Прикольные случаи из моей практики / Стремные случаи из моей практики

Подождали мы час, подождали два. Убедились в том, что нас провели как младенцев. Порешили, что наш больной вернется домой когда-нибудь и пошли сами разбираться с предполагаемыми «мотористами».

На перекрестке мы обнаружили только кафешку.

- Где тут можно найти мотористов?

- Только не здесь.

- А где автосервис?

- Есть станция автосервиса километрах в пятнадцати. Уже в Польше.

Мы медленно закипаем.

- У вас что-то случилось?

Мы рассказали. Персонал кафе проникся нашей проблемой:

- Вы только не подумайте, что все словаки такие. Мы вам сейчас схему нарисуем, как добраться до полицейского управления, это в городе. Можете оставить рюкзаки у нас за стойкой, здесь их никто не возьмет.

Действительно, там много свидетелей. Ира отговаривала меня:

- Ну что мы скажем? Украли деньги и фотоаппарат - и вернули. А что украли и не вернули - смешно. Кто у нас заявление примет? Спросят: а зачем вы к незнакомому ночевать пошли?

Но я мыслю не так ортодоксально, Запад меня научил, что клиент всегда прав. Я убедила подругу, что попытка - не пытка. Мы оставили рюкзаки, вышли на трассу и тут вспомнили, что не знаем адреса нашего «гостеприимного» хозяина. Вернулись к его дому, записали номер квартиры и имя с таблички на двери, но номера дома не обнаружили. В огороде копался сосед, мы обратились к нему с вопросом.

- А кого вам надо?

- Такого-то.

- А-а, украл что-то? Обычное дело, идите в полицию.

Вот те раз! Туземное слово «скрал» никак не поймешь неправильно.

Номер дома мы узнали и поспешили в полицию. Налегке нас охотно подвозили. В участке к нам отнеслись серьезно и заботливо, приняли заявление на русском языке и тут же, без проволочек, посадили в машину и повезли на место преступления. Дорогу показывали мы, но было очевидно, что водитель ее отлично знает.

Припарковались мы с другой стороны дома - конспирация, блин. Соблюдая правила игры, мы подвели оперов к двери. Они попросили нас удалиться во двор. Вывели голубчика под белы рученьки. Он уже давно домой вернулся, телик смотрел и пирожки жевал. Так с пирожком его и вывели. И с тоскою смертною во взоре. Еще бы - очередной привод в полицию, и из-за такого пустяка. Сам виноват, дорогой - отдал бы наше барахлишко подобру-поздорову, нечего было мозги пудрить. Теперь словацкий вор надолго запомнит русских автостопщиц!

Барахло он сразу же вернул. Кроме бутылочки с кофе - про нее мы постыдились говорить - и, увы, одной пленки. Куда-то он ее проимел уже. Досадно, но хоть три вернулись, и справедливость восторжествовала.

Полицейские опера нам потом объяснили, что этот рецидивист специализируется по польским «челнокам» и транзитным туристам. Приглашает их на ночлег, сажает на утренний автобус, а пока они спросонья прочухают, в чем дело, из Польши возвращаться уже несподручно. Да, крупно мужик на нас прокололся. Кстати, имя на двери было не его, а брата, который тоже за что-то сидит.

Мы вернулись в кафе за рюкзаками, и там нас накормили завтраком и вручили огромный пакет с едой - чтобы мы не думали плохо о Словакии. Очень кстати, ведь деньги у нас кончились.

А через день Ира вспомнила про еще одну украденную вещь. Бритвенный станок. Хороший, говорила, от дедушки достался. Но ради него возвращаться в Словакию она обломалась. Однако западное отношение к правоте клиента произвело на нее впечатление, и ей захотелось провести эксперимент. Из Москвы она написала письмо в полицейское управление города Ружомберока, и ей пришел ответ на русском языке: мол, мы готовы приобщить к делу Ваши новые показания и произвести обыск в доме преступника, т.к. вина его уже доказана. От Вас требуется присутствие при обыске с целью опознания имущества.

Ира была потрясена словацким правосудием и решила завернуть в город Ружомберок, когда будет по пути. Но с тех пор в Словакию она не заезжала, а срок давности, вероятно, истек.

