Девушка на обочине

Соня путешествовала верхом на рюкзаке, пристёгнутая за шлейку.

Глядя на них, спелеолог Юрик Евдокимов тоже решил обзавестись компаньоном для походов — пушистым коммуникабельным котом. Ну, и я компаньона захотела.

Сониным детям исполнился месяц, когда Евдокимов забрал первого котёнка. Второго забрала я, а двух других — ещё двое спели-ков, но у тех котята планировались домашними. Юрик назвал своего кота громким именем Эверест, сокращённо Эврик. Со временем выяснилось, что Юрик недостаточно изучил вопрос пола. Кошку поименовали Эврика, что для физиков в самый раз. Пушистой она не стала, но коммуникабельной была. А я выбрала действительно кота. Наши двое были рыжими, что удобно для автостопа, а двое других котят серыми.

Юрик тренировал свою кошку: надевал шлейку и таскал беднягу в висячем положении. Как-то подвесил её вместе с кучей снаряжения, полез на стену и про кошку забыл, а она болталась как трансик (транспортный мешочек) и даже не мяукнула. Эврику несколько раз вывозили на пикники, а потом Юрику надоело. Они с женой Надей часто уезжали, кошка тусовалась в общаге, её подкармливали соседи.

Кошка всё больше дичала и однажды не вернулась совсем. Костя Дубровский спился, от него ушла жена, председателем клуба выбрали другого, а Соня Дубровская потерялась.

У нас дела обстояли лучше. Наши зверята росли и процветали в квартире, рыжий Сэнди и серая Грейси. Почти ровесники — разница в месяц. Никто их не мучал, разве что автостопщики тискали. И прочили им большое будущее.

Сэнди выказывал упорство и непреклонность, можно сказать, с младых когтей. Как-то залезал он на обеденный стол, а я не разрешала и скидывала его. Он всё равно залезал, был скинут, и залезал, и был скинут… Я насчитала восемь раз. В последний раз я так резко его спихнула, что он ушиб лапку. Я тут же раскаялась и испугалась, что лапку сломала. А он ничего, отсиделся. Но залезать на стол перестал.

А когда ему было месяца два, Сэнди требовал у меня заварной крем, который я собиралась слопать сама. Я развела целый пакетик, на два торта. Дала ложку — съел, другую — съел. Мне стало интересно, когда он наестся. Выкормила весь крем — две чашки! Котёнок стал похож на мячик с лапками. Животик у него был такой твёрдый и готовый лопнуть, что я опасалась заворота кишок, а потом гипергликемического шока. Ничего, переварил.

Если Сэнди прямо требовал желаемое или пытался брать нахрапом, и потому часто ничего не получал, Грейси отличалась хитростью и точным расчётом. Например, она залезала на колени к сидящему за обеденным столом, всячески вертелась и тёрлась об колени и ненароком бросала быстрый взгляд на поверхность стола, запоминая дислокацию предметов. Затем снова тёрлась и вертелась, усыпляла бдительность, за чем следовал молниеносный выпад лапой, всегда безошибочно точный, перехват трофея в зубы и бросок в укромное место. Отобрать украденное было уже невозможно.

Грейси разработала систему охоты на ос. Мух успешно ловили оба котёнка, а вот осы могут за себя постоять. После первого знакомства с жалом Сэнди перестал их трогать, а Грейси придумала: она сбивала ос быстрыми выпадами, замучивала, заставляя разбрызгать весь яд, а через полчасика такой борьбы съедала ещё живую, но беззащитную осу.

Вообще Грейси отличалась сообразительностью. У меня на мониторе была бегущая строчка. Грейси охотилась и на неё. Прыгает к экрану, наступает на клавиатуру — строчка исчезает. Кошка быстро поняла, что надо затаиться и подождать, тогда строчка снова выбежит. Цап, цап по экрану — не ловится строчка. Тогда Грейси подумала, посмотрела: выбегает строчка справа, а прячется слева. Зашла слева и по левому боку монитора — цап, цап!

