Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

У нас проверили документы и обнаружили злополучные штампы. Ага! Нас погрузили в машину и отвезли в пограничный городок Редич (Redics).

Мы вели себя смирно, и обращались с нами вежливо. Поместили в «обезьянник» (так я единственный раз в жизни посетила данное заведение) и тщательно досмотрели наши вещи. Криминала у нас не было, за исключением левых ISIC’ов с датским гражданством. Мы их собирались предъявлять полиции в странах Шенгена, где хотели путешествовать после Италии, уже без виз. В то время она в Шенген не входила. Паспорта у нас на одно имя, а ISIC'и на другое. Что же делать?

У меня в бумажнике лежала упаковка контрацептива от фирмы Gedeon Richter. Я обратила на нее внимание жандарма: типа, смотрите, я пользуюсь лекарством, сделанным в вашей стране, я люблю вашу страну! Молодой парень смутился и не обратил внимания на ISIC. Света тоже как-то выкрутилась.

На сон грядущий нас вызвали на допрос. Специально ради нас доставили следователя с переводчиком. Он зачитал обвинение, написанное по-мадьярски. А мы уперлись:

- Никакую границу мы переходить не собирались. Вечерело, господа жандармы, и мы направлялись в лес ночевать, вот наши спальные мешки.

Обвинение очевидное, а не докажешь - презумпция невиновности. Следователь нервничал, брызгал слюной, но так и ушел ни с чем. Нас задержали на ночь.

В «обезьяннике» было пять железных кроватей с матрасами, грязноватыми, но без насекомых. Вместе с нами ночевали трое румынских парней, пойманных за то же самое. Вполне интеллигентные ребята, они пробирались в Италию - ближайшую к ним капстрану - на поиски работы. Их положение было гораздо хуже: в Венгрии они находились уже нелегально, к тому же граждан Румынии в мире совсем за людей не держат. Виза в Италию для них стоит порядка тысячи марок (!), а в родной стране царит нищета. В этом я лично убедилась через два месяца, когда мы с Алексеем Морозом ездили в Болгарию. Ужасно им живется. Румыния по сравнению с Россией - почти как Россия по сравнению с Германией. И за прошедший с тех пор десяток лет ничего у них к лучшему не изменилось. Кто любит сетовать на бедность россиян, пусть посмотрит на румын - если это его утешит.

А наши сокамерники общались с нами на английском, которым владели вполне свободно, как и мы. Поговорили о политике, мировой экономике, о современной литературе, о компьютерных технологиях - в общем, интеллигентно провели ночь.

Утром нас накормили довольно съедобным завтраком и погрузили в большой джип с решетками. Вещи все это время были при нас. Румынские ребята объяснили, что везут в тюрьму, ибо в маленьком приграничном Редиче тюрьмы нет. А следователь ничего вразумительного не сказал. Похоже, он считал, что мы должны сами понимать по-мадьярски.

Прибыли в город покрупнее со смешным названием Надьканижа (Nagykanizsa). Там у нас забрали вещи под расписку на местном непонятном языке, разрешив оставить документы, деньги и предметы личной гигиены, и препроводили в камеру. В ней стояли четыре кровати с бельем, соседей не было. Вернее, соседок: здесь разделяли по половому признаку. Нам выдали серые робы, а одежду тоже забрали. Свете досталась роба с разрезом почти до шеи.

Пришел другой следователь с новым переводчиком, который знал русский гораздо приличнее.

- Вы находитесь не в тюрьме. Решетки на окнах - это в целях безопасности. Считайте, что вы у нас в гостях, и отдыхайте, пока мы будем разбираться, в чем вы виновны.

Хороша формулировочка! В общем, мы поняли, что находимся в КПЗ. Следуя заветам великого распальцованного путешественника Фила Леонтьева, мы потребовали консула. На что нам ответили:

- От нас позвонить невозможно. Телефонный справочник есть. Хотите звонить своему консулу - оставляйте документы и идите покупайте карточку.

Нас задавила жаба, и мы решили ждать, хотя телефон консульства на всякий случай записали.

Кормили трижды в день в общей столовой, весьма съедобно. Там мы познакомились с остальными заключенными, в основном румынами, но встречались арабы и почему-то негры, они по-английски не говорили. Женщин среди них не было.

