Жемчужина в ладонях Лапландии

Первые определенные сведения о саамских поселениях, численности и занятиях населения в бассейне озера относится к XVII веку. Судить о них можно по двум источникам. Первый из них - это дошедшие до нас писцовые книги Алая Михалкова (1608-1611 годы), где дано описание находившихся на берегах Имандры Экостровского и Бабинского "донских погостов". Приведем фрагменты этого описания.

"Погостец Екострова... И всего веж 6, а людей в них 40 человек, а угодья у них Мунзе озеро река Мунзя губа Мунзя имандровская речки Едичюно озеро да Имандровские же губы Едигуба вочеламба губа Вумская губа Амарозеро речка на Инименя на веди озеро на Инименской губе, а ловят они в тех речках и в озерках и по губам белую рыбу про свою нужду да на лесу зверь бьют и птицу ловят тем ся и кормят".

"Погост Бобиничи... И всего 7 веж, а людей в них 16 человек. А угодья у них Челмо озеро, речка Челма, другое Челмо озеро и речка Челма ж Пиринга озеро река Толва, другое Пиринга озеро река Пиринга, Ли озеро, речка Ли, Калонга озеро, Котоцкое озеро Юнней река. И всего 7 озер и 6 речек, а ловят они в тех речках и в озерках белую рыбу. Да они же ловят рыбу на Имандре озере с екостровскими лопари вместе да на лесу зверь бьют тем ся и кормят"

Среди упомянутых здесь древних географических названий можно без труда узнать наименования относящихся к бассейну Имандры рек Мончи, Пиренги, Эне-манйок (Белой), озер Мончеозеро, Чалмозеро, Чунозера, Вудъявр и др., а также заливов Имандры - Воче-ламбины и Пора-губы.

Другой источник, свидетельствующий о том, что Имандра была хорошо известна в Московском государстве XVII столетия, - это знаменитая "Книга Большому чертежу", составленная на основе более ранних источников в 1627 году. Предисловие к ней уведомляет читателя о том, что в ней содержится описание многих местностей, в том числе земель "всего севера", и "лопских, и великого Моря Белого..." В самом же тексте книги мы находим, в частности, указания, что "Нива река вытекла из озера из Имандра и пала в море; а на устье Нивы реки монастырь Кандалакша, а по берегу того озера горы Будринские, вдоль Имандра озера 100 верст; а от Нивы реки за тем озером Имандрой с полунощныя страны, и из иных озер не подалеку текла река Кола, и пала под градом под Кодою"

В конце XVI века городок Кола становится форпостом государственной власти на северных рубежах. С организацией в Коле воеводского правления была введена "ямская гоньба" средство сухопутной связи с городами внутренних губерний страны Маршру1 гоньбы прошел но долине Колы, через Имандру и далее по долине реки Нивы к Кандалакше. Со временем этот путь стал основным, связавшим побережье Мурмана с Россией. Он даже получил название "тракта", хотя движение здесь осуществлялось зимой на оленях, а летом - частью на лодках, по системе озер, частью пешком, по тропам "тайболам" или шатким деревянным мосткам, проложенным через болотистые места. Описание пути по этому так называемому тракту (относящееся, правда, к более позднему времени - к 1856 году) мы находим у известного писателя-этнографа С. В. Максимовой

"...Слишком двести верст бесплодной тундры, местами покрытой мхом и взбитой кочками, местами болотистой и прорезанной или чистой бойкой речкой, или светлым, как хрусталь, озером, что залегли между последним северным селением на берегу Белого моря - Кандалакшою и самым дальним, которое лежит уже на берегу Северного океана, - Колой...

Бредешь бессознательно, машинально ступая с кочки на кочку, с сучка на сучок, тяжело прыгаешь с камня на камень, скользишь и пластом, с непритворными слезами, валишься на придорожную, прохваченную насквозь водой и сыростью мшину. И рад как лучшему благу в жизни, как лучшей награде за трудный подвиг и страдания, когда судьба приведет к длинному, десяти , тридцати-, пятидесяти-, стоверстному озеру, на котором колышется спасительный, дорогой, неоцененный карбас"

На пути между Кандалакшой и Голой было построено несколько "почтовых станций" - изб, служивших для ночлега и отдыха путешественников и сопровождавших их носильщиков. К началу нашего столетия таких станций на берегах Имандры было несколько: в Зашейке, Белой губе, в устье реки Кицы. Эти станции обслуживали семьи саамов, переселившиеся сюда из близлежащих погостов. Из-за большого притока промышленников на Мурман в весенне-летний сезон на озеро в это время активизировались рыболовство и охота. Появление в лесах пришлых людей стало причиной хищнического истребления животных и ценных пород рыбы, а иногда и лесных пожаров.

