Охотники за ФАУ

Сысоев оглядел просторный кабинет. Стены были увешаны картинами русских мастеров. На столе красовался дорогой письменный прибор из малахита с золочеными крышками.

Два массивных серебряных подсвечника по бокам, кожаные папки с тиснением, маленький браунинг, похожий на коровинский. Но это была лишь трофейная зажигалка — мечта молодых курильщиков.

Хотя ты и представитель ВПУ, и военный комендант, ты прежде всего офицер отделения по изучению и использованию опыта войны. И если ты вызвал меня только затем, чтобы я изучал военный опыт по батальной живописи на этих стенах, то берегись! Что-то не пойму, куда мы попали. Нет, это не кабинет начальника гарнизона, насчитывающего два взвода. То ли картинная галерея, то ли имперская канцелярия?..

— Спасаем картины. Вот отобьют музей, назначим директора, — сдадим. Маленькая поправка: у меня не два взвода, а уже три роты — батальон.

— Не хвастай. Я-то знаю!

Баженов помолчал. Голова так болела, что каждое слово — как иголка в мозг.

— Не хвастаю. Кроме автоматчиков из роты охраны и саперов есть и еще бойцы.

— Откуда?

— Сформировал из возвращающихся из госпиталя в часть.

— Понятно! Они заходят спросить у тебя адрес своей части, а ты их зачисляешь к себе! Ты обалдел? Ведь есть приказ главнокомандующего, запрещающий это.

— Знаю. А кто будет вылавливать гитлеровцев на чердаках пустых домов?

— Как? В нашей части города?

— Вот именно. Уже захватили сорок семь пленных. Убитых — в три раза больше.

— Не понимаю!

— Кое-кто из недавнего танкового десанта, а большая часть — по приказу. Они выжидали, чтобы с началом их штурма действовать с тыла, поднять у нас в тылу панику. Называлось: операция «Троянский конь».

Ты назвал так?

— Их командир семьдесят второй пехотной. Дверь распахнулась, и вошел майор Бичкин, краснолицый, улыбающийся:

— Еще полтора десятка фрицев выудил! Один кричит — «их бин доктор». Когда будете допрашивать?

— Направьте в подвал.

— Там и так уже сорок семь ждут разговора с вами

— Почему не передашь Андронидзе? — спросил Сысоев.

— По той самой причине, по которой и тебя вызвал.

— Что ты такой бледный, даже губы серые?

— Голова побаливает.

— Бессонница?

— Работа. Спать некогда. Захватили мы спиртовой и пивной заводы. Спирт в подвалах. Мои часовые охраняют. Так бойцы с передовой повадились бегать на пивной завод за пивом. Оголяют фронт. Я приказал выпустить пиво на пол. И то норовят зачерпнуть котелком.

— Не впитывается в землю?

— Там бетонный пол. Воды нет, так однажды пожар этим пивом тушили…

— А нас ты пивом угостишь?

— Угощу.

— С пола?

— Нет, из бочки, где плавал фриц-утопленник.

— Мрачновато ты шутить стал.

— Какие тут шутки! В этом городе не до шуток. Мины.

— Масса мин, — вмешался Бичкин. — Боец открывает дверь — взрывается. Ступил на доску в комнате — взрыв. Гражданский берет дрова из кучи — взрыв. Идут по воду к Днепру — на берегу взрыв. А когда ничего в доме не взорвалось и в нем уже живут, он сам взрывается: мины замедленного действия. Полная передняя граждан, а зачем? Пришли просить: «Проверьте дом», «Дайте сапера».

— Майор Бичкин, попрошу вас принять посетителей.

— Разрешите принимать в кабинете Свешникова? Удобнее: он по ту сторону коридора, а ко мне надо подниматься на второй этаж.

— Действуйте.

— Ваш дом не минирован? — с наигранной пугливостью спросил Сысоев.

Баженов с интересом поглядывал на Сысоева. Обращается на ты. Пытается шутить. Баженов вынул из ящика стола радиомаяк и сказал, что нашли у стены этого дома.

— Удалось ли поймать «бравого»?

— Нет. Ищу. — Баженов спрятал радиомаяк. — А как Мюллер? — лицо Сысоева посуровело.

— Пока никак.

