Отели без звезд

— Наверное, дела идут неплохо, раз много туристов?

— О, да, — подтвердил он, — отель приносит хороший доход. Я никогда не смог бы его купить, если бы мафия не помогла.

— Вы не боитесь говорить первому встречному, что связаны с мафией?

Он рахохотался.

— Это только вы, иностранцы, думаете, что сицилийская мафия — бандиты с автоматами. На самом деле все не так. Если ты порядочный человек, если тебя уважают соседи и ты настоящий сицилиец — ты обязательно должен быть в мафии.

Насколько я его понял, мафия здесь — нечто среднее между английским клубом, масонской ложей и сельской партячейкой.

— Без мафии мы бы пропали, — продолжал он, — ведь мафия — это взаимопомощь. Мне, например, даже съездить с семьей на уик-энд было бы некуда. А так у нас в мафии один парень — капитан грузового парома, он нас каждую неделю бесплатно на Мальту катает.

Тут я, конечно, подпрыгнул и буквально вцепился в него, чтобы он устроил меня на этот паром. Мы приехали в Сан-Кастро, и он представил меня капитану как «нашего друга из России».

Капитан был настоящий мафиози, с широким затылком и прозрачными серыми глазами.

Вообще, хотя Сицилия долго была во власти Халифата, римский тип тут сохранился лучше, чем на севере Италии, куда в раннем средневековье иммигрировало большое количество семитов-левантийцев. Этот молчаливый мужик без единого слова отвел меня в машинное отделение, где я и проспал в тепле всю ночь, пока мы плыли до Мальты. Там он показал мне дырку в заборе, чтобы выйти с территории грузового порта в обход таможни, и предупредил, что к восьми вечера они разгрузятся и отчалят обратно.

Мальта — маленький островок коммунизма. Кроме красивой крепости, на ней стоит посмотреть сложенные из гигантских каменных глыб святилища времен неолита — возможно, остатки гипотетической «культуры Стоунхеджа». Уже начался весенний пролет мелких птиц, и по полям бродили толпы людей с дробовиками. Довольно большая часть певчих птиц Европы гибнет в результате осенне-весенней охоты, которая очень популярна в Средиземноморье — никакие протесты северных стран не могут заставить жителей от нее отказаться. С удовольствием провел бы на острове недельку, но пришлось в тот же день вернуться на Сицилию. Под Сан-Стефано-де-Камастра я последний раз искупался и двинулся на север.

С Этной мне не повезло. Летом 1992 года там было крупное извержение, и языки лавы спускались прямо в черту города Каттания. Увы, к моему приезду все кончилось, а поверх свежих лавовых потоков проложили автостраду. Впрочем, вершина с дымящимися кратерами все равно смотрелась очень эффектно, а вид с трехкилометровой высоты просто потрясающий: видно пол-Сицилии, Калабрию и Иолийские острова.

Переправившись на полуостров, я поехал обратно по восточной стороне. Апулия («каблук» и «пятка» «сапога») показалась мне совсем неинтересной, да и побережье дальше к северу тоже. Из-за нехватки удобных гаваней эта часть страны была самой отсталой еще в доримские времена. Очень красив национальный парк Абруццо в самой высокой части Аппенин — хвойные леса, чистые реки, серны на скалах, цветущие цикламены в траве… Только с Римини снова начинаются старые города.

Недалеко от побережья на высоком холме стоит красивейший замок Сан-Марино — последняя из средневековых феодальных твердынь, сохранившая до наших дней государственную самостоятельность. Я попал туда ранним утром, до нашествия туристских орд, и удалось погулять по узким улочкам в одиночестве. Визу при въезде, естественно, не спрашивают — даже въездной штамп ставят только за деньги.

Следующее место, где стоит остановиться — Равенна. Она была центром страны в период крушения Рима, и здесь сохранилась архитектура тех мрачных времен — начиная с мавзолея «интеллигентного варвара» Теодориха и кончая постройками самого раннего Средневековья.

От Равенны всего час до Болоньи — чудесного городка, напоминающего Флоренцию, но с кое-какими архитектурными чудесами, не похожими ни на что

— например, квадратными башнями, у которых высота в десять раз больше ширины основания. В Болонье был карнавал — веселые толпы бегали по улицам, поливая друг друга водой и посыпая конфетти. «Неужели и в Венеции карнавал?» — с надеждой подумал я и поспешил туда.