Следует сказать, что, в отличие от промышленников, пользовавшихся Кольским трактом в весенне-летнее время и зачастую хищнически относившихся к местной природе, коренное население - саамы относились к ней бережно.

Обратимся к Пришвину.

На тропу, по которой двигается путешественник, сопровождаемый экостровцем Василием Бархатовым, выскакивает куропатка. Птица бежит прямо навстречу, стараясь отвлечь внимание людей от затаившегося выводка.

Пришвин поднимает ружье.

Бархатов останавливает писателя:

- У нее детки: нельзя стрелять, надо пожалеть! И, следя за тем, как за убегающей птицей остается след шевелящейся травы, повторяет:

- Назад бежит, к деткам. Нельзя стрелять. Грех! И далее рассуждение писателя: "Откуда у этого дикаря сознание греха? Узнал ли он его от таких праведников, как святой Трифон, или так уж заложена в самом человеке жалость к птенцам?"

По-видимому, праведники тут ни при чем. Для коренных обитателей края окрестные леса были чем-то вроде приусадебного хозяйства. И здравый смысл требовал рачительно и экономно расходовать местные ресурсы. Застрелить куропатку-мать значило погубить выводок и, следовательно, лишить себя добычи на следующий год.

Развитие промышленности и городов

В бассейне Имандры конец "допромышленной эры" - 1914 год, когда началось строительство Мурманской железной дороги, стокилометровый отрезок которой пролег вдоль Имандры. После ее сооружения на побережье озера возникли пристанционные поселки: Пинозеро, Охтоканда, Хибины, Имандра, Ягельный Бор. Восточный берег Имандры стал одним из наиболее населенных районов Кольского полуострова.

...Весна 1920 года. Освобожденный от интервентов Мурман охвачен разрухой: угнали за границу суда, рыбные промыслы пришли в упадок, хозяйство края разорено. В те дни по едва скрепленному полотну Мурманской железной дороги, "Мурманки", на Кольский полуостров прибыла специальная - правительственная комиссия Совета труда и обороны, в задачу которой входило определение срочных мер по восстановлению народного хозяйства края. Во время стоянки поезда на станции Хибины входивший в число членов комиссии академик А. Е. Ферсман совершил небольшую экскурсию на западные склоны гор. Короткого маршрута от берега Имандры до островов Тахтарвумчорра хватило для того, чтобы обнаружить в расселинах скал, среди выветрелых с поверхности нефелиновых сиенитов жилы с редкими щелочными минералами, не известными в других районах страны. Таково было начало знаменитой "Хибинской эпопеи", вызвавшей к жизни едва потревоженный веками уголок Заполярья...

В ходе ежегодных экспедиций, организованных Л. Е. Ферсманом для изучения уникального массива, были сделаны интереснейшие открытия. Уже в 1921 году, наряду с другими минералами, у подножья скал на горе Кукисвумчорр были обнаружены глыбы неизвестного до того на Севере зеленого сахаристого апатита, в 1923 году были впервые найдены его коренные выходы, а н летние месяцы 1925 и 1926 годов геологом А. Н. Лабунцовым были открыты еще более мощные залежи апатита на склонах Расвумчорра.

Использование апатита открывало огромные перспективы для развития сельского хозяйства. Расчеты ученых показали, что одной переработанной тонны апатитового концентрата достаточно для того, чтобы удобрить шесть- восемь гектаров пашни и получить дополнительно либо три тонны отборной пшеницы, либо шестнадцать тонн картофеля, либо двадцать тонн сахарной свеклы, либо две тонны хлопка. Фосфатные удобрения повышают урожай почвы всякий раз, как они вносятся в почву. Поэтому каждая тонна апатитового концентрата - это постоянная прибавка урожая.