Все приключения мушкетеров

– Не осуждайте, говорит Евангелие, – заметил кардинал.

Атос поклонился.

– Хорошо, господа, – продолжал кардинал, – теперь я знаю то, что мне было нужно. Поезжайте за мной.

Мушкетеры поехали за кардиналом, который опять закрыл лицо плащом, и поскакал в восьми или десяти шагах впереди своих спутников.

Скоро они приехали к гостинице, там не было слышно никакого шума; хозяин, вероятно, ожидая знатного гостя, выслал своих буянов.

За десять шагов до ворот кардинал сделал знак конюху и мушкетерам, чтобы они остановились; оседланная лошадь была привязана к ставне окна; кардинал постучался три раза в дверь.

Человек, закутанный в плащ, тотчас вышел и обменялся быстро несколькими словами с кардиналом; после чего сел на лошадь и поехал по дороге к Парижу.

– Подойдите ко мне, господа, – сказал кардинал.

– Вы сказали правду, господа дворяне, – сказал он, обращаясь к мушкетерам: – и не я буду виноват, если сегодняшняя встреча наша не принесет вам пользы. Идите за мной.

Кардинал сошел с лошади, мушкетеры тоже; кардинал бросил поводья конюху, а мушкетеры привязали своих лошадей к ставням.

Хозяин стоял на пороге; для него кардинал был простым офицером, приехавшим навестить даму.

– Есть ли у вас на нижнем этаже комната с хорошим камином, где эти господа могли бы подождать меня? – спросил кардинал.

Хозяин отворил дверь большой залы, в которой недавно худую печь заменили большим и прекрасным камином.

– Есть. Вот эта, – сказал он.

– Хорошо, – сказал кардинал. – Войдите, господа, и дождитесь меня; я приду не больше как через полчаса.

И между тем как три мушкетера вошли в комнату нижнего этажа, кардинал без дальнейших расспросов, как человек, хорошо знавший дорогу, поднялся по лестнице.

XIV. О пользе печных труб

Без сомнения, трое друзей наших, ничего не подозревая, движимые единственно рыцарским характером своим, оказали услугу особе, которую кардинал удостаивал особенного покровительства.

Но кто же это был? Этот вопрос задали себе тотчас же мушкетеры; но видя, что догадки их ничего им не объяснят, Портос позвал хозяина и велел подать кости.

Портос и Арамис сели к столу и начали играть. Атос в задумчивости ходил по комнате.

Прохаживаясь и размышляя, Атос проходил мимо полусломанной печки, труба которой проходила в комнату верхнего этажа; и каждый раз, когда он проходил мимо ее, он слышал отрывистые звуки слов, которые, наконец, привлекли его внимание. Атос подошел ближе и расслышал несколько слов, которые, вероятно, очень заинтересовали его, так что он сделал знак остальным товарищам своим, чтобы они замолчали, и приложил ухо к нижнему отверстию трубы.

– Послушайте, миледи, – говорил кардинал, – это важное дело, сядем и поговорим о нем.

– Миледи! – прошептал Атос.

– Слушаю с величайшим вниманием, – отвечал женский голос, заставивший Атоса вздрогнуть.

– Маленькое английское судно, капитан которого мне предан, ожидает вас при устье Шаранты, у Форта де Ла-Поэнт; оно отправится завтра утром.

– В таком случае мне нужно ехать туда сегодня ночью.

– Сейчас же, т. е. как только вы получите мои приказания.

Двое людей, которых вы найдете у ворот, будут служить вам конвоем. Я выйду первый, а через полчаса выйдете и вы.

– Хорошо. Теперь перейдем к поручению, которое вы намерены возложить на меня; и так как я желаю оправдать вашу доверенность, то потрудитесь изложить мне дело ясно и подробно, чтобы я не могла ошибиться.

После этих слов наступило минутное молчание. Кардинал, вероятно, обдумывал выражения, а миледи напрягала все свои способности, чтобы понять и удержать слова его в памяти.

Атос воспользовался этою минутой, чтобы сделать знак своим товарищам запереть дверь изнутри и подойти слушать вместе с ним.

Мушкетеры, любившие комфорт, принесли стулья для себя и для Атоса. Все трое сели, наклонили головы и начали прислушиваться.

