Алый Пимпернель. Дьявол верхом

– Хорошо, что я встретил вас, – сказал он. – Вы непохожи на девушек, которых я встречал раньше.

Он продолжал, снова устремив взгляд на небо: – Все Плеяды вышли замуж за богов, кроме одной, Меропы, которая стала женой смертного. Поэтому она светит более тускло.

– Значит, общественное неравенство существует и на небесах?

– Это просто легенда.

– Тогда ее портит конец. Я бы предпочла, чтобы Меропа светила ярче всех, потому что она оказалась более храброй и независимой, чем се сестры. Но, конечно, никто со мной не согласится.

– Я соглашусь, – заверил он меня.

Я вновь ощутила радостное возбуждение и чувство, что стою на пороге приключений.

– Вам не стоит задерживаться, а то дома подумают, что с вами что-нибудь произошло, – предупредила я Джоэла.

Мы умолкли, так как подошли к школе.

Как я и предполагала, мама поджидала меня. Ее глаза расширились от удовольствия, когда она увидела моего спутника.

Джоэл отклонил приглашение зайти, но вручил меня матери, словно какую-то хрупкую драгоценность. Затем он пожелал доброй ночи и удалился.

Мне пришлось еще долго сидеть, описывая маме вечер во всех подробностях. Я не упомянула только о графе.

Глава вторая

Мама отправилась спать с довольной улыбкой и мечтательным взглядом. Я хорошо понимала, что у нее на уме, и немного страшилась ее безрассудства.

Конечно, Джоэл Дсррингем держался со мной по-дружески. Мне было восемнадцать, и, несмотря на отсутствие светского опыта, я выглядела достаточно взрослой. Возможно, это являлось следствием более серьезного характера, чем у дочерей сэра Джона, а тем более, чем у Марго. После смерти отца мама постоянно внушала мне, что я должна получить как можно лучшее образование, дабы с его помощью зарабатывать себе на жизнь. Я запоем читала все, что попадалось под руку, чувствуя себя обязанной знать обо всем хотя бы понемногу, и, несомненно, поэтому Джоэл находил меня непохожей на других. С той поры он постоянно искал моего общества. Когда я отправлялась на свою любимую прогулку по лугам, Джоэл поджидал меня и присоединялся ко мне. Он часто скакал верхом мимо школы и иногда заходил к нам. Мама принимала его любезно и без всякой суеты, и только по легкому румянцу на щеках я догадывалась о ее волнении. Эта самая практичная из женщин теряла равновесие лишь в вопросах, касающихся ее дочери, и было совершенно ясно, что она решила, будто Джоэл Деррингем намерен жениться на мне, и мое будущее будет протекать не в школе, а в Деррингем-Мэноре.

Это была безумная мечта, ибо даже если Джоэл думал о чем-либо подобном, его семья никогда бы этого не допустила.

Все же за следующую неделю мы стали добрыми друзьями. Я наслаждалась нашими встречами, которые казались случайными, но, как я подозревала, были им подстроены, так как я натыкалась на него постоянно. Я выезжала на Дженни, нашей лошадке, которую мы запрягали в двухколесную повозку – единственное имеющееся у нас транспортное средство. Дженни была немолодая, но послушная, а мама заботилась о том, чтобы я научилась хорошо ездить верхом. Несколько раз я встречала Джоэла на одном из великолепных скакунов из конюшен Деррингема. Неизменно оказывалось, что нам с ним по пути, и он скакал рядом со мной. Джоэл был очарователен и знал много интересного, поэтому мне нравилась его компания. К тому же мне льстило, что он ищет моего общества.

Марго сказала мне, что ее родители вернулись во Францию из-за происходящих там событий, но она не выглядела огорченной, а скорее радовалась, что осталась одна в Англии. В то же время я заметила, что Марго один день бывала веселой и оживленной, а другой – грустной и подавленной. Перемены в ее настроении были непредсказуемы, но, будучи поглощена собственными делами, я приписала это ее галльскому темпераменту.

