Тигр на завтрак

Взбираясь по скрипучей лестнице в апартаменты Бориса, я повстречался с высоким человеком, спускавшимся от него. Загорелого красивого мужчину звали Эд. Так в отеле Ройэл именовали сэра Эдмунда Хиллари. Этот отель был для него чуть ли не вторым домом, куда он не менее одного раза в год наезжал после своих многочисленных экспедиций в Гималаи и в связи со своей нынешней работой по организации школ для детей шерпов, проживающих в районе Эвереста.

Я рассчитывал, что теперь, когда Хиллари живет в отеле, я узнаю гораздо больше об альпинизме. На деле этого не произошло.

Зато я многое узнал о пчеловодстве. Непритязательный и энергичный, Хиллари — воплощение энергетики и динамизма. Неиспорченный славой, долговязый новозеландец сохранил природную доброжелательность и шарм. Борис, всегда стремившийся использовать любую ситуацию в своих интересах, не забыл, что до того как сэр Эдмунд первым в мире взошел на Эверест, он был пчеловодом. Теперь Борису пришла в голову мысль ввозить пчел из Новой Зеландии. Это был еще один из его многочисленных проектов и планов. Эд, старый друг Бориса, разделял его энтузиазм по этому поводу и определенно больше предпочитал разглагольствовать о пчелах, нежели бесконечно повторять рассказ о покорении им верхушки мира.

На следующий день после приезда Хиллари двор отеля заполонили низенькие непальские полицейские, одетые в хаки и красное. В ворота отеля десятками въезжали джипы с красно-голубыми непальскими флагами в виде двойных вымпелов. Борис перемещался по всему отелю быстрее обычного. В бальном зале, по стенам которого располагались ряды портретов с изображением свирепых, средневекового вида, увешанных драгоценностями вельмож династии Рана, стояли столы, накрытые для гигантского файв-о-клок чая. Вся эта суматоха была подготовкой к, по-видимому, самой необычной встрече, которая когда-либо состоялась в Катманду. Всего через пятнадцать лет после приземления в королевстве первого за все время самолета одни из самых первых людей, слетавших в космос, прибыли, чтобы отдать дань уважения средневековому Непалу.

Российское посольство попросило Бориса организовать прием, что стало забавным выражением уважения его популярности, поскольку он — беженец из коммунистической России. Но это нисколько не тревожит ни Бориса, ни посольство. Непал — нейтральное государство, а русские блюда, которые готовят у Бориса, больше всего ценятся персоналом российского посольства.

В пять часов в сопровождении соответствующих непальских министров и их стеснительных жен с прикрытыми вуалью лицами (еще менее, чем десять лет назад их практически держали взаперти) прибыли трое космонавтов. Женщина-космонавт Валентина Терешкова выделялась ростом, статностью и светлыми волосами среди группы хрупких непальских женщин, которые пришли приветствовать ее.

Борис был в превосходном расположении духа, он провел целый вечер, беседуя на русском языке и получая интересную информацию о космосе. Останься они подольше, Борис наверняка стал бы одним из самых близких друзей этих космонавтов. Однако космонавты, облетевшие Землю за полтора часа, не задержались в Непале, и после их отъезда клиентами отеля были более заземленные гости.

Теперь у меня была возможность встретиться и подружиться с некоторыми достойными жителями долины. Первым из них и, вероятно, самым замечательным, был отец Маршалл Моран, тот самый представитель американской иезуитской церкви, встретившийся мне в баре отеля по приезде и пытавшийся подбодрить руководителя итальянской группы альпинистов, потерявшей одного из своих людей на склонах горы, которую они хотели взять.

Тибетцы называют его «американским ламой» и многие из них считают, что он — Далай Лама западного мира. Отец Моран с улыбкой подчеркивает, что он непалец, первый иностранец, получивший непальское гражданство. Тот факт, что католический священник получил такое отличие от индуистского бого-короля, свидетельствует об удивительном характере отца Морана, почете и любви, которыми он пользуется в этой стране.

