем среднему риску. Так утверждает теория (подробно изложенная в великолепном Rough Guide to Scandinavia), однако Кари не желает слышать о ней. В стране саамов все прекрасно.

Традиционные изделия саамских мастеров — национальная одежда и обувь. Любимые цвета — красный, желтый, синий и зеленый

На коленях у Санта-Клауса в деревне Санта-Клауса

Мы проезжаем мимо утопающих в лесу летних домиков и редких полян, на которых трава скошена и разложена сушиться на длинных жердях или навалена вокруг единственного высокого кола. Мы проезжаем через Соданкилу, рекламирующую себя как место проведения Арктического кинофестиваля, а проехав еще 80 миль, на 66°32′ северной широты минуем ту самую точку, выше которой солнце опускается за горизонт и поднимается над ним более чем на двадцать четыре часа, обыкновенно известную в качестве Полярного круга.

Автобус здесь останавливается, и расположенный неподалеку знак возле символизирующей круг канавки повествует о данном факте на нескольких языках. Однако подробности эти полностью затмеваются деревней Санта-Клауса. Этот придорожный комплекс, напоминающий небольшой аэропорт, среди прочего вмещает универсам, кафе и почтовое отделение Сайты. Финны сумели устроить так, что в эту точку ежегодно поступает до полумиллиона писем, адресованных зачастую просто Сайте на север. Правит сим предприятием компанейский диджей и журналист такого роста, что, когда он начинает называть себя рождественским дедом, возражать как-то не хочется.