Остров

Хэтч собрался рассмеяться, но, взглянув на лицо Нейдельмана, передумал.

— Мы знаем, кто сконструировал Водяную Бездну, — тихо проговорил капитан.

Хэтч почувствовал, как пальцы невольно сжались в кулаки.

— Что? — прохрипел он.

— Да. И это еще не все. У нас есть записи, которые он вел во время работ.

В наступившей тишине Хэтч громко вздохнул, потом еще раз, посмотрел на свой стол и покачал головой.

— Это здорово, — с трудом проговорил он. — Просто замечательно. Похоже, я вас недооценил. Впервые за столько лет я услышал кое-что оригинальное. Вы меня по-настоящему развлекли, капитан.

Но Нейдельман уже ушел, и Хэтч вдруг понял, что разговаривает с пустой комнатой.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы заставить себя встать из-за стола. Засовывая дрожащими руками последние бумаги в портфель, он вдруг заметил, что Нейдельман оставил свою карточку. На визитке гостиницы, в которой он остановился, был написан номер телефона. Хэтч швырнул визитку в корзину для мусора, взял портфель, вышел из лаборатории и быстро зашагал к своему загородному дому по окутанным летними сумерками улицам.

В два часа пополуночи он снова был в своей лаборатории и нетерпеливо расхаживал около окна с визиткой Нейдельмана в руке. В три часа он наконец снял трубку телефона.

ГЛАВА 3

Хэтч припарковал взятую напрокат машину на утрамбованной площадке над пристанью и осторожно выбрался наружу. Он закрыл дверь и на мгновение замер, оглядывая гавань. Длинная, узкая бухта с гранитной набережной, тут и там лодки ловцов омаров и ялики с неводами, залитые холодным серебристым светом. Даже двадцать пять лет спустя он вспомнил некоторые названия — «Лола Би» и «Мейбел У».

Маленький Стормхейвен с узкими, обшитыми вагонкой домиками и кривыми улочками упрямо карабкался вверх по склону холма. Дальше домов становилось меньше, их сменяли заросли черных елей и небольшие лужайки, окруженные каменными стенами. Вершину холма венчала конгрегационалистская церковь, чей строгий белый шпиль упирался в серое небо. В дальнем конце бухты он разглядел дом своего детства, над вершинами деревьев виднелось четыре фронтона и «вдовья дорожка», [6] а также длинная лужайка, сбегающая к самому берегу, и маленькая пристань. Хэтч быстро отвернулся — ему вдруг показалось, что смотрит на все глазами постороннего человека.

Надев солнечные очки, Малин направился к пристани. Из-за сужающих обзор очков, а главным образом из-за неразберихи в душе чувствовал он себя немного не в своей тарелке. Его мучили дурные предчувствия, даже более сильные, чем в деревне Раруана, усеянной трупами туземцев, жертв лихорадки денге, или в Западной Сьерра-Мадре во время вспышки эпидемии бубонной чумы.

Пристань была одним из двух коммерческих причалов гавани. По одну сторону выстроились в ряд маленькие деревянные домики: кооператив ловцов омаров, бар и кафе под названием «Закусочная Рыжего Неда», сарай для хранения наживки и еще один — для снаряжения. На конце пристани возвышалась ржавая газовая помпа, торчали несколько лебедок и сушились верши для омаров. Вдали, там, где море соединялось с небом, висела стена тумана, словно мир заканчивался в сотне ярдов от берега.

Первым на его пути оказался домик, обшитый гонтом, где размещался кооператив ловцов омаров. Веселые завитки пара, вьющиеся из железной трубы, говорили о том, что внутри варятся омары. Хэтч остановился около доски, где мелом были написаны цены за разные категории этих моллюсков: без панциря, с панцирем, чистое мясо, отборные кусочки, отбракованные куски. Он заглянул в окно с рифленым стеклом и увидел ряды бочек, наполненных барахтающимися омарами, которых вытащили из воды всего пару часов назад. В отдельном резервуаре находился голубой омар — большая редкость, — выставленный на всеобщее обозрение.

