Затонувшие сокровища

Знаками Мишель намекает мне, что это, видимо, сундук. Он стучит по нему кайлом и отламывает один кусок. Перед нами старинные склеившиеся прямоугольные гвозди. Видимо, мы имеем дело с мешком, набитым гвоздями. Итак, мы попали в складочную камеру корабельного плотника.

Около второй воронки торчат два огромных якоря длиной по четыре с половиной метра. У обоих якорей сломано по одной лапе, а под одним из них виднеется пушка.

На некотором удалении обнаруживаем еще одну воронку между двумя самыми южными холмами. Вся зона, сложенная илом или рыхлым обломочным материалом, вблизи больших якорей на глубине менее 15 метров окружена корабельным хлопчатобумажным или нейлоновым канатом сравнительно недавнего происхождения. Ему не более пяти-шести лет. Канат этот будто оконтуривает зону, подлежащую разведке. Присматриваемся повнимательнее: в этом прямоугольнике мы находим куски электрического провода, которые свидетельствуют о том, что здесь прибегали к динамиту. Не динамитом ли оторваны лапы якорей?

Еще дальше на юго-восток дно вновь обретает свой первозданный облик и в пределах видимости усеяно маленькими коралловыми скалами. Но и здесь Делемотт и Риан находят целую серию деталей современного мотора: картер охладителя, карбюратор, приборную доску современного моторного судна со счетчиком числа оборотов, центробежную помпу. Мишель тащит меня на север к еще одному якорю несколько меньших, чем остальные, размеров: его длина три с половиной метра.

Обломки судна уже обшарены до нас

Когда я выбрался на поверхность, в голове моей царил полный сумбур. Пришлось затратить немало времени, чтобы классифицировать те пестрые картины, которые предстали передо мной на этом сложном участке морского дна. Постепенно начали выкристаллизовываться определенные идеи.

Одна не подлежит сомнению: в этом месте находится очень громадное старинное судно, вероятно XVII века. Оно глубоко погребено и, видимо, разрушено довольно грубой работой тех, кто стремился отнять у моря его добычу. Глубина, на которой обнаружены обломки, их нахождение возле кораллового месива, географическая широта места — все это хорошо, даже слишком хорошо согласуется с историческими свидетельствами о кораблекрушении, которые приписываются Уильяму Фиппсу. Весьма правдоподобно, что их оставил именно Фиппс.

Теперь мы располагаем доказательствами того, что в этом месте несколько столетий назад действительно пошел ко дну, натолкнувшись на какой-то безымянный риф Силвер-Банк, неизвестный парусник. Ведь мы собственными руками прикоснулись к пушкам, похожим на те, которыми были вооружены галеоны золотой флотилии.

К тому же большие холмы свидетельствовали о старых раскопках, возможно производившихся Фиппсом. Наконец, мы обнаружили следы недавних поисков, которые велись очень грубо и, видимо, наспех. Вероятно, они были весьма поверхностными и почему-то были внезапно прерваны. Возможно, судно, принадлежавшее современным искателям кладов, пошло ко дну в результате злоупотребления динамитом…

Эти размышления были прерваны появлением группы Реми, которая ничего не обнаружила в ходе своей разведки в северной части Силвер-Банк. Де Хенен, надев маску с тубой (респиратором), визуально обследует верхние склоны выходящего на поверхность рифа. Он подзывает нас к себе и показывает два застрявших в кораллах котла, один из которых, очень большой, находится в самом начале склона на глубине двух-трех метров. Что же произошло после кораблекрушения и для какой цели использовались эти огромные чугуны, снятые с корабля? Можно ли предположить, что потерпевшие кораблекрушение соорудили нечто вроде платформы на Силвер-Банк, а позднее котлы скатились в море по склону рифа? Как бы то ни было, мы знаем, что спасшиеся при кораблекрушении моряки довольно долго прожили на этом месте. Я решительно начинаю верить, что мы находимся в том самом месте.

Снова погрузившись в воду, мы с Реми почти сразу определяем направление дрейфа судна, покинутого людьми после кораблекрушения.

В напряженной деятельности проходит вторая половина дня. Бригада разведчиков во главе с Бернаром и Мишелем начинает уточнять место каждой находки и, пользуясь рулеткой и компасом, набрасывает схематический план всего участка, Ив Агостини и Риан провели съемку на цветную пленку по вертикали. Возвратившись на «Калипсо», мы смогли набросать общий план места наших археологических изысканий.