О том, как менты на посту в Слюдянке сперли у меня фотоаппарат, я рассказывала в «Гонке за поездом». И то я не на 100% уверена, что это они виноваты. Может быть, и сама выронила, хотя это маловероятно.

А третий раз случился в сентябре 2002 г. С тех пор я «поднялась», стала больше зарабатывать, обзавелась качественным снаряжением и дорогой аппаратурой. Бросала вещи где попало и прикалывалась: драйверам-то невдомек, что у меня в рюкзаке, пусть думают, что с автостопщиков взять нечего. И доприкалывалась.

Дело было на Камчатке. Мы с группой из Физтеха прошли длинный красивый маршрут на полтора месяца. Компаньоны мои улетели домой «Аэрофлотом» к своей учебе и работе, а я осталась посмотреть то, чего мы с ними не видели, и просто потусоваться. Везде встречаются интересные люди, но с камчатцами мы как-то сильно подружились.

В гостях хорошо, однако, а дома дела ждут. Я занялась авиастопом. Жила я в Петропавловске, а аэродром у них в Елизово, на 28-м километре, и еще пешком топать. Рюкзак у меня был 80-литровый, с кучей снаряги плюс альбомы и сувениры. А вопрос о вылете, как известно, решается в последний момент, предварительные договоренности ничего не гарантируют. Военный аэродром никто не охраняет: дисциплина в этой погранзоне нулевая. Я уже привыкла проходить на летное поле через дырку в заборе, которую мне показал один из сотрудников склада: они пользуются дыркой, чтобы не таскаться в обход.

И вот разговорилась я с матросом на КПП у официального выхода на летное поле. Ему скучно, а мне любая информация пригодится.

 Матросик охотно выбалтывал военные тайны, а под конец предложил оставить рюкзак на КПП, чтобы не таскать его туда-сюда. Рюкзак в это время жил на чердаке полузаброшенного дома поблизости от аэропорта, в самом темном углу. Теоретически, там его могли найти бичи, а практически они туда давно не заходили, судя по следам. Но я наивно посчитала, что КПП - место надежное.

За все годы путешествий я привыкла доверять людям, и, как правило, они оправдывают доверие. Здесь я столкнулась со вторым в моей практике случаем воровства. Придя на следующий день, я обнаружила рюкзак изрядно похудевшим. Распотрошила его «не отходя от кассы» на КПП, хотя меня усиленно пытались прогнать, ссылаясь на начальство. Украли аппаратуру (фотоаппарат без пленок, зарядник от чужой видеокамеры, налобный фонарик), всю теплую одежду и даже сожрали продукты, причем цинично оставили крошки в пакетах.

Не так жалко вещи, как возмутителен сам факт. В расстроенных чувствах я совершила грубейшую ошибку: позвонила в милицию. Менты оперативно прибыли на место преступления, всех допросили, вызвали командира части… а тот их весьма невежливо послал. Те обалдели – и только тут поняли, что сделать ничего не могут. Не их территория. Военная часть – как другое государство на территории России, и граждане его – не россияне, а вояки. Подозреваемых всего четверо, две смены – видит око, да зуб неймет. Униженные и оскорбленные менты изобразили бурную деятельность: стали бродить в округе, вороша траву в поисках возможных вещдоков. Вдруг свиньи-вояки выбросили какую-нибудь обертку? Не нашли ничего и с позором отбыли.

Ну, я потом развивала более бурную деятельность, только поздняк уже было метаться. Пару раз говорила лично с командиром части – но куда там, он теперь старался не замарать честь мундира. Сказал, что якобы обыскал казармы и ничего не нашел, и чрезвычайно вежливо подчеркнул, что воздействовать на подчиненных по закону никак не может. Обратилась в военную прокуратуру, раза три говорила с прокурором: и там классический вежливый бюрократический спуск на тормозах.

Наибольший эффект оказало обращение в местные СМИ. Вот не хотела делать себе рекламу, а сделала. В трех местных газетах приняли мою статью про автостоп, в одной напечатали под прикольным заголовком «Экстремальное гостеприимство». Иллюстрацию к ней (местного художника) вы видите на предыдущей странице. В другой обещали, но я уже улетела и не знаю, напечатали или нет, а в третьей материал не пошел. Радио дало прямой эфир один раз. Скандальный телеканал ТВК был очень рад. Я пришла к ним, говорю: я путешественница, автостопщица, тыры-пыры. Они: