По Нилу на каяках

На следующий день все начинается сначала. Около полудня подходим к реке: течение ударяется о высокую скалу, которая заставляет реку изменить, направление. Пенистые потоки мечутся во все стороны, однако уклон реки здесь как будто не очень значительный.

Вдруг, неизвестно откуда, потому что местность. кажется необитаемой, появляется нубиец и подходит к нам. Мы показываем ему на наши лодки и усеянную камнями реку. Он, не говоря ни слова, исчезает ненадолго за скалами и возвращается с пустым бурдюком.

Мы никак не возьмем в толк, что он собирается с ним делать. Надув его, нубиец раздевается и бросается в воду. Теперь мы поняли: он хочет показать нам путь сквозь рифы. Одной рукой пловец придерживает бурдюк под животом, другой гребет. На первом водопаде он плывет по течению и затем появляется внизу на своем бурдюке. Так он всплывает с одной стремнины на другую, пока его не выносит в тихие воды. Тут он спокойно выходит на берег. Теперь мы знаем,  каким путем можно плыть.

После того как мы миновали без каких-либо приключений оставшиеся стремнины последнего порога Нила (как известно, Асуанский порог затоплен благодаря возведенной плотине), нас охватило, несмотря на усталость, чувство огромного удовлетворения. Самая трудная часть пути завершена.

Вдали сверкают огни Вади-Хальфа, словно глаза доброго гения, манящие к себе. Граница Египта рядом. Позади — почти четыре месяца, проведенные в Судане, шесть месяцев пути и пять тысяч километров, пройденных по реке.

До Средиземного моря остается еще около полуторы тысяч километров.

Глава XIII. В Египте

Мы достигли границ Египта. Впереди еще отрезок дикого и пустынного Нила, протяженностью в триста пятьдесят километров. Это Нижняя Нубия, протянувшаяся от границ Судана до Асуанской плотины. За ней — тысяча километров до Средиземноморского побережья по плотно населенному Египту.

Вади-Хальфа,  где нам   предстоит отдыхать  двое суток, отнюдь не Счастливая долина, как окрестили ее арабы, а весьма неприглядный административный пост, расположенный между Нилом и самой что ни на  есть каменистой  пустыней.  На  следующий день. после нашего  прибытия  обнаруживаем исчезновение двух каяков с песчаного берега, на котором  мы их оставили. Местные озорники, которым наши суденышки  пришлись по вкусу,  воспользовались ими,  чтобы покататься по реке. Эта  шутка  чуть  не обернулась  для них плохо.

Управление каяком — большое искусство, без привычки все время кажется, что опрокидываешься, настолько это суденышко неустойчиво на воде. С шалунами произошло то, что неминуемо должно было случиться. Эти  молодцы, желая  повернуть назад  и не умея этого сделать, перепугались, их беспорядочные движения раскачали каяки, и они опрокинулись на самой середине реки. Кое-как уцепившись за борта лодок, они пристали к песчаной отмели. Там мы и нашли свои каяки в весьма плачевном состоянии: несколько планок и обручей каркасов оказались поломанными, на обшивке зияли широкие прорехи.

Пройдены пять больших порогов и свыше двадцати стремнин, в одном только Судане, и вот из-за дурацкой случайности нам грозит полный срыв путешествия — есть от чего прийти в отчаяние!

Не без труда удается нам починить каяки. Продолжаем свой путь к северу.

Река вновь течет по пустыне. Вода такого же темно-синего цвета, как небо. На западе, в сторону Ливии, пустыня приобретает золотисто-желтый цвет, на востоке — серо-фиолетовый. Это вызвано чередованием желтых песков и темных скал. Кое-где густо зеленеют купы пальм. Все это придает пейзажу очень яркий колорит.