В первый раз я взяла Сэнди на трассу, когда ему исполнилось полгода. И сразу повезла на Кавказ. Экзамен он выдержал с честью, достойной сына кошки председателя спелеоклуба. В отличие от некоторых, я сразу рассчитывала, что если ему не понравится, я верну его домой. Но коту понравилось. Он с удовольствием сидел на рюкзаке и смотрел по сторонам, быстро усвоив, что спрыгивать не стоит, иначе повиснешь на поводке. Шлейка (грудная обвязка) его ничуть не беспокоила, в отличие от его подруги Грейси — та билась в истерике, считая, что ее хотят задушить. Из-за этой фобии она так и не стала путешественницей.

Драйверы брали нас с удовольствием и днём, и ночью: глаза-КОТОфоты вызывали у всех любопытство, и многим хотелось погладить кису. За полтора суток мы добрались до места, в одиночку бывает так же. Кот оказался безотходным: в дороге я отбегала в кусты по нужде, а он сидел рядом с рюкзаком и ничего не выделял. Правда, я его в дороге и не кормила на всякий случай, но поила.

На месте Сэнди был спущен с поводка и бродил сам по себе по лагерю. Практика показала, что от людей он никуда не уходит, как и его мама, и не нуждается в корме: любители кошек угощали его почти на всех кострах, а нелюбители не трогали, потому что видели цивильную грудную обвязку.

С тех пор, если условия позволяли, мы всегда путешествовали вместе. Ни с одним человеком я бы не смогла достичь такого устойчивого консенсуса. Сэнди проехал со мной много тысяч километров автостопом, причём с ним меня подвозили лучше, чем без. И окрас у него для голосования самый подходящий, и глаза — КОТОфоты. Несколько лет я красила волосы под его песочно-рыжую масть.

Путешествовать коту очень нравилось. Когда я собирала рюкзак, он норовил улечься сверху и мурлыкал. Так на рюкзаке всегда и ездил, пешком ходить не любил. Иногда даже самостоятельно засовывал лапы в свою обвязку, предвкушая удовольствие. В дороге я его к рюкзаку пристёгивала на всякий случай, а в больших лагерях прикрепляла к обвязке записку с информацией о нашей стоянке и телефоном, с просьбой раньше указанного времени не звонить — а то в роуминге я в трубу вылечу. От людей домашний зверь далеко не уходил, но по на-селёнке гулял свободно, и часто перед сброской приходилось его искать.

Если я не брала Сэнди с собой — не всегда ведь это возможно — он обижался. Долго не хотел со мной общаться, мог и снарягу «пометить», если её вовремя не спрятать. Он ведь полноценный кот, не кастрированный. Конечно, проблема котят меня занимала изначально. Я хотела сделать так, чтобы наши звери занимались безопасным сексом, как и мы. На дворе ведь XXI век. Знакомые ветеринары все говорили, что перерезать семявыводящие протоки коту можно, но это чревато раком. Лучше кошке трубы перевязать. Правда, они могут развязаться — ну ничего, родит. И чтобы снизить риск опухолей, это лучше сделать не сразу, а пару раз дать ей родить. На том и порешили.

У Сэнди открылись удивительные акушерские способности. То, что он сидел рядом, как примерный отец, и успокаивал жену перед родами, уже необычно, но что было дальше! Кот помогал матери рожать: облизывал новорождённых и вытягивал плаценты за пуповину. Случай в науке не описанный! Поначалу я испугалась, что он хочет съесть котёнка, но не вмешалась, а только внимательно наблюдала и фотографировала. Ел он плаценты, на пару с матерью. Они ей нужны, но у уникального акушера я отбирать награду не стала. Вторые роды кот принимал так же.

Сэнди трижды имел детей, два раза от жены и раз от любовницы. Его специально приглашали к старой деве, чтобы улучшить ей характер. Дети его тоже путешественники: из девяти детей четверо автостопщиков. Одна дочь уехала в Европу (со всеми необходимыми документами), другая в Магнитогорск, третья в Питер, четвертая потерялась в районе Селигера. А сыновья почему-то получились домоседами, в маму.

С мамой, правда, не совсем так. Она в подъезде нашлась, в него же однажды и убежала, когда я была в Америке. Ей тогда ещё и года не исполнилось. Мне из дома писали письма и об этом сообщили. Я сокрушалась, но из другого полушария ничего ж не сделаешь. А она сделала мне подарок на день рождения! Я позвонила домой, чтобы выслушать поздравления, а мне и говорят: сегодня нашлась кошка! Сидит себе в подъезде, как в первый раз. Блох не принесла, не забеременела.