Он приехал сюда за год до Бориса по приглашению королевской семьи, но затем по просьбе правительства учредил первую в долине школу для мальчиков. Он обладает всеми теми чертами, которые принесли славу ордену иезуитов. Дипломат, ученый и во многих отношениях просто святой человек, он и Борис являются самыми знаменитыми иностранцами в долине Катманду.

Отец Моран поражает всех, кто его знает. Независимо от того, едет ли он на мотоцикле, лавирует на джипе между бредущими по улице священными коровами, или идет пешком, он всегда торопится. При этом в выражении его лица, как у настоящего гонщика-любителя, сквозит отчаянное желание вписаться в поворот. И хотя отец Моран в соответствии с законом строго соблюдает местные верования, иногда все же лихо настигает коров. Когда отец Моран слезает с лошади или мотоцикла или выходит из машины и снимает облачение ездока или водителя, его лицо излучает улыбку человека, выигравшего гонку (что не так уж и трудно сделать в долине, где немногочисленные транспортные средства не могут составить серьезной конкуренции).

Если, мчась по городу на транспорте, он встречает кого-то, с кем ему нужно поговорить, священник резко тормозит и кричит: «Эй, идите-ка сюда, я хочу сказать вам кое-что!».

И говоря «кое-что» многим людям, отец Моран преуспел в том, что кажется невероятным в этой стране. Считают, что он обладает уникальным даром умения разбудить сонного служащего, привыкшего к тихому, спокойному течению жизни, добиться нужных решений от необязательного чинуши или нерешительного министра. Однако когда отец Моран начинает разговор, трудно поверить, что он такой занятой человек. У него в запасе всегда есть самые веселые шутки, он неизменно знает итоги бейсбольных матчей в Америке и самые сенсационные новости из горячих точек мира. Эту информацию он черпает благодаря ночным бдениям у радиоприемника.

Не будучи за рулем отец Моран излучает полное спокойствие, что является редким качеством в Непале, где большинство иностранцев целыми днями стонут и жалуются на трудности. Не таков отец Моран. «С какой стати я должен беспокоиться о том, о чем непальцы даже не задумываются», — говорит он. И он прав: только так можно жить в Непале без особых забот. Стоит также отметить, что добиться чего-нибудь в долине без рекомендаций отца Морана или Бориса потребует терпения, многих дней беспокойства и отчаяния, т. к. непальским чинушам нужны продолжительные консультации с неведомыми божествами и долгие месяцы медитации, прежде чем они начнут что-либо предпринимать.

Решая ли проблемы беженцев из Тибета или деликатные вопросы с министерством иностранных дел, отец Моран всегда спор, улыбчив и вездесущ.

Вторым столпом местной миссии иезуитов является отец Ниесан. Небольшого росточка, ненавидящего быструю езду отца Ниесана обычно можно видеть сидящим с закрытыми глазами в джипе отца Морана рядом с водителем. В школе Св. Ксавьера теперь учат английскому языку и другим дисциплинам сотни молодых непальцев, а отцы Моран и Ниесан еще находят время, чтобы помогать решению личных проблем значительно увеличившейся иностранной колонии.

Примечательным человеком здесь был и швейцарский геолог Тони Хаген, единственный человек, исследовавший весь Непал. Пусть Хиллари и Тенцинг взошли на Эверест, но никто не может похвастаться, что излазил здесь столько вершин, сколько Хаген. За двенадцать лет он исходил всю страну — прошел все перевалы и долины, добирался до всех прилепившихся к горным склонам деревушек. За эти походы ему следовало бы присвоить звание величайшего в мире альпиниста.

Подлинный исследователь, Тони прошел пешком около 290 тысяч километров по самым труднодоступным районам страны, временами спускаясь в Катманду, где он всегда старался убедить непальцев, что им следует сделать для своей родины. Никто не представлял себе масштабов и разнообразия Непала, пока Хаген не подготовил своих отчетов о девятнадцати различных племенах, которые он идентифицировал, о тысячах долин, которые пересек, и бесчисленном количестве незакартированных территорий, которые исследовал.