По Алтаю

   Верховье Южного Канаса лежит в глубине долины, уходящей на северо-восток; однако самой верхней части долины не видно, так как она делает поворот вправо. Через вырезку между крутыми обрывистыми склонами долины довольно высоко в правом притоке реки виден порядочный ледник, но это не главный исток (см. выше экскурсию по леднику Аксу). В обрывистых склонах по южную сторону верхнего Канаса прорезаны четыре щели, в которых, вероятно, есть маленькие ледники.

   С этого же пункта, т. е. от устья речки, текущей с перевала, хорошо видна и нижняя часть долины Южного Канаса, протянувшаяся на запад. Прямая долина обставлена с обеих сторон крутыми склонами, которые прорезаны боковыми высокими долинами, особенно с левой стороны. В глубине долины, верстах в пятнадцати отсюда, видно большое голубовато-белое озеро, очевидно, то самое, которое мы видели раньше со стороны северного Большого Канаса. Озеро на глаз достигает 6--7 верст длины и относительно узкой полосой вытянулось вдоль долины, образуя один залив к северу, куда впадает Большой Канас. Дальний конец озера загибается на юго-запад, где уже выходит собравшийся в озеро Канас. С северо-западной стороны озера к нему подступают скалистые вершины с порядочными ледниками. Вправо от них круто спускается белая речка; вероятно, это Западный Канас, текущий из ледника близ Канасского перевала, ведущего в русские пределы.

   Озеро выполняет долину во всю ширину; слева склоны одеты густым лесом, а справа покрыты сплошными белыми осыпями. Проезда, говорят, по берегам нет никакого вследствие крутизны склонов, но где-то есть тропа выше по горам.

   Обручев имел намерение достигнуть озера и потому направился вниз по долине Южного Канаса.

   Тропа уже давно пропала, и спускаться пришлось наугад среди густой заросли тальников и березки, частью болотами, усыпанными гранитными валунами. Вообще путь был труден и только после брода через мутную реку на правой стороне итти было легче.

   После полудня Обручев подошел к правому, тоже белому, притоку, который по размерам не уступает Южному Канасу, и здесь остановился на полдневку. Поднявшись в высокую боковую долину этой речки, он увидел в глубине ее, верстах в восьми от Канаса, значительный ледник, из которого и вытекает река. Рядом на правом склоне залегают еще четыре меньших ледника. Река Белая, как ее назвал Обручев за цвет воды, спускается к Южному Канасу рядом каскадов по крутому руслу. Высота устья Белой определена в 2 250 м.

   Оставив вьюк на месте полдневки, Обручев с Бенедиктом в 3 часа дня перебрели Белую не без труда, причем Бенедикт выкупался, а лошадь сильно снесло, и она выбралась на берег саженях в пятидесяти ниже. За бродом есть едва намеченная тропа, проходящая то полянками, то болотами, то неудобными россыпями; иногда она входит в лес и здесь часто теряется между упавшими стволами. Лес состоит из кедра, пихты, ели и лиственицы с подлеском из малины, смородины, шиповника и крыжовника. В лесу есть шалаши и даже однажды попался пятистенный сруб с отверстием в потолке вместо трубы, что говорит о посещении этих мест охотниками.

   Южный Канас, имеющий ниже слияния с Белой до 20 сажен ширины, иногда заливает низменные берега. Вообще путь по этой долине очень труден, и всадники не раз падали с лошади или купались на бродах.

   С правого гранитного склона, покрытого осыпями, только в одном месте стекает небольшой ручей, который был пройден в 4 часа 25 минут, но в хребте нет ни одной боковой долины до самого озера. На левой стороне видны четыре висячие долины с потоками, свергающимися в Канас крутыми каскадами и вытекающими из снегов. В 5 часов 40 минут Обручев миновал на левой стороне небольшое темноголубое озерко, отделенное от реки узкой грядой камней, а в 6 часов остановился перед большой россыпью, которая перегораживала долину. В виду позднего времени путники вернулись к устью Белой, где и заночевали, не достигнув большого озера.

   Ночь на 22 июля была много теплее предыдущей. Утром в 8 часов термометр показывал 13°Ц, но вода в Белой за ночь заметно сбыла; температура воды была 3,5°Ц.

