Золотой город

Нора опустилась на подпорную стену, неподалеку от того места, где крепилась веревочная лестница. Бонаротти, используя систему блоков, прислал каждому члену группы пакет с ланчем, и она, предвкушая приятный сюрприз, открыла свой. Внутри оказался кусок сыра «Порт де Салют», четыре изрядных ломтя ветчины и несколько кусков потрясающе ароматного хлеба с хрустящей корочкой, собственноручно испеченного поваром в походной духовке. Нора жадно набросилась на еду, запивая из походной фляги. Расправившись с трапезой, она поднялась на ноги. В ее обязанности руководителя группы входил сбор данных для каталога образцов, а заодно настало время проверить, каких результатов достигли ее подчиненные.

Стараясь держаться в тени, она направилась на главную площадь города. Здесь, поблизости от планетария, Блейк и Смитбэк увлеченно исследовали огромную мусорную яму, содержавшую множество интересных артефактов — кости животных, уголь и черепки. Голову журналиста, торчащую из-за отвала, она увидела издалека. Чуб его взмок от пота, лицо покрывали разводы грязи. Вид у него был довольно забавный, и Нора невольно улыбнулась. Она начала потихоньку читать книгу, написанную им, хотя и не собиралась тешить самолюбие автора, поставив его об этом в известность. При всем критическом настрое, ей пришлось согласиться с тем, что писал он мастерски, хотя и любил напустить туману. Смитбэк изо всех сил пытался внушить читателю, будто сам являлся участником всех жутких и загадочных событий, описанных в произведении, и такое хвастовство несколько ее раздражало. В целом, однако, книга увлекла Нору и не раз бросала в дрожь.

— Билл, вы уже закончили с первым уровнем? — донесся голос ученого.

— Где уж тут без вас закончить, — пробормотал в ответ журналист.

Блейк вышел навстречу начальнице экспедиции. Лицо его сияло. В одной руке он держал совочек, в другой — сито для просеивания песка.

— Хорошо, что вы пришли! — Стратиграф расплылся в улыбке. — У нас есть кое-что интересное. Здешняя мусорная куча — настоящее учебное пособие, культурные слои располагаются в ней с потрясающей четкостью. Думаю, с тех времен, как Киддер проводил раскопки в Пекосе, никому не удавалось обнаружить ничего подобного. Даже контрольная яма, которую мы выкопали вчера, дала потрясающие результаты. А сегодня мы исследовали несколько верхних уровней.

— «Мы исследовали» — это сильно сказано. — Смитбэк оперся на рукоять лопаты. — Исследованиями занимается один из нас, в то время как другой довольствуется жалкой участью землекопа. И у этого горемыки во рту пересохло от жажды. Он отдал бы полцарства за глоток воды.

Нора протянула журналисту флягу, и тот сделал несколько больших жадных глотков.

— Этот человек — настоящий садист, — сообщил он, вытерев рот. — Думаю, строителям египетских пирамид приходилось легче, чем мне. Смилуйтесь, господин начальник, отдайте меня в рабство другому хозяину.

— Когда вы давали согласие на участие в экспедиции, вы знали, что рано или поздно придется взяться за лопату. — Нора забрала у него флягу. — Вы, журналисты, привыкли копаться в грязи в переносном смысле. Теперь узнайте, каково это в смысле буквальном.

— И ты, Брут? — протянув к ней грязную руку, изрек Смитбэк.

— Идите посмотрите, что мы сделали, — поманил Блейк, указывая на небольшую, аккуратную ямку, проделанную с одной стороны рабочего объекта.

— Контрольная? — уточнила Нора.

— Да. Видите, какой отчетливый срез?

— Вижу.

Работа Блейка, поразившая ее своей аккуратностью, обещала принести невероятно богатые результаты. Внедрившись в мусорную яму, они со Смитбэком обнажили несколько десятков тонких слоев разноцветной почвы — коричневой, серой, черной. Каждый из слоев исследователи снабдили маленьким пронумерованным ярлычком. Другие ярлычки, совсем крошечные, помещались в тех местах, откуда были извлечены находки. На земле рядом с ямой стояли рядами многочисленные стеклянные и пластиковые контейнеры. В каждом из них заключался артефакт — зерно, фрагмент кости, кусочек угля. Нора заметила также подставку с переносным бинокуляром для извлечения из почвы вкраплений в виде волос, пыльцы и мелких семян растений. Рядом Блейк установил портативный хроматограф для анализа химического состава грунта. Она не могла не восхититься высочайшей квалификацией ученого.

