В стране мехов (иллюстрации Риу Эдуарда)

метров в ширину и около пятидесяти в длину! На этой льдине двадцать

один человек, сотня животных и медведь жались в ужасе друг к другу

в ожидании смерти!

Какое ужасное положение! Все молчали, боясь двинуться, чтобы не

вызвать окончательного разрушения льдины.

К пище, приготовленной миссис Джолифф, никто не прикоснулся.

К чему, когда впереди была лишь смерть?

Большинство провело ночь на воздухе. Они предпочитали погибнуть

на воле, а не в сарае из досок.

На следующее утро, 5-го июня, яркое солнце залило своими лучами

маленькую кучку отчаявшихся людей. Все попрежнему хранили молчание, избегая встречаться взглядом. Некоторые с тревогой оглядывали

горизонт, центром которого была их льдина.

Море было совершенно пустынно. Ни островка, ни паруса, ни даже льдины.

Льдина, на которой находились колонисты, была, очевидно, последней, странствующей еще по морю!

Температура все повышалась. Ветер утих, и страшное спокойствие

висело в воздухе. Волны медленно колыхали остатки земли и льда, составляющие

остров Виктории. Он подымался и опускался, как обломок;

впрочем, он и был лишь обломком.

Во всяком случае, обломок, чем бы онн и был—куском ли мачты или

доской, но он плавает, держится на поверхности и не тает. Тогда как

льдина во всякое время может растаять от горячих солнечных лучей..

Этот последний кусок льдины был самым толстым, почему он и дер-, жался дольше всех. Долгие холода Полярного моря хорошо насытили его

в те многочисленные годы, когда мыс Батурст составлял отдаленнейшую

оконечность американского материка.

В данный момент льдина возвышалась еще на полтора—два метра над

уровнем моря. Можно было предположить, что и основание ее было

такой же толщины. Но если, плывя по этим тихим водам, она не рисковала

на что-либо наскочить и разбиться, то все же ей предстояло неминуемо

растаять. Это и было заметно по ее берегам, от которых постоянно

отпадали и скатывались в бездну куски.

Подобный обвал случился в тот же день на месте жилища, находившегося

на самой окраине льдины. В сарае, к счастью, никто не находился, но от него ничего не уцелело, кроме нескольких досок и стропил от

крыши. Погибла почти вся утварь и все астрономические инструменты.

Колонисты спасались теперь, взобравшись на холм, где уже ничто не

защищало их от непогоды.

Там же находилось несколько уцелевших инструментов и воздушный

резервуар, благодаря которому Джаспер Гобсон набрал несколько ведер

дождевой воды.

Около четырех часов дня Келлет, уже обнаруживший раз некоторые

признаки помешательства, подошел к Полине Барнетт и сказал ей тихим

голосом:

— Милэди, я хочу утопиться.

— Келлет!—вскричала путешественница.

— Я вам повторяю, что хочу утопиться. Я все обдумал. Больше ничего

не остается, лучше самому покончить.

— Келлет,—сказала Полина Барнетт, взяв за руку солдата, глаза

которого лихорадочно блестели,—нет, Келлет, вы этого не сделаете!

— Сделаю непременно, милэди, и так как вы были всегда очень добры

к нам, я не хотел умереть, не простившись с вами. Прощайте же, милэди!

С этими словами Келлет направился к морю. Миссис Барнетт в ужасе

старалась его удержать. На ее крик прибежали лейтенант и сержант

Лонг. Они присоединились к путешественнице, уговаривая Келлета отказаться

от своего намерения. Но несчастный солдат не соглашался и качал

отрицательно головой.

Можно ли было просветлить его затуманенный рассудок? Конечно, нет. А между тем этот пример, если бы Келлет бросился в море, мог

подействовать удручающе на других! Почем знать, не последовали ли бы

его примеру и некоторые из его товарищей? Нет, надо было во что бы

то ни стало удержать его от самоубийства.

— Келлет,—сказала Полина Барнетт, ласково глядя на солдата,—

чувствуете ли вы ко мне хоть немного дружбы?