Малин отошел от окна, когда рыбак в высоких сапогах и плаще покатил бочку тухлой наживки по пристани. Он остановился около ближней лебедки, закрепил ее и отправил в лодку, стоящую внизу, движением, которое Малин в детстве видел тысячу раз. Тут же раздались крики, заработал мотор, и лодка отошла от пристани, направляясь в море в сопровождении радостно вопящих чаек. Он наблюдал за ней, пока она не растаяла, точно призрак, в густом тумане. Скоро сидящие в ней различат ближние острова. Бёрнт-Хэд, гранитный массив к югу от городка, уже появился из тумана. Волны с рычанием набрасывались на его основание, и Хэтч слышал их далекий шорох. На вершине островка, среди утесника и низеньких кустов ежевики, возвышался маяк из гладкого камня, и его красно-белые полосы и медный купол приятно разнообразили тусклый серый пейзаж.

Малин стоял на самом краю пирса, вдыхая запах наживки для морских окуней, соленый воздух и пары дизельного топлива; в этот момент защитные стены, которыми он окружил себя на двадцать пять лет, начали рушиться. Годы словно растворились в тумане, и горькое и одновременно сладостное чувство наполнило его душу. Он вернулся в места, куда не собирался никогда возвращаться. Он так сильно изменился, а здесь все осталось по-прежнему. Ему с трудом удавалось сдерживать слезы.

У него за спиной хлопнула дверца машины, и, оглянувшись, он увидел, что из нее вышел Джерард Нейдельман и зашагал по пристани, прямой, излучающий энергию и уверенность. Над зажатой в зубах трубкой из корня верескового дерева поднимался дымок, глаза сияли старательно сдерживаемым, но совершенно очевидным возбуждением.

— Рад, что вы согласились здесь со мной встретиться, — сказал он и, вынув изо рта трубку, пожал Хэтчу руку. — Надеюсь, я доставил вам не слишком много хлопот.

Он немного поколебался, прежде чем произнес последние слова, и Хэтч решил, что, возможно, капитан догадался о причинах, по которым он хотел взглянуть на город и остров, прежде чем дать окончательное согласие.

— Все в порядке, — сдержанно ответил он и пожал протянутую руку.

— А где наша лодка? — спросил Нейдельман и, прищурившись, принялся оглядывать гавань.

— Вон там. «Простушка Джейн».

Нейдельман посмотрел в сторону, куда указал Хэтч.

— О, надежный баркас для ловли омаров, — признал он и тут же нахмурился. — Что-то я не вижу шлюпки. Как же мы высадимся на острове?

— Шлюпка в доке, — ответил Хэтч. — И мы не будем высаживаться. Там нет естественной гавани. Остров окружен высокими утесами, и мы все равно не сможем ничего увидеть со скал. А разгуливать по Рэггиду опасно. Так что представление о нем лучше всего получить со стороны моря.

«Кроме того, — подумал он, — я еще не готов ступить на берег Рэггида».

— Понятно, — сказал Нейдельман и, засунув трубку в рот, посмотрел на небо. — Скоро туман рассеется. Ветер дует с юго-запада, море спокойное. Худшее, что можно ожидать, — это небольшой дождь. Отлично. Я с нетерпением жду первого свидания с островом, доктор Хэтч.

— Вы что же, ни разу не видели его? — наградив капитана мрачным взглядом, спросил Хэтч.

— Я ограничился картами и отчетами.

— А мне казалось, что человек вашего склада давным-давно должен был совершить туда паломничество. В прежние времена разные безумцы устраивали экскурсии на остров, некоторые даже пытались там высадиться. Уверен, что за прошедшие годы ничего не изменилось.

Нейдельман невозмутимо посмотрел на Хэтча.

— Я решил, что взгляну на него, только если мы получим разрешение провести там раскопки.

В его словах Хэтч уловил скрытую силу.

Расшатанная лесенка на самом конце пристани вела к плавучему доку. Хэтч отвязал шлюпку и приготовился запустить мотор.

— Вы остановились в городе? — спросил Нейдельман, ловко забравшись в лодку и усевшись на носу.

Хэтч завел мотор и покачал головой.

— Снял номер в мотеле в Саутпорте, это в нескольких милях дальше по берегу. Даже баркас он нанял через посредника. Он еще не был готов к тому, чтобы его здесь узнали.

Нейдельман кивнул, поглядывая на удаляющийся берег.