— Как я уже сказал, здешняя яма — настоящее учебное пособие, — повторил Блейк. — Верхний слой — период пуэбло А. В нем мы обнаружили множество фрагментов рифленой керамики и еще несколько фрагментов красной. Далее следует пуэбло Б. Начало слоя относится ко второй половине десятого века.

— Тот же период, когда анасази создали поселения в каньоне Чако, — заметила Нора.

— Совершенно верно. А под этим слоем, — он указал на срез светло-коричневой почвы, — находится земля, лишенная признаков человеческого существования.

— Вы хотите сказать, что город возводился единовременно, а не постепенно разрастался из небольшого поселения?

— Именно так. А теперь поглядите на это.

Блейк открыл один из контейнеров, бережно вынул три осколка и разложил на куске войлока. Осколки матово поблескивали в лучах полуденного солнца.

У Норы перехватило дыхание.

— Черно-желтая керамика, — восхищенно пробормотала она. — Какие прекрасные образцы!

— Невероятная редкость, — довольно вскинув бровь, заявил Блейк. — Вам случалось встречать их прежде?

— Один только раз, на раскопках в Рио-Пуэрко. То были лишь крошечные фрагменты. Найти целый сосуд не посчастливилось никому.

Здешняя мусорная яма и правда таила в себе несметные сокровища, если в первый же день удалось обнаружить целых три редчайших экземпляра.

— А я никогда прежде не видел даже осколков керамики подобного стиля, — вздохнул Блейк. — Удивительно, до чего красивы. Кто-нибудь пробовал их датировать?

— Нет. Найдено всего около двадцати фрагментов, причем разрозненных. Может, вам повезет, и вы обнаружите здесь достаточно, чтобы попытаться определить их возраст.

— Надеюсь.

Блейк при помощи пинцета с резиновыми кончиками вернул находку в контейнер.

— А что вы скажете насчет этого?

Рукояткой совка он указал на срез почвы, где отчетливо различались темные и светлые полосы. Темные содержали осколки глиняной посуды.

— Несомненно, жизнь в этом городе имела, так сказать, сезонное течение, — заявил Блейк. — Большую часть года людей тут находилось совсем немного, я полагаю, около пятидесяти человек, а то и меньше. Однако каждое лето сюда устремлялись бесчисленные паломники. Что-то в этом роде происходило и в каньоне Чако, только здесь масштаб паломничества куда более значительный. О резком прибавлении числа жителей города свидетельствует количество печной золы и разбитой посуды, в некоторые периоды возрастающее многократно.

Сезонное паломничество, подумала она. Наблюдение подтверждало догадку Арагона о священном городе. Городе жрецов. Еще прошлым вечером Блейк так решительно пытался ее опровергнуть. Нора не стала сердить маститого собеседника напоминанием о его вчерашнем споре с коллегой.

— Вы уверены, что резкий прирост числа жителей происходил именно летом? — поинтересовалась она вместо этого.

— Еще бы! — фыркнул Блейк. — О данном факте говорит цветочная пыльца. Правда, ее не так много. Но, как я уже сказал, мы только начали раскопки. Пока что с уверенностью можно сказать только одно: эта мусорная яма свидетельствует о наличии в городе определенной социальной иерархии.

— Социальной иерархии?! — резко переспросила Нора, пораженная смелостью подобного вывода.

— Именно. В задней части ямы мы обнаружили фрагменты великолепной расписной посуды, а также кости употребляемых в пищу животных — лосей, оленей, индюков и даже медведей. А еще множество бусин, наконечники стрел и даже почти целые сосуды. В передней же — лишь осколки грубой гофрированной керамики. Да и остатки пищи там совсем иного рода.

— И что это за остатки?

— По большей части кости древесных крыс. А также белок, змей и койотов. В почве выявлено множество фрагментов насекомых — кузнечиков, тараканов, сверчков. Я обследовал их под микроскопом и выяснил, что все они слегка поджарены.