Это Джоэл сообщил мне о причине внезапного отъезда графа. Я выезжала на Дженни обычно после занятий в школе – с наступлением вечера, и неизменно видела высокую фигуру, едущую мне навстречу.

Говоря об отъезде графа, Джоэл был серьезен.

– При французском дворе затевается большой скандал, – сказал он. – В нем замешано несколько представителей аристократии, и граф решил, что ему следует вернуться. Дело касается бриллиантового ожерелья, которое, как говорят, королева приобрела с помощью кардинала де Роана, и что в благодарность за свою услугу он надеялся стать, а может, уже и стал, ее любовником. Разумеется, королева все отрицает, а кардинал и его сообщники арестованы. Это обещает стать cause сelebre [122].

– А каким образом это касается графа Фонтен-Дслиба?

– Предполагают, что это коснется всей Франции. Королевская семья не может допустить скандала в такое время. Возможно, я не прав – надеюсь на это… Отец думает, что я преувеличиваю, но я уже говорил вам, что когда был во Франции, то чувствовал растущее возмущение. В стране чудовищное неравенство – одни несметно богаты, другие страшно бедны.

– Разве такое происходит не повсюду?

– Очевидно, но во Франции нарастает гнев. Уверен, что граф прекрасно это знает. Потому он и решил срочно вернуться, начав готовиться к отъезду сразу после soiree.

Я решила, что, очевидно, больше не увижу блестящего аристократа, и подумала, что это совсем неплохо. Что-то говорило мне, что из моего знакомства с ним не выйдет ничего хорошего. Мне следует поскорее выбросить его из головы. В данный момент это было несложно, ибо я наслаждалась дружбой с самым завидным женихом в округе.

После этого мы почти не говорили об отце Марго. Джоэл интересовался делами графства и надеялся когда-нибудь стать членом парламента. Однако его семья была не в восторге от подобной перспективы.

– Они считают, что я, будучи единственным сыном, должен уделять внимание поместью.

– А у вас иное мнение?

– Ну, конечно, меня интересует и поместье, но я не могу посвятить ему всю жизнь. Можно предоставить это управляющим. Почему мужчина не может участвовать в управлении страной?

– Мистер Питт [123] и вовсе посвящает все время своей парламентской карьере.

– Да, но он премьер-министр.

– Вы тоже должны стремиться занять высший пост в правительстве.

– Возможно, и так. Конечно, мне нужно уделять внимание здешним делам, но сейчас нелегкие времена, мисс Мэддокс. Они чреваты опасными событиями. Если по другую сторону Ла-Манша начнутся неприятности…

– Какие именно? – быстро спросила я.

– Помните, я упоминал о "репетиции"? Что, если приближается спектакль?

– Вы имеете в виду гражданскую войну?

– Я имею в виду, что бедные могут подняться против богатых, голодные – против праздных расточителей.

Я поежилась, представив себе гордого графа в его chateau [124], осажденном кровожадной толпой.

Мама часто говорила, что я даю много воли своему воображению. "Воображение подобно огню, – заявляла она. – Оно хороший друг, но плохой враг. Ты должна научиться обращать его себе на пользу".

Я спросила себя, почему мне следует беспокоиться о том, что произойдет с этим человеком. Если графа настигнет злая судьба, думала я, то он, несомненно, это заслужил. Однако подобный исход представлялся мне маловероятным. Граф принадлежал к тем людям, которые всегда выигрывают.

– Отец всегда упрекает меня, когда я говорю об этом, – продолжал Джоэл. – Он считает, что все это лишь бесплодные предположения. Очевидно, так оно и есть. Тем не менее граф решил вернуться.

– А разве то, что он оставил здесь дочь, не говорит о многом?

– Ни в коей мере. Графу нравится образование, которое его дочь получает в Англии. Он считает, что с тех пор, как Марго стала учиться в вашей школе, она говорит по-английски лучше него. Граф хочет, чтобы Марго совершенствовалась в английском языке. Так что она наверняка проведет с вами еще год.