Краков

Сегодня в старинных готических залах королевской сокровищницы, где своды скрепляют замковые камни с гербами Ягеллы и Ядвиги, снова по традиции разместились королевские регалии и драгоценности – на сей раз в музейной экспозиции. Вот знаменитый Щербец – коронационный меч польских королей, который традиция связывает еще с Болеславом Храбрым. И хотя историки впервые называют его лишь в связи с коронацией на Вавеле Владислава Локетка, о чем напоминает готический щит с орлом Пястов на острие меча, – все же молчаливым доказательством более древнего происхождения меча остается романская гравировка на его рукоятке. Рядом – изысканно орнаментированный, золоченый ренессансный меч Зигмунта Старого, которым король посвящал в рыцари. Громадная хоругвь с государственным гербом Польши-также немой свидетель коронаций польских королей- единственная из богатств сокровищницы, не покидавшая Вавель в годы гитлеровской оккупации и остававшаяся все это время в надежном укрытии.

Турнирный зал в королевском замке на Вавеле с фресками мастера Антония из Вроцлава, XVI

Королевская сокровищница находится в той части замка, где сохранились нетронутыми помещения готического «палатиума» королевского дворца времен последних Пястов. Именно в этой части архитекторы, строившие ренессансный дворец, сохранили на внешних стенах здания готические лопатки-лизены из камня, а в угловой части – уникальную башенку, выступающую за стены замка и поддерживаемую огромными скарпами. Это и есть легендарная «Курья Лапка», вначале сторожевой бастион, а затем- любимые комнаты королевы Ядвиги. Здесь она вышивала и шила, отсюда любила смотреть на Краков, расстилавшийся у подножия замка. Ниже располагаются покои короля – сумрачные, сводчатые залы со стрельчатыми арками, с каменными лавками в глубоких нишах возле окон, едва пропускающих свет сквозь свинцовые переплеты рам.

Сенаторский зал в королевском замке на Вавеле. XVI в.

Посольский зал («Под Головами») в королевском замке на Вавеле. Ок. 1535

Всего несколько шагов •- и из средневековья мы перешагнули в мир Ренессанса. Вокруг аркад внутреннего дворика, по всему замку развертывается впечатляющая анфилада залов. На втором этаже-жилые комнаты, королевские и рыцарские. Западное крыло было отведено для королевы и придворных дам, южное – для короля и его приближенных; здесь находилась спальня и Зигмунта Старого, основателя ренессансного замка. Главной гордостью короля были залы третьего этажа – «верхние залы», служившие для представительства: здесь происходили королевские советы, здесь принимали послов, здесь устраивались праздничные церемонии и балы. В этих просторных залах все иначе: масса воздуха, цвета и света, свободно проникающего через широкие окна. Даже по вечерам им не страшен мрак: залы ярко освещает свет множества свечей массивных бронзовых люстр, бра и подсвечников. Комнаты, в которые ведут пышные каменные порталы с резьбой, сочетающей орнаменты готики и Ренессанса, украшают изящные камины и печи, покрытые веселыми расписными кафелями.

Ганс Дюрер. Музыканты на пиру. Деталь фрески в Посольском зале королевского замка на Вавеле. 1532

Сюжеты росписей и рельефов бывали самыми разнообразными- сохранился один изразец даже с портретом короля Яна Ольбрахта. Печи были не только декоративным элементом в королевском дворце, они прекрасно справлялись с трудной задачей- постоянно поддерживать тепло в громадном каменном городке, каким, по существу, был королевский замок. (Заметим, что в вавельском замке гораздо больше, чем в других современных ему дворцах Европы, обращалось внимание на бытовой комфорт- об этом свидетельствует и заботливо поддерживавшаяся система отопления, и многочисленные ванные комнаты, и устройство специальных покоев для больных.)

