Здравствуй, Таити!

Эд пишет только одну тему — залив Паопао в разное время дня: на закате, на рассвете, во время дождя, занимаясь этим целых одиннадцать лет. И это не удивляет меня.

Однако вернемся в жилище голландца. Мы сидим в просторной комнате, украшенной десятками ожерелий, вышитыми подушками и цветами. Из-за дождя окна занавешены. Вход в самую большую комнату закрыт портьерой из куска красной ткани в белых цветах, какая идет обычно на пареу. Как, должно быть, замечательно жить в таком фаре, построенном по местным образцам! На берегу залива нет больше ни одной постройки, более соответствующей пейзажу и климату, которая соединяла бы в себе современность, изящество форм, легкость конструкций, гармонию пропорций, простор и прохладу комнат, полных свежего воздуха; постройки, которая так органически сливалась бы с окружающей природой, словно была создана в один день с лагуной и зубчатыми горами. И впридачу ко всему этому — вахина, собственная яхта, пишущая машинка! Чем таскаться по всему свету, не лучше ли осесть здесь, на берегу сказочного залива? Завидую голландцу. Не могу себе вообразить ничего лучше такой жизни. Кто любит природу и соседство доброжелательных людей и не чувствует тяги «делать карьеру», тому рекомендую залив Паопао на острове Муреа.

— Начинал я с нуля, — рассказывает художник, приглашая меня к столу на чашку кофе, — а теперь устроен неплохо. Поначалу было тяжело. Дождь лил прямо на голову, надо было как можно скорее позаботиться о крыше. Решил сделать ее из пандануса, в таитянском стиле, хотя из-за дождей и крыс такую крышу надо то и дело подправлять. Когда же я поселился под крышей, захотелось электричества. Потом водопровода. Поставил насос — понадобились стальные трубы, так как бамбук здесь не годится. Все это обошлось недешево, да и сейчас обходится, несмотря на то что большую часть работ делаю сам, так как полинезийцы дерут бешеные деньги. Сами они, если только карман позволяет, строят дома из более солидного материала и предпочитают париться в раскаленных солнцем современных домах, чем постоянно чинить стены и крышу. Так что я работаю не покладая рук, все время чем-нибудь занят. Подправляю дом, стригу газоны, ловлю рыбу, хожу за покупками, рисую, выполняю тысячи других работ… Когда живешь вдали от города, приходится осваивать массу профессий.

Я понимающе киваю. Жилое помещение, в котором меня приютили, выглядит уютно. Если бы не голландец, сидеть бы мне в промокшей палатке.

Толково, со знанием дела, но бесстрастно Эд рассказывает о жизни европейских служащих под Южным Крестом.

— Вскоре после моего приезда на Таити я услышал типичное для этих мест: «Ты приехал слишком поздно Надо было приезжать сразу после войны. Какое было чудесное время! Ты опоздал! Представь себе — в Папеэте построили аэродром! Теперь уже все не то, что было раньше».

Эд делает многозначительную паузу, а затем продолжает:

— Спустя некоторое время я познакомился с французом Эмилем Педюпебом. А, и ты его знаешь! Он рассказал мне, что приехал в Папеэте в сорок пятом году из Франции и старожилы уже тогда говорили ему, что он приехал слишком поздно.

Мораль этой истории проста: ехать на Таити никогда не поздно. Конечно, это такой рай, куда входной билет достать очень трудно и где лучшие места давно заняты.

— А Муреа? — любопытствую я.

— Да, это прекрасный островок, более спокойный, чем Таити. Но до рая ему далеко. Не стоит обольщаться…

Эд ставит передо мной бутылку пива и живописует дальше, подробно анализируя все плюсы и минусы.

— Цивилизация лишила меня детства, и никто мне его не вернет. Хотя… здесь кое-что компенсируется. Но не воображай, что жизнь здесь усыпана розами. У нас хватает своих забот.

Эд жалуется, что продукты быстро портятся, что их все время надо оберегать от паразитов. Людям досаждают тучи насекомых, особенно невидимых крошечных мошек, москитов. Москитная сетка — предмет первой необходимости на Муреа. Хотя они и не разносят малярию, но являются причиной другого заболевания — воспаления лимфатической системы, которое переходит в элефантиаз (слоновую болезнь), по-местному фее-фее. Термиты и тараканы нередко производят в доме настоящие опустошения, а крысы однажды сожрали рисунки и документы голландца и даже одно большое полотно…

Улыбаясь, хозяин наливает мне ароматного кофе.

