Царское море

Потому, когда ледокол находится в рейсе, расходы всех запасов — запланированные. Ядерные реакторы расходуют запланированное количество энергии, на камбузе расходуют запланированное количество продуктов. Так же и в остальных службах используют только то, что рассчитано. Потерь нет.

И моряки — люди опытные: за борт не выпадают, не теряются по пути.

А вот приобретений много! Кто-то из молодых членов экипажа опыт в работе приобрёл, кто-то за четыре месяца такие мышцы накачал, что девушки на берегу ахнут! Кто-то кучу книжек прочитал.

У меня тоже каждый день приобретения, столько нового узнаю, записываю. Уже 2 тетради исписал и 2 ручки закончились. Пришлось у подшкипера — по-сухопутному, завхоза — просить и ручки, и тетради. Не рассчитал я.

Ну да, ледоколу рассчитывали целые коллективы, а я один собирался, потому так и вышло.

Кстати, продовольственная служба тоже не рассчитала, с мороженым. Только один раз дали 23 февраля, в День Защитника Отечества. А надо было больше мороженого брать.

Кто ж его не любит!

Человек за бортом

Как хорошо, что повода для написания такого рассказа не случилось!

Цараповы кошки

В Карском море мы не идём по прямой. То влево свернём, то вправо. А вы думали: вот штурман положил линейку на карту, прочертил прямую линию и мы идем по ней, как по канату.

Конечно, правильно, штурман проложил генеральный курс для ледокола. Мы этого курса придерживаемся, но можем отходить, в зависимости от ледовой обстановки. Ох, уж эта ледовая обстановка. В Арктике всё вокруг неё вертится.

Например, если по курсу торосистое поле, чего ради мы на него полезем, если в полумиле ровный лёд или полынья.

Вообще чем торосы неприятны? Да тем, что толщину льда увеличивают. Положим, лёд метровой толщины и торосы — полтора метра, всего два с половиной. А «Таймыр» только 1,7 метра льда ломает. Вот и избегаем их.

Вы тоже ведь выбираете дорогу поровнее, а не путь по оврагам да косогорам.

Но бывает так, что приходится «бомбить» торосы, то есть несколько раз их пробивать. А бывает, что среди ледовых полей, вдруг длиннющая полынья. Моряки говорят: самый лёгкий путь во льдах — путь по воде.

Хорошо было в Баренцевом море: курс известен, включили авторулевой — и вперёд! А здесь так не получится.

Старпом беспокоится, что ушли слишком вправо, к югу, а тут у берегов полуострова Ямал есть мели — Шараповы кошки. Наверное, мореход Шарапов обнаружил их впервые!

А я бы назвал их Цараповы кошки. Только зазевается вахта на мостике, эти кошки — царап! — корабль за днище и поймали.

Так же, как мой Кеша, когда хочет поиграть, а я — ноль внимания, он спрячется где-нибудь, я прохожу, а он вылетает — цап меня! Давай играть! Так это Кеша…

С Шараповыми кошками не только играть нельзя, с ними даже шутить опасно, и старпом командует рулевому забирать влево, на север, подальше от этих Шараповых кошек и их царапок.

Считалка

Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. Нет, я не ошибся, начиная каждое слово с такой большой буквы.

Это замечательная считалка, чтобы запомнить в какой последовательности расположены цвета радуги сверху вниз. Теперь понятно? К — это красный, О — оранжевый и так далее.

Я считалку эту со школы помню и каждый раз летом вспоминаю, когда радугу вижу.

Вы, конечно, радугу тоже видели. Ну, обычную, после дождя или во время него, на всё небо от горизонта до горизонта, или, может быть, часть радуги — яркую дугу.

Но могу с вами спорить: такую радугу, как я, вы не видели. Даже две радуги, не похожие друг на друга и на дождевую.