– Вы поедете в Лондон, – продолжал кардинал, – увидитесь там с Бокингемом.

– Позвольте заметить вашей эминенции, – сказала миледи, – что после происшествия с бриллиантовыми наконечниками, в котором герцог подозревает меня, он мне не доверяет.

– Но на этот раз, – сказал кардинал, – вы и не нуждаетесь в его доверии; вы явитесь к нему просто для переговоров.

– Просто, – повторила миледи с выражением лукавства.

– Да, просто, – повторил кардинал тем же голосом. – Эти переговоры должны быть ведены открыто.

– Я буквально последую вашим наставлениям и ожидаю их.

– Вы явитесь к Бокингему от моего имени и скажете ему, что мне известны все его приготовления, но что я о них вовсе не беспокоюсь, потому что при первом его движении я погублю королеву.

– Поверит ли он, что вы в состоянии привести в исполнение эти угрозы?

– Да, у меня есть тому доказательства.

– Могу ли я представить ему эти доказательства?

– Без сомнения. Вы скажете ему, что я опубликую донесение Боа-Робера и маркиза де Ботрю о свидании герцога с королевой у жены коннетабля вечером во время маскарада. Чтобы он в этом не сомневался, вы скажете ему, что он был там в костюме Великого Могола, который хотел надеть де Гиз, но герцог купил у него этот костюм за три тысячи пистолей.

– Хорошо.

– Я знаю все подробности о том, как он был ночью во дворце в костюме итальянского предсказателя. Чтобы он не сомневался в верности моих сведений, вы скажете ему, что у него под плащом было белое платье, усеянное черными блестками, мертвыми головами и костями, потому что в случае, если бы его узнали, он должен был превратиться в белую даму, которая, как всем известно, всегда является привидением в Лувре перед каким-нибудь важным событием.

– Все?

– Скажите ему еще, что мне известны все подробности приключения в Амьене, что я велю составить из него маленький интересный роман, с планом сада и портретами главных действующих лиц этой ночной сцены.

– Я скажу ему это.

– Скажите ему еще, что Монтегю в моей власти, что он в Бастилии, что хотя при нем не нашли никакого письма, но что пытка может заставить его сказать все, что он знает и даже… то, чего он не знает.

– Прекрасно.

– Наконец прибавьте, что при отъезде с острова Ре герцог в поспешности забыл в своей квартире известное ему письмо г-жи де Шеврёз, которое очень компрометирует королеву, доказывая, что она не только может любить врагов короля, но даже находиться в заговоре с врагами Франции. Запомните ли вы хорошо все, что я вам сказал?

– Скажите, все ли я помню: бал у жены коннетабля; ночь в Лувре; вечер в Амьене; арест Монтегю; письмо госпожи де-Шеврёз.

– Так, так, – сказал кардинал, – у вас прекрасная намять, миледи.

– Но, – отвечала она на этот лестный комплимент, – если, несмотря на все эти доводы, герцог не сдастся, и будет по-прежнему угрожать Франции?

– Герцог влюблен до безумия, – сказал язвительно Ришелье. – Он, как древний паладин, начал эту войну только для того, чтобы заслужить ласковый взгляд своей возлюбленной. Если он узнает, что эта война стоит чести, а может быть, и свободы даме его мыслей, как он выражается, ручаюсь вам, что он не оставит этого без внимания.

– А если он все-таки, – сказала миледи с настойчивостью, – будет упорствовать?

– Если он будет упорствовать, – сказал кардинал. – Это невероятно.

– Это возможно, – сказала миледи.

– Если он будет упорствовать!.. Я буду надеяться на одно из тех событий, которые изменяют государственный порядок.

– Если бы вы указали мне в истории на какое-нибудь подобное событие, – сказала миледи, – может быть, я разделяла бы вашу уверенность в будущем.

– Вот вам пример, – сказал Ришелье. – Когда в 1610 году блаженной памяти король Генрих IV, побуждаемый почти такими же причинами, как теперь герцог, напал вдруг на Фландрию и Италию, чтобы поразить Австрию с двух сторон, не случилось ли происшествия, которое спасло Австрию? Отчего бы королю Франции не быть также счастливым как был император?