America Latina, или повесть о первой любви

Неподалеку обнаружилась небольшая лагуна с ярко-зеленой водой, уходившая вглубь таинственных мангровых зарослей. Между морем и лагуной стояла табличка «Осторожно! Местообитание крокодилов!» Нам так хотелось узнать, что скрывается за поворотом лагуны, что мы захватили на всякий случай дубинку и медленно поплыли по неподвижной глади среди обнажившихся в отлив корней мангровых деревьев. Крокодилов нигде не было видно, лишь голубые цапли и белые ибисы изредка вспархивали с веток. По илистым отмелям бегали желтоватые манящие крабы, размахивая огромными левыми клешнями, которые выполняют у них функцию сигнальных флажков. На корнях сидели крошечные черные крабики в белых звездочках, а по лесу, шурша сухими листьями, пробирались тяжелые розовые сухопутные крабы.

Я заплыл в сплетение корней и вдруг встретился взглядом с уставившимся на меня из-под воды маленьким серо-зеленым крокодильчиком. Подняв глаза повыше, я увидел второго, покрупней — он притаился на низкой ветке. Еще шаг — и бедняга в страхе ринулся в воду. Тут мы поняли, что крокодилы существуют на самом деле, и вернулись на пляж.

Наступил отлив, и на обнажившейся полосе мокрого песка маленькие бурые крабики принялись выкладывать вокруг своих норок причудливые узоры из песчаных шариков.

Хотя крабы, видимо, не так давно появились на нашей планете и почти не отличаются друг от друга по строению, многочисленные виды их занимают поразительно разнообразные экологические ниши. Эти существа кажутся очень перспективными с точки зрения эволюции. Через несколько десятков или сотен лет, когда люди исчезнут с лица Земли и вызванное ими очередное массовое вымирание закончится, крабы, возможно, станут подлинными хозяевами морей и берегов.

Впрочем, сейчас очень трудно предсказать, кто из современных нам животных даст начало самым процветающим группам в следующий геологический период.

Недалеко от нашей палатки остановилось еще несколько компаний. Между палатками бродили здоровенные серые игуаны и странные птицы — каракары (Polyborus plancus), родственники соколов. Когда-то в юности, помню, я писал про них научную работу в биологическом кружке Московского зоопарка. Но мне тогда и в голову не приходило, что они стащат у меня из сумки последний апельсин!

Тут выяснилось, что душ на стоянке не работает, а столовая, на которую мы рассчитывали, закрыта. У Юльки вдруг ни с того ни с сего испортилось настроение.

Напрасно я объяснял, что воду можно набрать в лагуне, а на ужин зажарить игуану.

Вот и пойми после этого женщин!

По натуре я человек мягкий и добрый, и мне проще оказаться один на один с разъяренным слоном, чем с всхлипывающей девушкой. Как раз в тот момент, когда желание немедленно утопиться в болоте стало у меня почти непреодолимым, я увидел симпатичную молодую парочку, направляющуюся к припаркованному в тени фикуса джипенку.

— Уже уезжаете? — спросил я как бы между прочим.

— Нет, — ответили они, — мы едем в город ужинать.

— Как, за сорок миль?

— Ну конечно, ведь ближе негде!

— Вчера был дождь, — предупредил я, — дорогу здорово размыло, так что вы наверняка застрянете. Впрочем, мы могли бы вас проводить и помочь вытолкнуть, если что.

— Ой, правда? Замечательно! Спасибо вам огромное! Но как же мы доедем обратно?

— Так уж и быть, мы вас и обратно проводим.

И мы в отличном настроении покатили вверх по раскисшей колее, обмениваясь шуточками и оглядываясь на пасущихся в зарослях белохвостых оленей. Юлька, до того никогда не общавшаяся с живыми американцами, поначалу никак не могла поверить, что ее английского вполне хватает на нормальный разговор. Но потом она как-то втянулась, да и тряска кончилась

— начался асфальт, так что всем было очень весело. Мы выехали из парка и помчались по совершенно пустому шоссе.

Мы не особенно спешили («Я не хочу столкнуться с единственной, кроме нас, машиной на этом шоссе,» — сказал Майк). Тем не менее вскоре нас остановили грозного вида люди в форме с надписью «военно-транспортная полиция». Офицер подозрительно оглядел нашу зеленую одежду, лежащий под задним стеклом рюкзак из камуфляжки и, видимо, хотел уже предложить выйти из машины для многочасовой проверки, но тут заметил сумку с кока-колой.

