Водители фрегатов

и оба капитана, ученые и офицеры.

Высадившись на берег, солдаты построились полукругом, чтобы защищать шлюпки от нападения с любой стороны. Но гавайцы, во множестве столпившиеся на берегу, оказали французам самый дружеский прием. Один из них, высокий красавец, одетый в красную мантию, держа в руке деревянное копье, выступил вперед. Подойдя к Лаперузу, он воткнул копье каменным наконечником в землю и произнес речь. Пока он говорил, никто из гавайцев не раскрывал рта, не двигался с места. А говорил он не меньше получаса. Лаперуз из его речи, конечно, ничего не понял.

Кончив говорить, гаваец снял с себя мантию и, поклонившись, передал ее Лаперузу.

Толпа восторженно закричала.

Лаперуз догадался, что ему оказана высокая честь. Он не хотел быть неблагодарным. Сняв свою шпагу, он прицепил ее к поясу гавайца.

Воду Лаперуз пошел отыскивать сам, взяв с собой шестерых солдат. Капитан де Лангль и другие офицеры остались возле шлюпок. Местность вокруг бухты безлесная, открытая, и, если с Лаперузом что-нибудь случится, ему всегда можно будет помочь.

Но с Лаперузом ничего не случилось. Пройдя мимо деревушки, возле которой бегали дети и хрюкали свиньи, он нашел глубокий колодец, на дне которого было немного вонючей солоноватой воды. Этой грязной мутью пользовалось все население бухты. Брать такую воду на корабль не стоило, потому что она была нисколько не лучше той, которая еще хранилась в трюме.

Невдалеке от колодца начинался склон высокой горы. За этой горой находится цветущая страна, где шумят потоки. Но переход через эту крутую каменистую гору займет пять или шесть часов. А воды с того берега без лошадей не дотащишь никак.

— Нам здесь делать больше нечего, — сказал Лаперуз. — Мы сегодня же уедем отсюда. До Америки нам придется пить несвежую воду.

Погуляв по берегу часа два, Лаперуз вернулся на корабль.

Вечером фрегаты вышли в море.

Мельник

Экспедиция была обеспечена провизией чуть ли не на целый год. Трюмы загромождали мешки с чилийской пшеницей, а за перегородками на палубах визжали гавайские свиньи. Но экипаж страдал от недостатка воды. Несколько сот свиней выпивали столько воды, что бочки с пресной водой стали быстро пустеть. Людям воду выдавали по порциям. И вода эта пахла болотом.

С хлебом дело обстояло еще хуже. Обходя мыс Горн, Лаперуз заметил, что в холодном климате мука очень быстро покрывается плесенью. Поэтому в Чили он вместо муки купил несколько тонн пшеничного зерна, которое портится гораздо медленнее. Он полагал, что очень нетрудно будет толочь это зерно в ступке. Но оказалось, что для того, чтобы натолочь муки на всю команду, нужно громыхать ступкой с утра до вечера, и мука получалась скверная. Хлеб выходил липкий, тяжелый, плохо пропеченный. Недоеденный хлеб приходилось отдавать тем же свиньям, и матросы начали роптать.

— Свиней поят и кормят, а человек сиди голодный и не смей попросить вторую кружку воды!

Тогда Лаперуз распорядился зарезать свиней.

Свиные туши разрубили на части, посолили и сложили