Но день подошел к концу. Пала ночь. Море потемнело. Продолжать работу невозможно. На сегодня хватит! Мы уже знаем, что условия здесь почти идеальные. Глубины варьируют от 10 до 12 метров. Нам не придется сталкиваться со сложными проблемами ныряния. Правда, здесь действуют приливо-отливные течения, которые могут затруднить работу. Кроме того, имеются еще и кораллы.

Чудесный, торжественный день, который предвещает нам удачу! Я им очень доволен, хотя и не испытываю особого желания завладеть сокровищами. Вызывает восторг, прежде всего, энтузиазм моих товарищей, а также совершенно новая задача, которую нам предстоит решить. Впереди битва с кораллами. Надо вырвать у них одну за другой все тайны старинного корабля, пролежавшего здесь более трехсот лет. Перспектива соблазнительная.

Котлы, найденные Реми де Хененом, дали нам новый стимул. Теперь мы уверены в том, что находимся на том месте, где затонул крупный корабль. Почему бы ему и не быть галеоном «Нуэстра сеньора де ла консепсьон»? Наступают такие минуты, когда разумнее подавить свои сомнения. Нам, видимо, сопутствует удача, подкрепленная опытом Реми, авиаразведкой Делуара и аэрокиносъемкой.

Все крайне возбуждены и рвутся в бой. Я был бы не доволен собой, если бы погасил их стремление к работе и разочаровал их, проявив меньший энтузиазм. К тому же я и сам верю, что мы на правильном пути, если не к богатству, то, во всяком случае, к интересной находке в области морской археологии.

Мы вправе утверждать, что здесь покоятся останки очень большого корабля. Найденные нами якоря, длиной более четырех с половиной метров, свидетельствуют о значительных размерах судна. Если мы действительно имеем дело с галеоном, то с галеоном великолепным, крупным, причем его вооружение разбросано вокруг обломков. Ведь мы обнаружили несколько пушек, которые еще не удалось поглотить кораллам. Они просто превратили их в бочонки, сверкающие всеми красками мадрепоровых.

Чего бы мне очень хотелось, так это найти, и как можно быстрее, корпус судна. Он может нам дать более надежные доказательства. Как только мы отроем деревянные конструкции, можно будет организовать рабочую площадку. Это позволит нам выяснить направление, в котором надлежит организовать раскопки. Сама конструкция судна поможет нам точно определить возраст корабля.

Золотая лихорадка

Я выбрал время, чтобы дать указания по радио другой шаланде под командованием Поля Зуэны начать поиски подходящего фарватера. «Калипсо» предстоит пересечь 2600 метров кораллового массива, отделяющего судно от места раскопок. Судя по донесению Поля, обозначение такого прохода будет делом трудным и длительным. Но сегодня вечером для нашей команды никаких преград не существует. Все мы крайне возбуждены перспективой в ближайшем будущем раскопать затонувшее судно. Надо прямо сказать, что мы его обнаружили гораздо скорее, чем можно было предполагать! Но нельзя предаваться иллюзиям: настоящие трудности впереди.

С того незабываемого вечера, когда Реми поведал мне о своих планах, а я дал принципиальное согласие принять участие в поисках, прошел определенный срок. Среди прочих забот вопрос о том, сможем ли мы найти сокровища или нет, потерял свою остроту. Меня больше занимали трудности, с которыми мы, возможно, столкнемся сначала при проникновении в самое сердце Силвер-Банка, а затем при поисках затонувшего судна.

Вот почему в кают-компании я несколько удивился, когда обнаружил, что золотая лихорадка уже подняла на несколько градусов накал жизни на «Калипсо». Да разве могло быть иначе? Все эти парни — водолазы, кинооператоры, механики — молоды, горячи, преисполнены энтузиазма. Они начинают верить в «затонувшие сокровища». Для них, правда, изучение морской стихии не стало еще делом всей жизни. Разумеется, я им сказал, хотя и в полушутливой форме, что мы отправляемся на поиск сокровищ. Однако, хотя ирония наверняка позабыта, они хорошо запомнили слово «сокровище».