Однако заботы о здоровье тела не заслоняли забот и о красоте духа. Ренессансные залы третьего этажа замка производят впечатление прежде всего цельностью ансамбля предметов и произведений искусства, воссоздающего атмосферу ликующего наслаждения жизнью, которая характеризует эпоху Ренессанса. Фризы, украшенные росписями, стены, обитые курдибаном (кожей с золотым тисненым рисунком), золоченые расписные и резные потолки, роскошные паркетные полы, превосходная мебель работы польских, французских, итальянских и голландских мастеров, бронзовые светильники, картины кисти первоклассных художников из разных стран Европы, наконец, уникальная коллекция гобеленов, преимущественно фламандских, – все это создавало картину поистине королевского пиршества для глаз.

Самыми великолепными были четыре зала: Сенаторский (он же и тронный), Посольский, Турнирный и Смотра Войск. В двух последних фризы, изображающие рыцарские турниры и военные баталии, были написаны живописцем Антонием из Вроцлава. Но с особенным старанием был украшен Посольский зал. Его опоясывает лента расписного фриза кисти Ганса Дюрера, которая изображает историю жизни человека – от колыбели до гроба. Посольский зал знаменит своим уникальным потолком, в деревянных резных кессонах которого были вкомпонованы деревянные полихромные головы, отчего зал назывался также «Под Головами». Когда-то их было сто девяносто четыре, до наших дней сохранилось лишь тридцать – остальные сгорели во время сильного пожара на Вавеле в XVII веке.

Себастьян Тауэрбах. Вавельские головы. Ок. 1535

Потолок Посольского зала в королевском замке на Вавеле. XVI в.

Рысь и единорог. Аррас из вавельской коллекции Зигмунта Августа. Деталь. XVI в. Брюссель

Рысь и единорог. Аррас из вавельской коллекции Зигмунта Августа. XVI в. Брюссель

Себастьян Тауэрбах. Голова юноши в плоской шляпе для потолка Посольского зала королевского замка на Вавеле, Ок. 1535

Ксаверий Дуниковский. Автопортрет (из цикла «Вавельские головы»). 1925-1929

«Вавельские головы», некогда украшавшие потолок Посольского зала, были созданы в 30-х годах XVI века краковским резчиком Себастьяном Тауэрбахом. Традиция приписывает возникновение столь необычного замысла Зигмунту Августу. Взбешенный строптивостью шляхты, отказавшейся на Пиотрковском сейме в 1548 году признать действительным брак Зигмунта с Барбарой Радзивилл, король из мести приказал вырезать «в сатирическом виде» портреты послов сейма, как будто разговаривающих друг с другом. Вряд ли эта легенда соответствует действительности, тем более что «вавельские головы» были созданы значительно раньше злополучного сейма в Пиотркове. Однако со всей уверенностью можно сказать, что почти каждая из них была портретом конкретного придворного из свиты короля и королевы. Виртуозное мастерство в передаче индивидуальных черт лица, причесок, головных уборов, деталей костюма демонстрирует высокий профессионализм художника, выдвигая его грандиозный «вавельский пантеон» в ряды выдающихся памятников польского Ренессанса. А Зигмунта Августа «вавельские головы» не оставили в покое и после того, как каждая из них уже заняла свое место в кессонах потолка: рассказывают, что однажды, когда король вершил суд в Посольском зале, он по каким-то соображениям приговорил к казни невиновного человека. Тогда уста одной из деревянных голов раскрылись и изрекли: «Rex Auguste, judica juste!» («Король Август, суди справедливо!»). В этой легенде есть и рациональное зерно: она подтверждает, что Посольский зал был также и судебной палатой. И еще одну существенную роль в истории польской культуры сыграл Посольский зал: его знаменитые резные кессоны вдохновили другого польского мастера, гениального скульптора двадцатого столетия Ксаверия Дуниковского, на создание цикла «Вавельские головы», созданного в 1925-1929 годах. Работа была начата по предложению известного реставратора Адольфа Шишко-Богуша, возглавлявшего реставрационные работы на Вавеле. У него возникла мысль заполнить пустующие кессоны потолка Посольского зала. Однако в процессе работы Дуниковским был создан самостоятельный цикл портретов, каждый из которых был и индивидуумом и типом эпохи, сословия, человеческого переживания. Пожалуй, в этом цикле Дуниковский, как никогда, близок традициям его родного Кракова.