Собрание сочинений в 12 т. Т. 9

Капитал Стивенс оказал Джемсу и Джилберту Бербанк исключительно любезный прием. Молодого офицера он очень уважал за его благородство и мужество, которые смог оценить, когда тот служил под его началом. Узнав от Марса, вернувшегося на флотилию, о том, что Джилберт попал в руки южан, Стивенс решил во что бы то ни стало спасти своего любимца. Но его канонеркам, застрявшим перед отмелью, только случай помог подоспеть во-время. Мы знаем, благодаря каким обстоятельствам юному лейтенанту и Джемсу Бербанку удалось остаться в живых.

В нескольких словах Джилберт рассказал капитану Стивенсу обо всем, что произошло, подтвердив таким образом уже слышанное им от Марса. Похищение в бухте Марино организовал несомненно сам Тексар, но столь же несомненно было и то, что только Тексар мог указать место, где его сообщники продолжают скрывать мулатку и девочку. Капитан Стивенс нисколько не сомневался в том, что участь их находится в руках испанца. Поэтому он без колебаний предоставил возможность Джемсу Бербанку и Джилберту действовать так, как они сами сочтут нужным, заранее одобрив все, что они предпримут для освобождения Зермы и Ди. Он уполномочил их даже в случае надобности в обмен за признание обещать негодяю свободу и при этом гарантировал, что уговор, заключенный между Бербанком и Тексаром, будет соблюден городскими властями.

Получив письменное разрешение на свидание с испанцем, Джемс и Джилберт Бербанк поблагодарили Стивенса и поехали в Джэксонвилл.

На пристани их уже ожидал мистер Гарвей, заранее предупрежденный Джемсом Бербанком. Они втроем отправились в судебную палату, где получили пропуск в тюрьму.

Для психолога было бы небезынтересно понаблюдать за выражением лица, вернее за всем поведением Тексара в тюрьме. Испанец, конечно, был взбешен внезапным приходом федералистов: этот приход положил конец его владычеству в городе, лишил возможности действовать по собственному произволу и довести до конца свою месть, помешал ему расстрелять Бербанков. Однако этим его досада и ограничивалась. Казалось, что он совершенно равнодушен к тому, что попал в руки врагов, посажен в тюрьму по обвинению в тягчайших преступлениях, что он может понести заслуженную кару за все совершенные им насилия. Поведение его было странным и необъяснимым. Он сожалел, повидимому, лишь о том, что не смог довести до конца свои козни против Бербанков. Что касается его собственной судьбы, то она, казалось, заботила его очень мало. Неужели же и на сей раз не удастся проникнуть в тайну этой загадочной личности?

Дверь его камеры отворилась. Джемс и Джилберт Бербанк вошли.

- А! Папенька с сынком! - воскликнул Тексар со свойственной ему наглостью. - Очевидно, вашим посещением я обязан господам федералистам; не будь их, я бы никогда не удостоился подобной чести. Теперь вам нет надобности просить помилования для себя, и вы пожаловали, вероятно, с тем, чтобы предложить его мне?

Это было сказано настолько вызывающим тоном, что Джемс Бербанк готов был вспылить. Джилберт удержал его.

- Позвольте, отец, я отвечу, - сказал молодой офицер. - Тексар, очевидно, намерен вступить с нами в препирательства, чего мы отнюдь не желаем. О прошлом вспоминать бесполезно. Мы пришли говорить о настоящем, и только о настоящем.

- О настоящем? Вернее, о положении дел в настоящий момент? - вскричал Тексар. - Да ведь оно совершенно ясно! Третьего дня вы оба сидели в этой самой камере, откуда для вас был один путь - на казнь. Сегодня на вашем месте сижу я, но чувствую себя несравненно лучше, чем вы могли бы предположить.

Ответ этот был, очевидно, рассчитан на то, чтобы сбить с толку Бербанка и его сына, которые собирались предложить Тексару свободу, если он откроет им, куда упрятал своих пленниц.

- Послушайте, Тексар, - сказал Джилберт. - Мы хотим говорить с вами начистоту. То, что вы творили в Джэксонвилле, нас не касается. То, что совершено вами в Кэмдлес-Бее, мы готовы предать забвению. Нас интересует только одно. Во время нападения ваших единомышленников на Касл-Хаус исчезли моя сестра и ее кормилица. Их несомненно похитили…

- Похитили? - злобно повторил Тексар. - Очень рад узнать об этом!