   Старой дорогой Обручев возвращался к перевалу в Каратыр, но по пути заехал в боковую долину, открывающуюся в Канас с запада недалеко от седла (см. выше). На первый взгляд казалось, что ледник ее дает сток в Канас, но бросалось в глаза несоответствие между значительными размерами ледника и ничтожностью речки, текущей от него в Канас, и при этом совершенно прозрачной. Поднимаясь боковой долиной вдоль речки, Обручев в тылу ее поднялся на невысокое седло, сложенное из морен. Но другую сторону седла обнаружилась более глубокая долина, в верховье которой и залегает ледник, достигающий четырех-пяти верст длины и до двух верст ширины. Ледник берется с целого ряда острых вершин, отчасти покрытых снегами, и падает довольно круто; у нижнего конца сквозь лед торчит мощный гранитный зуб. Под ледником образуется небольшое белое озеро, из которого вытекает грязнобелая река; она течет сначала на юг-юго-восток, а потом поворачивает на юг¹²⁹.

   Точно установить, куда течет поток из этого ледника, не удалось, но из разговоров с проводниками с большой достоверностью можно предполагать, что здесь Обручев имел дело с истоками р. Сом, впадающей в р. Ком справа.

   В тот же день Обручев перевалил в Каратыр и, переночевав близ устья Талклы, 23 июля вернулся к Кобдоскому озеру, где простоял больше суток, пока не встретился с нами.

   Как видно из описания разъезда Обручева, он дал интересные дополнения к нашим материалам относительно южного истока Канаса, а также относительно предполагаемого истока Сома. Некоторая торопливость и незаконченность исследования объясняется ограниченностью времени, в чем отчасти виноват я сам, так как просил Обручева вернуться в течение трех дней.

   На оз. Даингол; Мустау. 25 июля. На очереди у меня стояло посещение группы Мустау близ оз. Даингол, не удавшееся мне дважды. Поэтому я и направился туда вдоль Кобдоских озер знакомой дорогой. В шестичасовой переход мы достигли р. Сумдайрык. Болота вдоль озера в этом году повысохли, и ехать было гораздо удобнее.

   26 июля в семичасовой переход достигли оз. Даингол и встали на прошлогоднем месте у леса. Вода Лыгоюка и Таста-булака в этом году показалась мне белее, чем раньше, что, вероятно, объясняется усиленной деятельностью ледников в теплое лето. По плато Элангаш и Кутану стояла марса киргизских аулов. Обручев и [Л. А.] Уткин отправились еще раньше с Матаем на Кутан, чтобы наловить рыбы, и к вечеру привезли больше сотни крупных харюзов, которых мы ели дня три. Эта однообразная рыбная диета вызвала у большинства расстройство желудка.

   27 июля. Дневка из-за дождя. Мимо наших палаток проезжало не мало киргизов, но, вопреки обычаю прежних лет, они не заезжали к нам и вообще игнорировали русских. Объяснение этому я нашел позднее.

   28 июля. Ясная погода. Обручеву поручил сделать съемку малого оз. Даингол, через которое протекает р. Урмогайты, и связать его с большим озером; сам решил подняться насколько возможно ближе к вершине Мустау.

   Мы вышли в 9 1/2 часов утра и поднялись верхами по соседнему с севера логу, где была стоянка 1905 г., вдоль правого берега ручья. Легко выехали на высокую ступень под ледниками и продолжали подъем по крутой гриве между двумя ледниковыми языками. На высоком альпийском лугу выгнали лису и видели следы каменных козлов. Выше половины гривы ехать было нельзя, потому что началась крутая морена из крупных камней. На удобной площадке в 12 часов дня мы привязали лошадей и дальше с одним проводником пошли пешком. Сначала итти было довольно удобно, но у верхнего карниза плато над ледниковыми языками нависло такое беспорядочное нагромождение гранитных глыб, что пришлось карабкаться с большой осторожностью, чтобы не скатиться вниз по очень крутой покатости ледника.

   Наконец, одолели карниз, прошли седловину между гранитными скалами и вышли на ровное плато, усыпанное дресвой. Кое-где на нем возвышались матрацевидные скалы. Показалась верхушка Мустау, и мы направились к ней при небольшом подъеме плато. В камнях я нашел Waldheimia tridactylites целыми дерновинками.