— Кофе на архипелаге великолепный, — замечаю я. — Жаль, что таитяне его не продают.

— После того как мне не удалось заполучить в жены дочь богатого таваны, я нашел себе другую, — продолжает голландец. — Мне хотелось получше узнать островитян — счастливых, приветливых, свободных, разобраться в их душе и однажды создать великое произведение искусства. Почему я выбрал Муреа? Папеэте — не место для человека без гроша в кармане, а у меня, когда я сюда приехал, только и было что принадлежности для живописи. Там не проживешь без денег. Сейчас мало островитян, готовых даром кормить иностранцев. История наподобие той, которую рассказывали о молодом американце, жившем на Муреа на доллар в неделю, сейчас сойдет за сказку. Я последовал совету друзей и приехал на берег залива Паопао. Муреа — это спальня Таити. Сюда приезжает много туристов, некоторые из них покупают мои полотна. Художнику надо зарабатывать на жизнь даже в раю…

Эд одним духом выпивает стакан пива и наливает себе еще.

— Когда я приехал на Таити, мне прежде всего пришлось научиться ловить рыбу. Полинезийцы потребляют рыбы больше всех в мире. Впрочем, сейчас на море смотрят с надеждой многие миллионы голодных. Островитяне научили меня отличать съедобную рыбу от ядовитой, остерегаться акул, агрессивных мурен, жгучих морских звезд, научили лечить полученные на рифах рапы. В таких вещах я всегда советуюсь с местными Ты спрашиваешь, чем я питаюсь? Рыбой, сырой и приготовленной в лимонном соке и с тертым кокосом, сырыми моллюсками в кокосовом молоке, лангустами и тушеными осьминогами, приправленными карри. Лучший деликатес — мясо дельфина, маимаи, можешь мне поверить на слово. Однако здесь не хватает некоторых витаминов, что сказывается на здоровье. Кое-что приходится покупать в магазине.

Я украдкой поглядываю на стройную полинезийку, бесшумной тенью скользящую по комнате. Она подает на стол мое любимое таитянское лакомство пиа [27]. Теива ходит, по обычаю жителей Южных морей, босиком или в обуви на деревянной подошве. Длинные пушистые волосы свободно спадают на обнаженную спину. На ней яркое пареу, стянутое подмышками. Эта красотка с примесью китайской крови родом с Муреа. После завтрака она наденет мне на шею прощальный венок из благоухающих цветов.

— Теива хорошая женщина. Она заботится о доме и обо мне, — коротко сообщает художник, видя, что я приглядываюсь к вахине.

Стук дождя по крыше стихает. Снова слышна глухая музыка прибоя. Выглядываю в окно. Вершины купаются в солнечном свете. Искрятся лужи дождевой воды у дома.

— Поедешь со мной в деревню?

— Еще бы!

Усаживаемся в пирогу с балансиром. Голландец устраивается у мотора. Эхо от стука разносится над голубыми водами залива и гаснет среди пальм на берегу.

Пристали к маленькому мостику неподалеку от устья реки Паопао. В ожидании ушедшего за покупками Эда наблюдаю за пурпурными крабами, которые так и прыскают из-под моих ног. С берега, со стороны недалекой плантации, доносится запах ванили.

— Как идут дела? — спрашиваю голландца, когда мы вновь плывем по заливу.

— Прежде было трудновато. Вначале я продавал свон картины по пятнадцать долларов, а сейчас по пятьсот. Но год на год не приходится.

В свое время Эд выставлял свои полотна в Калифорнии, но безуспешно: после выставки не нашлось даже денег на обратный билет до Таити. Чтобы заработать немного, он нанялся уборщиком, потом портье в отеле. Теперь предпочитает иметь дело с американцами на Муреа, когда они отдыхают от своих трудов. Здесь с ними легче договориться…

Эд разоткровенничался:

— Понимаешь, у жителей Полинезии, находящихся вне влияния нашей цивилизации, пульс намного реже, чем у европейцев, и оттого им значительно реже угрожает инфаркт. В Европе каждые две минуты кто-нибудь умирает от инфаркта. Полинезийцы употребляют в пищу растительное масло, чаще всего кокосовое, очень мало курят и пьют, их работа требует движения. Но те из них, кто за сравнительно короткое время перешли к навязанному нами образу жизни, имеют гораздо больше шансов раньше переселиться в мир иной.