Да, и в Венеции. Обычно подобные зрелища, рассчитанные в основном на туристов, не особенно интересны человеку, выросшему в стране первомайских демонстраций. Но Венецианский карнавал — штука уникальная, как, впрочем, и сам город.

Сравнить его не с чем, и вообще описывать бессмысленно — надо видеть. Венеция красивей, оригинальней, волшебней любого другого города Европы и, наверное, мира. Назвать «Северной Пальмирой» Петербург мог только человек с глубокими нарушениями психики, потому что эти два города — полная противоположность.

Вместо холодно-казенных административных зданий — веселые дворцы, вместо занудного импортного классицизма — безудержный полет фантазии, вместо открытых ледяным ветрам бездушных проспектов — лабиринт узких улочек, каналов и лесенок, вместо тяжеловесной фундаментальности официоза

— изящная легкость свободного искусства. Но чтобы оценить Венецию по-настоящему, надо попасть сюда в карнавальную ночь. В старой части города нет ни одного автомобиля, а на время карнавала выключается электричество, и улицы освещаются рядами свечей, выставленных на подоконники. Ходить без костюма нельзя — всем выдаются плащи и маски, а очень многие разгуливают в фантастических маскарадных костюмах, изготовленных по средневековым образцам — нередко довольно зловещим. На площадях актеры играют спектакли тех далеких лет. В общем, ничто не напоминает о двадцатом веке — испытываешь удивительное ощущение путешествия во времени.

Почти всю ночь я бродил там, наслаждаясь каждым поворотом улицы и каждым домом.

Потом поспал немного в пустом катере «скорой помощи» (из-за отсутствия проезжих дорог все коммунальные службы пользуются моторками, как и жители: богатые — роскошными яхтами, бедные — обычными лодками). На рассвете открылись церкви, и я сделал еще несколько кругов по этому чудесному лабиринту, а потом покатался немного на речном трамвайчике. Острова в лагуне мне понравились меньше, там только Музей Стекла действительно стоит посмотреть. Впрочем, в магазинчиках на улицах продаются вещи не менее красивые, чем в музее.

Я понимал, что после Венеции любой другой город покажется скучным, и решил отдохнуть немного в горах. Доехал до Вероны и поднялся в Больцано — центр населенного немцами Итальянского Тироля. Отсюда начинается хребет Доломитовые Альпы, увенчанный гигантскими «зубьями» останцевых гор. Поздно вечером пятнадцатая за день попутка довезла меня до маленького горнолыжного отельчика у подножия одного из причудливых пиков, среди густого хвойного леса. Был будний день, отель стоял почти пустой. Трое отдыхающих и хозяин угостили меня ужином, с интересом выслушали рассказ о путешествии и о ситуации в Совке и даже разрешили переночевать в холле на диване.

Наутро я слазил в горы и весело зашагал в сторону австрийской границы. Меня остановили двое итальянских пограничников.

— А где же итальянская виза? — спросили они.

— Я бедный студент, еду с венецианского карнавала, нет у меня визы…

— А, карнавал, — заулыбались они. — Ладно, иди по этому шоссе, через полчаса будешь в Австрии. У тебя есть австрийская виза? Нет? Тогда иди вон по той тропинке, будешь в Австрии через два часа.

Два часа по истоптанному зайцами-беляками заснеженному лесу — и я действительно вышел из прекрасной Италии. Дальше попутки почему-то ловились очень плохо, и только под вечер я сумел добраться до перевала через Высокий Тауэрн — горный хребет, отделяющий Тироль от равнинной Австрии. Было очень холодно и ветрено, повалил снег. Я брел вниз, пока меня не подобрал «Мерседес» с упитанным австрийцем. Закинув рюкзак в багажник, я сел в машину, и мы покатились в Зальцбург.

Вскоре выяснилось, что шофер — фашист. Обычно я не спорю с водителями попуток, что бы они не говорили — по крайней мере, пока не довезут. Но тут не сдержался и что-то возразил. Мужик затормозил, сказал «выметайся» и пошел выбрасывать из багажника мой рюкзак.