Но сначала ответьте: из каких цветов состоит белый цвет? Только не надо пальцем у виска в мою сторону вертеть, дескать, ты чего, дядя? Белый — он и есть белый…

А вот и нет! По законам физики белый цвет можно разложить и тогда как раз и получаются эти К, О, Ж, З…

А радуга — это сноп белого солнечного цвета, проходящего через мелкую-мелкую взвесь капелек воды. Белый цвет в капельках преломляется и превращается в такую красоту разноцветную! Как будто в ней отражается всё, что нас окружает: красные маки, жёлтые одуванчики, зелёное поле, голубое небо…

А я видел радугу совершенно белую! У меня даже фото есть.

Это было, когда я к Северному полюсу ходил прошлым арктическим летом. Нас часто окружали густые белые туманы. Вы знаете, что туман — тоже взвесь мельчайших капелек влаги. Свет солнца сквозь этот туман едва пробивался и появлялась радуга белого цвета.

Почему белого? Не знаю. Наверное, потому что туман белый, лёд белый, снег белый, торосы белые — ничего цветного вокруг.

А третью радугу я видел в Карском море. Она появлялась вокруг солнца, как ореол. Была она только желтого и красного цветов — должно быть отражение раскалённой поверхности солнца. Зимой в воздухе масса мельчайших кристалликов льда, вот в них, в этих кристалликах и преломляется свет. Тоже красотища! Называется такая радуга — гало̕.

Почему гало̕ — тоже не знаю. Может потому, что первыми её увидели англичане и закричали ей: «Hello!» Вот эти англичане! Всегда первыми успевали… Потом это «hello» превратилось в наше «гало̕». А что? Вполне может быть!

Морской волк

Мне как-то подумалось вот о чём: я уже в стольких морях побывал, что могу называть себя морским волком.

Вот считайте сами: Азовское море, Чёрное, Каспийское, Средиземное, Балтийское, Белое, Баренцево, Карское и даже Северный Ледовитый океан! Ну, чем не морской волк?

Вы, скажете, небось:

— Ну, дядя, расхвастался!

Ага, расхвастался. А что? Имею право, это же правда — восемь морей и один океан!

Настоящие моряки в море не плавают, а ходят. Про меня можно сказать, что в Азовском, Чёрном и Средиземном морях я не ходил, а плавал — туристом на прогулочных корабликах. Зато в остальных — ходил.

От Балтийского моря на сухогрузе «Балтийский-107» по Неве, Ладоге, Свири, Шексне, Онеге, по Волге, Каспийскому морю дошёл до Баку. Целая эпопея!

В остальных морях был на ледоколах. Даже в нашем Белом море ходил на судне ледового класса — «Кандалакша». Правда, здорово звучит, когда по радио объявляют:

— К причалу морского торгового порта Кандалакши пришла «Кандалакша».

Кто не знает о чём речь, не поймёт. Но мы-то знаем!

Кстати, «Кандалакша» — родная сестра «Юрия Аршеневского», который идёт за нами.

Но больше всего я побывал в Баренцевом море — 5 раз! Хоть оно и суровое, студёное и штормит часто, всё равно, как родное стало мне Баренцево море.

И в этот раз, только я вышел на палубу «Таймыра» в Баренцевом море, сразу узнал и море, и чаек. Наверное, внутренней памятью, по внутренним ощущениям.

Знаете, как в компьютере: вставил ссылку в адресную строку, щёлкнул клавишей и появилась нужная информация.

Так и у меня: вышел на палубу, в мозгу кликнуло на кнопку идентификации, то есть опознавания и ярко загорелся сигнал: «Внимание! Баренцево море! Ура!»

Но, конечно, морским волком я называть себя не буду. Я не хочу, чтоб моряки-ледокольщики перестали уважать меня.

И любителем моря не хочу быть. Вон есть любители «мороженых-пироженых», любители селёдки с луком…

И знатоком — тоже не годится: не так-то много я знаю о кораблях, не так-то много прошёл по морям.

А вот человеком, увлечённым морем, назвать меня можно, как вы думаете?

Губа

Сейчас из Карского моря вместе с «Аршеневским» мы повернули направо, на юг и вошли в Обскую губу. В дальней, противоположной части в восьмистах километрах южнее в губу впадает величайшая сибирская река Обь.

Идём мы, идём по Обской губе, а я всё думаю: «Почему это губа, а не залив?»

Взял географическую карту, стал рассматривать и понял, почему губа!