Нулевой меридиан проходит через Тему

Дорога была прорублена через эти джунгли сравнительно недавно, и, казалось, лес собирается отобрать свою территорию. Высокие деревья и густые кустарники доходили до самого асфальта и даже выбирались на шоссе. Оно было довольно широким, и все же ветви деревьев над нашей головой почти смыкались. При этом мы нигде не видели ни одной живой души.

Леса в Гане густые, они представляют собой сплошное переплетение ветвей и лиан. В такой чаще обычно не удается сделать ни шагу. Для того чтобы пройти, надо сначала прорубить дорогу. Нам попадались апельсиновые, банановые и другие фруктовые деревья — но все дикие. Так же как плоды дикой яблоньки, эти апельсины горьки на вкус, нм не достает сладкого сока. Это богатство, которое еще ждет того времени, когда люди наxнут его использовать.

Богаты леса Ганы, но в то же время и бедны. Тот, кто надеется увидеть здесь яркие краски — разочаруется. В лесах преобладает ядовитый зеленый цвет тропической листвы, выросшей в избытке влаги и жары, как в большой оранжерее. Но здесь yи за чем не ухаживает заботливый садовник и поэтому все буйно разрастается и уже не может уместиться на отведенном природой пространстве. Я вспомнила, как однажды пересаживала растеньице из маленького горшка в большой. Корни его от долгого пребывания в тесной посуде скрючились и переплелись так, что уже почти не видно было земли, в которую они проросли. Так же выглядит ганский лес. В нем не остается места для живых существ. Никто, кроме змей, насекомых, птиц и обезьян_; здесь, вероятно, не живет.

И все же тропические леса отвоевывают для себя люди. Они выжигают поляны, вспахивают крошечные поля, выращивают шоколадные деревья и ищут алмазы. А как мы убедились, это далеко не так просто.

Алмазы лежат в болоте

Нашу «шкоду» мы вынуждены были оставить на краю дороги. Дальше уже не пройдет ни одна машина. Людям и то пришлось идти гуськом, продираясь сквозь густые заросли. Если бы с нами не было проводника, который хорошо знал дорогу, мы вряд ли обратили бы внимание на тропку, петляющую между деревьями.

Шли гуськом, и я старалась как можно больше шуметь, чтобы отпугнуть змей. Наши друзья шли босые, и мне было стыдно, но я ничего не могла с собой поделать, тем более что перед глазами все время стояли змеи, которых мы задавили по дороге. Ни одну из них нельзя было назвать маленькой.

Шли долго. Дважды встретили людей, несущих на головах связки бананов, и я еще раз убедилась в том, как удобно в джунглях переносить грузы на голове — вряд ли кто-нибудь из нас сумел бы сейчас идти с огромной банановой гроздью в руках.

Мы шли долго, но все же дошли. Сплошная зеленая стена неожиданно раздвинулась, открыв выжженную желтоватую площадку. Под ногами заскрипел песок и гравий, захлюпала вода — грязная, донная, заполнявшая около двадцати ям. Мы — на алмазных разработках, где трудятся десятки землекопов. Это изнуряющий физический труд, требующий кроме всего прочего огромного внимания и отличного зрения.

Во многих странах мира есть современные алмазные рудники, где драгоценные камни добывают с помощью новейшей техники, руководствуясь последними научными достижениями. В Гане тоже есть такие подземные алмазные копи. Но мы видели другие разработки — те, где используется примитивная техника и труд малопроизводителен.

Все здесь начинается с лопаты. Землекоп роет яму глубиной около полутора метров. Среди песка и камней, которые он выбрасывает, попадаются алмазы. Они очень мелкие, чтобы найти их, землекопу по нескольку раз приходится просеивать землю. Он постепенно отбрасывает породу — сначала крупные, потом всё более мелкие камешки. Наконец остается песок. В нем и нужно искать драгоценные камни. На солнце блестят все песчинки. Как же среди них найти алмаз? Но вот на наших глазах одному старателю повезло. Он показал нам драгоценный камешек, вытащил из кармана пузырек с водой и к трем уже лежащим там алмазам добавил новый. В воде хранить алмазы особенно удобно — в ней не сломается даже самая острая их грань.