20 мая увидели колоссов Абу-Симбела, один из самых поразительных памятников древнего Египта: четырех великанов двадцатиметровой высоты, высеченных из розового песчаника скалы на берегу Нила. Одна из фигур свалилась и лежит на земле, но три остальные сидят рядом, в точности похожие одна на другую, сохранившие потомкам черты Рамсеса II в юношеском возрасте. Фараон светел и беззаботен.  Он загадочно улыбается поколениям людей, которые после его смерти проходят мимо храма и воздают дань его славе.

Говорят, Рамсес II страдал манией величия. Египтологи утверждают, что ему принесли славу не воинские подвиги — он совершил их не так много, — а бесчисленные здания, которые он воздвигал в честь побед, по большей части воображаемых. Рамсесу  IIможно смело приписать добрую половину сооружений, развалины которых встречаются повсюду в долине Нила. Действительность превзошла все чаяния этого великого строителя, процарствовавшего шестьдесят семь лет (1317—1251 годы до нашей эры): он сделался звездой номер один древнего Египта.

На фризе, наверху скалы, в глубине которой высечен храм Абу-Симбела, изображены павианы, приветствующие восход солнца. На цоколе четырех гигантских  статуй   можно видеть серию  барельефов с триумфальными сценами: на одном — длинные вереницы пленных следуют за колесницей Рамсеса, на другом — празднуется победа над хеттами Малой Азии, на третьем — над эфиопами. Закованные чернокожие пленники — ни дать ни взять наши старые знакомые шиллуки из Сэддов.

Чтобы как следует осмотреть храм, зажигаем фейерверковые факелы, которыми Жан запасся при отъезде. Мы пользуемся ими только в исключительных случаях.

Зрелище, открывшееся нашим глазам, поразительно. В красноватом свете факелов различаем просторный зал с колоннами, стены которого покрыты великолепными фресками, изображающими Рамсеса и отдельные сцены из его походов. Мы углубляемся в таинственное подземелье, в котором выстроились саркофаги. В центре зала видим вишу, где находится покрытая иероглифами деревянная статуя солнечного бога, которого Рамсес считал своим прародителем. Статуя поставлена так, что первые лучи солнца, проникая внутрь храма, освещают ее в глубине зала. Таким образом, солнце каждое утро приветствует свое божество.

Берега Нила все больше сближаются. Вдоль реки выстроено множество храмов. Мы просто не в состоянии посетить их все. Чтобы это сделать, нам пришлось бы каждый день осматривать десятки храмов.

Чаще всего встречаются часовни-пещеры, высеченные в толще прибрежных скал. Некоторые расположены так высоко, что до них без особых приспособлений трудно добраться. Чтобы в них попасть, археологам приходится превращаться в альпинистов и спускаться на веревках с вершин скал.

Прежде чем проникнуть в эти мало посещаемые туристами пещеры, нужно подождать, пока оттуда вылетят  тысячи  летучих  мышей,  обитающих здесь.

Нескольких удачно брошенных камешков достаточно, чтобы прервать их дневной сон. Тогда они улетают плотными стайками с коротким пронзительным криком, который позволяет летучим мышам ориентироваться в потемках: эхо играет роль радара. После этого в пещере некоторое время стоит сильный аммиачный запах, заставляющий еще несколько повременить, иначе вы рискуете задохнуться.

Но это все пустяки. Летучие мыши, кажущиеся безобидными зверьками, являются источником гораздо более серьезных неприятностей. Оказывается, они разносчики чрезвычайно опасного для человека микроба.

Уайльс, бывший врачом до того как сделаться археологом, как-то заболел. Наблюдая свое недомогание, он пришел к выводу, что у него гистоплазмоз, болезнь, вызываемая микробом, паразитирующим на летучих мышах.

Внутренний вид часовен-пещер представляет подчас удивительную картину смешения египетских богов с христианскими святыми. В Гебель-Адди можно видеть на одной стороне часовни фараона перед богом Тотом с головой ибиса, а на другой — святого Епимаха верхом на коне. На потолке — благословляющий молящихся Христос.