— Да, милэди,— спокойно отвечал Келлет.

— Так вот, Келлет, если хотите, мы умрем вместе... но не сегодня.

— Но, милэди!..

— Нет, нет, Келлет, сегодня я не могу, я еще не приготовилась...

лучше завтра... вы согласны, не правда ли?

Солдат посмотрел пристально на отважную женщину. Он сначала колебался

и смотрел с завистью на расстилавшееся перед ним море, затем, проведя рукою по лицу, покорно ответил:

— Завтра!

После этого он медленно отправился назад к своим товарищам.

— Бедный малый!— сказала миссис Барнетт,—я упросила его подождать

до завтра. А, может быть, мы и не доживем до тех пор.

Однако, Гобсон, продолжавший надеяться, спрашивал себя, нет ли

какого-нибудь способа продержаться на острове до тех пор, пока он не

приблизится к материку.

Полина и Мэдж не расставались ни на минуту. Калюмах лежала около

своей подруги, стараясь согреть ее. Миссис Мак-Нап, закутанная

в оставшиеся от богатого склада форта Надежды меха, дремала, прижимая

к груди ребенка.

Остальные лежали неподвижно, точно трупы, выброшенные на берег

после кораблекрушения. Ни один звук не нарушил этой ужасной тишины.

Иногда раздавался легкий плеск отваливавшихся льдинок.

По временам сержант Лонг приподымался, осматриваясь, и снова ложился.

В самом конце льдины, точно громадная белая куча, лежал неподвижно

медведь.

Сумерки продолжались один час. В это время не произошло ничего

нового. Утренний туман принял немного бурый оттенок на востоке. Несколько

облачков поплыло по небу, и вскоре яркое солнце осветило поверхность моря.

Первой заботой лейтенанта было, конечно, осмотреть льдину. Поверхность

ее была все та же, но высота над уровнем моря сильно уменьшилась.

При малейшем волнении она могла быть залита волнами, и только

один холм, на котором все находились, мог еще представлять некоторую

безопасность.

Сержант Лонг, исследовавший в свою очередь льдину, пришел к заключению, что близкое разрушение ее неминуемо.

Полина Барнетт подошла к лейтенанту.

— Значит, это будет сегодня?—спросила она.

— Да, вам придется сдержать слово, данное Келлету!

— Мистер Гобсон,—сказала серьезно путешественница,—все ли мы

сделали, что возможно?

— Все!

— Тогда пусть будет, что будет.

Однако в этот несчастный день была сделана еще одна последняя

попытка. Дул довольно сильный ветер по направлению к юго-востоку, где находились Алеутские острова. В каком они находились расстоянии

о г льдины, теперь определить было невозможно, так как никаких инструментов

больше на острове не было.

Может быть, несчастные колонисты находились к земле гораздо ближе, чем предполагали? Может быть, течение несет их к столь желанным

Алеутским острозам, и через несколько часов покажется берег или хоть

рыболовное судно, которое так легко встретить в это время года?

В это время у лейтенанта зародилась мысль, становившаяся с каждой

минутой все настойчивее. Почему не поставить на льдине мачту, как на

обыкновенном пароме,— ведь теперь это было вполне возможно.

Джаспер Гобсон сообщил свой план Мак-Напу.

— Вы вполне правы,—ответил Мак-Нап.—Поставим скорее паруса!

Эта новая попытка, имевшая, в сущности, мало шансов на успех, придала

немного бодрости несчастным, цеплявшимся поневоле за малейшую

возможность спасения.

Все принялись за исполнение задуманного,— даже Келлет, не напоминавший

еще миссис Барнетт о данном ею обещании.

Оставшееся от помещения солдат бревно было врыто в землю и

укреплено веревками. Из длинного шеста сделали рею, привязали к ней

почти все уцелевшие одеяла и простыни и подняли их на мачту.

Парус надулся от ветра, и льдина быстро понеслась к юго-

востоку.

Это был, во всяком случае, успех, которым был особенно доволен