— Бутылку дадите? — спросил он.

— Конечно! — обрадовались мы.

— Тогда проезжайте, но учтите: иметь военное снаряжение запрещено.

Что ж, ГАИ везде ГАИ. Все могло кончиться гораздо хуже. Только представьте: двое русских и двое американцев в одежде коммандос едут от никарагуанской границы…

По местной примете, это к государственному перевороту. Мы решили было и вправду устроить переворот, и даже начали распределять места в будущем правительстве, но тут как раз въехали в чистый маленький городок Либерия, где немедленно вломились в самый симпатичный ресторанчик под дорожным знаком «осторожно, людоеды»

(скрещенные нож и вилка).

Посещение местных ресторанов доставляло мне, как ученому-экспериментатору, огромное удовольствие, поскольку, не зная местных названий блюд, мы никогда не могли заранее угадать, что именно заказываем. Пока мы сидели и пускали слюни, как свора бульдогов, в зале появились бродячие музыканты. Они подходили к столикам и исполняли песни на заказ. Майк, профессионалный джазмен, пришел в восторг от одного инструмента — большого фанерного ящика с длинной рукояткой, на которую была натянута пеньковая веревка. Ящик издавал звуки на манер контрабасного пицикатто.

— Я слышал, — сказал Майк, — что у нас играли на таких штуках во время Гражданской войны, но их нет ни в одном американском музее.

Пожилой негр, владелец инструмента, исполнил по нашей просьбе какую-то местную мелодию и отрывок из «Америка, Америка». Тут появились пиццы размером с колесо, и музыка сменилась сосредоточенным чавканьем. Только поздней ночью мы забрались в джипульку и поплелись обратно в лагерь. В лучах фар то и дело появлялись кавалькады местных жителей, целыми семьями кативших куда-то на велосипедах.

— Почему у них нет отражателей? — возмущался Майк, — как можно ездить на велосипеде без отражателя?

Но тут мы свернули в лес, и проблема решилась сама собой. Здесь на дороге попадались только маленькие птицы-козодои, у которых отражатели были — пара больших белых пятен на хвосте. Раз встретился ватнохвостый кролик (Sylvilagus dicei), которого в Штатах называют «кролик туда-сюда». Оказавшись перед машиной, он никак не может решить, в какую сторону убегать, и бестолково скачет с одной обочины на другую. Наконец джипик выкатился на пляж, и тут нас ждал приятный сюрприз.

Широкий след, похожий на отпечаток гусениц мини-трактора, выходил из моря и тянулся к нашей палатке. Прямо перед входом мы обнаружили большую яму, заполненную пустыми яичными скорлупками. Пока нас не было, зеленая черепаха выползла из моря и отложила яйца у палатки. К сожалению, кладку уже разрыли койоты. Подвесив на дерево остатки пицц и уложив Юльку спать, я взял фонарик и пошел гулять по берегу. Сначала я подошел к лагуне и услышал странные звуки, похожие на оплеухи. Оказалось, что это охотятся рыбоядные летучие мыши (Noctilio leporinus). Стоило посветить на воду, как на свет собрались маленькие рыбки.

Летучие мыши тут же слетелись и стали ловить их прямо передо мной, выхватывая из воды когтями. Я поднял фонарик повыше — и чуть не уронил. Вся дальняя часть лагуны была усеяна ярко светящимися глазами крокодилов. В основном, конечно, мелких, но некоторые «оранжевые лампочки» отстояли друг от друга сантиметров на 30. Оказывается, мы здорово рисковали, плавая здесь днем. Впрочем, острорылый крокодил (Crocodilus acutus) хотя и вырастает до 5 метров в длину, все же не считается особенно опасным. Вообще виды с узкими челюстями обычно едят в основном рыбу, а с широкими — что попало, в том числе туристов.

Потом я пошел по пляжу в другую сторону. В ярком свете луны на песке были издали видны следы черепах. Однако все кладки были уже разрыты и разграблены — в луче фонарика то и дело вспыхивали глаза рыскающих вдоль берега койотов, носух и маленьких серых лисичек (Urocyon). Наконец впереди показалась ползущая к морю маленькая черепаха-ридлея (Lepidochelys olivacea). Проводив ее до воды, я заправился припасенной кока-колой и пометил песок вокруг кладки как свою территорию (по методике Ф. Моуэта).