- Узнать? - вскричал Джемс Бербанк. - И ты, негодяй, смеешь отрицать…

- Успокойтесь, отец, - остановил его Джилберт. - Горячиться не следует… Да, Тексар, их похитили во время нападения на Касл-Хаус. Вы готовы признать, что были виновником этого похищения?

- Я не желаю отвечать.

- Вы не скажете нам, куда по вашему приказанию увезли мою сестру и Зерму?

- Повторяю вам, я не желаю отвечать на ваши вопросы.

- А если в обмен на признание мы вам вернем свободу?

- Чтобы получить ее, я не нуждаюсь в ваших услугах!

- Да кто же вас выпустит из тюрьмы? - вскричал Джемс Бербанк, которого подобная наглость выводила из себя.

- Судьи.

- Судьи!… Да они осудят вас без всякого снисхождения!

- Ну что ж, там видно будет!

- Стало быть, вы решительно отказываетесь отвечать? - в последний раз спросил Джилберт.

- Отказываюсь.

- Даже если вам будет обещано освобождение из тюрьмы?

- Мне такого освобождения не надо.

- А если мы дадим вам денег? Целое состояние?

- Не нужно мне ваших денег. А теперь, господа, оставьте меня в покое.

Такая самоуверенность, надо признаться, совершенно сбила с толку Джемса Бербанка и Джилберта. На чем она основывалась? Как мог Тексар так спокойно ожидать суда, который грозил ему самой суровой карой?

Ни обещание свободы, ни золото не могли заставить его отвечать. Неужели ненависть брала в нем верх даже над соображениями собственной выгоды? Нет, положительно Тексар был какой-то загадочной личностью и не изменял себе даже перед лицом самых жестоких превратностей судьбы.

- Идемте, отец, идемте! - сказал молодой офицер.

И он увел отца из тюрьмы. У выхода их ждал мистер Гарвей, и они втроем отправились к Стивенсу рассказать о своей неудавшейся попытке.

Как раз в это время на судах флотилии было получено обращение коммодора Дюпона к жителям Джэксонвилла. В нем объявлялось, что никто не будет подвергаться преследованиям ни за свои политические убеждения, ни за какие-либо действия, связанные с сопротивлением Флориды в период гражданской войны. Готовность подчиниться звездному флагу искупает любое деяние, которое могло бы считаться преступным с точки зрения государственной.

Мера была в высшей степени мудрая; она неизменно применялась президентом Линкольном во всех подобных случаях; но уголовных преступлений она, конечно, не касалась. А преступления Тексара были именно такого рода. Незаконный захват власти, использование ее для организации сопротивления - это был вопрос взаимоотношений между южанами, внутренний вопрос, в который федеральное правительство вмешиваться не хотело. Но за нападение на Кэмдлес-Бей, за разграбление плантации, за похищение дочери плантатора-северянина и женщины из числа его прислуги - за все эти преступные деяния Тексар должен был отвечать по закону.

Таково было мнение капитана Стивенса. Таково же было мнение и коммодора Дюпона, получившего жалобу Джемса Бербанка с просьбой возбудить дело против Тексара.

А посему на другой день, 15 марта, было принято постановление о предании испанца военному суду по обвинению в двух преступлениях: в грабеже и в похищении девочки и мулатки. Он должен был предстать перед судом в Сент-Огастине.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сент-Огастин

Сент-Огастин, один из самых старинных городов Северной Америки, основан был еще в XV веке. Это главный город графства Сент-Джонс, занимающего обширную территорию, но насчитывающего всего-навсего лишь около трех тысяч жителей.

Сент-Огастин - испанский по своему происхождению город - почти не изменил своего первоначального облика. Он расположен на одном из прибрежных островов. Военные и торговые суда находят надежное убежище в его гавани, хорошо защищенной от морских ветров, постоянно свирепствующих на этом опасном для мореплавателей побережье Флориды. Но чтобы попасть в гавань, приходится преодолевать серьезное препятствие - водовороты, образуемые у входа в нее Гольфстримом.