Душевая была одна, как и туалет, причем без щеколды. Поэтому, когда нам приспичило помыться, один румынский джентльмен вызвался посторожить дверь. А потом мы стирались в умывальниках, и я забыла там часы, так он их мне принес.

Общались мы много, особенно после ужина. Румыны соревновались в гадании по рукам - цыганская кровь! Похоже, если бы мы задержались в заведении подольше, могли бы завязаться романы.

Ближе к ночи нас стали донимать комары. В рюкзаках у нас был «Аутан», и мы стали на пальцах объяснять тюремщикам, чтобы они позволили его достать. Показывали пальцами на комаров, но нам так же жестами показали, что их можно убивать с помощью тапочка. Это был единственный минус нашего пребывания в КПЗ.

Периодически нас вызывали на допросы. В основном поодиночке, но иногда вместе. Мы, понятное дело, договорились, как будем отвечать. Бедное следствие зашло в тупик. Ежику ясно, что мы собирались перейти границу, но не перешли - и правосудие бессильно. Если бы нас поймали уже в Словении - пришлось бы нам туго (но как именно - переводчик объяснять не пожелал). Общались мы уже только с переводчиком, следователя достало наше упрямство.

С нами стали торговаться - а мы не собирались продаваться дешево. Максимально дотошно выспрашивали, что нам может грозить при каких раскладах. И наконец наутро третьего дня сторговались: в обмен на чистосердечное признание нас отпускают на свободу, но ставят в паспорта штампы, где написано (по-мадьярски), что нам запрещен въезд в Венгрию на два года, а еще мы обязаны ее покинуть в течение четырех дней через строго определенный КПП. В другом месте нас не выпустят, а если поймают через четверо суток, то посадят уже в тюрьму как нелегалов. Выгоднее условий нам не получить.

Мы несколько раз переспросили: не занесут ли наши фамилии в общеевропейскую сеть? Нет, даже из венгерской сети мы будем стерты через два года, а потом можем эти паспорта «бросить» (выбросить) и снова чистенькими кататься по мадьярщине.

И в самом деле, выгодные условия. Подумаешь, два года без этой тухлой Венгрии. (Правда, осенью того же года это ограничение мне аукнулось: мы с Лешей Морозом простояли 9,5 часов на границе Румынии, и каждая третья германская фура предлагала транзит через Венгрию. А в сторону Украины не ехал никто. Делиться мы не хотели - и в результате установили два личных рекорда зависания.)

Мы со Светой припомнили географию, посовещались (по-русски, в камере, чтобы никто не понял) и нахально потребовали, чтобы нас выслали в сторону Словакии. Оттуда мы надеялись с помощью местных крестьян просочиться в Австрию, а у нее с Италией границы уже нет. Об этом мы слышали от наших румын-нелегалов.

Торги окончились. Мы подписали каждая по признанию в попытке пересечения границы, нам выдали по копии протокола на мадьярском языке и по справке, что перевод этого протокола мы заслушали. Порядочки у них - приходится верить на слово переводчику. И паспорта нам вернули с черным штампом на всю страницу. Без перевода непонятно, что там написано. Вот и хорошо: никто, кроме венгров, и не подумает усомниться в нашей добропорядочности. Но формальности еще не все уладили, и нам велели ждать.

Вернувшись в камеру, мы обнаружили там соседку-китаянку. Она была очень подавлена и никакого языка, кроме китайского, не знала. Как же она досюда добралась, бедняжка? А к мужчинам нашим подселили негра.

И вот пришел облом: наши тюремщики позвонили на пост словакам, а те не хотят нас, таких нехороших, к себе пускать! Позвонили еще в какую-то высокую инстанцию, и там сказали, что нарушителей положено высылать в сторону родины. Для нас - россиян - это Украина. Переводчик таки дико извинялся. Нам ляпнули новый штамп, где вместо «Rajka» стояло «Zahony» (это с венгерской стороны, а с украинской - Чоп). А поверх старого красовалась непонятная надпись, означающая «аннулировано». Все паспорта загадили! Выдали нам еще по расписке, вернули вещи. Уф-ф! Распрощались мы с друзьями-цыганами, пожелали им удачи в борьбе с законами.