И хотя ганские алмазы используют лишь для нужд промышленности, они играют важную роль в народном хозяйстве страны. Вывоз алмазов — третья но величине статья экспорта Ганы после какао и золота.

Пока мы не вышли на поляну, я и не предполагала, что такой лес можно заставить отступить. Теперь, стоя на открытой площадке, усыпанной лишь песком и гравием, я думала о том, что здесь вряд ли опять что-нибудь будет расти. Нам сказали, что старатели проработают еще дней двадцать. А как же выглядит «алмазное» поле после того, как люди покинут его?

Способ добычи алмазов, с которым мы познакомились, конечно, малоэффективен. Во-первых, много труда уходит на рубку леса, во-вторых, ямы старатели роют без всякой системы. Не меньше трети алмазов при этом остается в земле. Это слишком большой процент отходов. И здесь еще непочатый край работы.

Золото из глубин земли

Золотой Берег. Так назвали когда-то европейцы Гану, пораженные обилием драгоценного металла, который они здесь нашли.

Со времен первых португальцев, прибывших сюда в конце XV века, сохранился рассказ о богатстве королевства Боно, раскинувшегося на территории нынешней Северной Ганы. Золотую пыль здесь хранили в сосудах, достигавших высоты трех метров. Самородки подвешивали на столбах, поставленных так близко друг к Другу, что они составляли золотые стены. Этот клад охранял целый отряд, живший со своими семьями в особом поселке. Все богатство, а следовательно, и золото принадлежало вождям. Король акан считался сыном солнца, и символом его неземного происхождения было золото — он спал на подушках, наполненных золотой пылью. Каждое утро, когда король просыпался, рабы подносили ему сосуд со свежедобытым золотым порошком, чтобы он умыл в нем руки. Даже после смерти король не расставался с драгоценным металлом — его голова покоилась на сосуде, наполненном золотым песком.

Это огромное богатство не давало покоя европейским завоевателям. Вначале они выменивали его на безделушки, но потом и этого им показалось мало. Африканцы работали по старинке, промывая песок вручную. А сколько золота можно было бы добыть, используя современные механизмы! И англичане с энтузиазмом принялись за дело.

История добычи золота промышленными методами ведет здесь начало с 1877 года. У истоков ее стоит французский коммерсант Пьер Бонна. Он провел несколько лет в плену у ашанти и хорошо знал эти края. Когда его освободили, Бонна построил вблизи поселка Авудуа золотой рудник. Позже он прослышал о более прибыльных рудниках в Таркве, где африканцы добывали золото более полувека. Он приобрел их и открыл новые. Золотоносные рудники в Таркве оказались действительно «золотой жилой», они стали приносить огромные доходы. Сложнее всего было транспортировать добытый металл, но Бонна добился от властей средств на строительство железной дороги Секонди — Тарква. Она была построена в 1901 году.

Между тем золотая лихорадка стала охватывать и другие области Ганы. Как-то лондонскому коммерсанту Кейду, торгующему западноафриканскими товарами, преподнесли золотой самородок, найденный вблизи Обуаси. Он показал самородок специалистам, которые высоко оценили качество золота. Кейд решил основать новую компанию и открыть в Обуаси рудники. Правда, осуществлению этого плана мешала одна досадная мелочь: Обуаси находился на территории государства Ашанти, то есть вне пределов колонии, которая ограничивалась сравнительно узкой береговой полосой. Но разве какое-то государство Ашанти могло стать препятствием для британских империалистов? Создавая свое «содружество», они сумели преодолеть и куда большие трудности. Англичане объявили войну ашанти, которая в английских учебниках истории характеризуется как война за приобщение дикарей и язычников к высокоморальному, христианскому образу жизни. Мы еще вернемся к ней; заметим пока, что англичане ее выиграли, а потом все уж пошло как по маслу. В июне 1897 года Кейд получил концессию — то есть разрешение творить на предоставленной территории все, что ему заблагорассудится. В июле он основал компанию, а спустя год получил первое золото. Дела компании «Ашанти Голдфилдс Корпорейшн» шли удивительно гладко.