— Не смею злоупотреблять вашим временем, Юрий Николаевич, — заговорил Петрищев, — но в вашей сводке значится «типография». Я узнал, что политотдельцы уже точат на нее зубы. Вот мы и поспешили. Надо срочно отпечатать «Справочник для старшин» и некоторые инструкции. У вас действительно имеется типография на ходу?

Баженов достал из ящика стола сложенный листок коричневатой бумаги и протянул. Полковник развернул.

«Ключевски Висти № 1. Орган Ключевского РК КП(б)У, районной и миськои рад депутатив трудящих».

— Как, в городе уже функционирует райком и горсовет?

— Нет! Это посоветовал Льоха. Он же дал и редактора-организатора — Поля, и двух наборщиков из партизан.

— Поль — иностранец?

— Партизанская кличка. Павел Рутковский. Он же <Американец»!

— Петр Иванович, поглядите на эту газету номер один! Здесь и «От Советского информбюро», и статья «Битва за город», подписанная старшим лейтенантом Баженовым, и заметки о зверствах немецких оккупантов, и статья Льохи о возрождении города, и приказ военного коменданта, подписанный тем же старшим лейтенантом Баженовым…

— Из-за этого приказа я весь сыр-бор затеял, — сказал Баженов. — Если желаете, товарищ полковник, я прикажу проводить вас в типографию. Поль сейчас там. Только быстро перебегайте проспекты. Слышите, как садит?

— Если бы ты не вызвал меня, — сказал Сысоев, — я бы и сам приехал. Над о осмотреть на дзоте действие «казана», как окрестил его Мацепура. Но зачем ты меня вызвал? Что-нибудь экстрановое?

— И новое и не новое. Противник опять применил противотанковое оружие. Танк— вдребезги, в точности как тогда на Гнилушке. Понимаешь, это сработал не фаустпатрон. И снова я нашел неподалеку обрывки такого же провода.

Баженов достал из ящика и положил на стол кусок черного обугленного шнура. Сысоев внимательно осмотрел его.

— Обычный электрический шнур с толстой резиновой изоляцией.

— Знаю. Но что за повторяющаяся случайность, почему он опять возле уничтоженного танка?

— Может, это шнур передвижной электростанции или прожектора? И никакого отношения к танку не имеет, а танк разбило потому, что кроме мин или фауст-патрона взорвался собственный боезапас?

— Не знаю. Поедем, посмотришь, пока не стемнело, а то и опасно будет и плохо видно.

Вошел майор Свешников. Доложил, что у трофейных складов на улице Леси Украинки заменил дивизионных часовых комендантскими. Еле удалось…

— Мне уже звонили и Бутейко и Черкасов. Пусть обижаются, — сказал Баженов.

Свешников сообщил, что бывшая больница очень понравилась начальнику госпиталя Равичу, и он очень благодарил — и за дом, и за трофейные медикаменты тоже. Свешников направил группу гражданских и партизан к саперам для обучения технике разминирования. Свешников хотел продолжить свой доклад, но Баженов попросил его повременить, а сейчас подежурить: он сходит с майором в одно место, а через час вернется обедать.

Вернулись Баженов и Сысоев через полтора часа. Свешников передал Баженову приказание генерала Соболева срочно позвонить ему. Сысоев пошел допрашивать пленных. Он надеялся разузнать у них о новом противотанковом оружии. Баженов оказался прав. Плохо, если противник широко применит это оружие против наших танков. Оно не столько поражает материальную часть, сколько деморализует бойцов. А если срывается наступательный порыв, восстанавливать его трудно.

Генерал Соболев оказался у себя.

— Судя по твоей сводке, Баженов, в сорок первом году в Днепре, против города, было затоплено несколько десятков судов: пароходов, барж, катеров. Я правильно тебя понял: не потоплено, а затоплено?

— Да. так.

— Это значит, что моторы были перед затоплением законсервированы и могут быть быстро восстановлены. Так?

— Вот этого не знаю.

— А кто же знает?

— Мне рассказали об этом Льоха и партизан Кучеренко. Что суда затоплены, он точно знает, да и не только он. Все население знает. А вот в каком именно месте и в каком они состоянии — не знают.

— Ты смотрел на Днепр, что там?

— То лед, то ледоход, то «салок

— Значит, понимаешь. Нам срочно нужны катера. Мост не работает. Разыщи катера на дне Днепра, подними; наладь и подай к «Орешку» хотя бы два катера для работы на переправе. Через два-три дня сможешь?