Команда (СИ)

Пили. Говорили. Плакали.

- Это же полный абзац, Дубровский. - говорил распустивший нюни Сыч, - Мы перепробовали всё, что можно, но это как в стену башкой биться. Ни хренашеньки не выходит.

- Не всё. - тяжело обронил Дубровский, разглядывая неподвижным взглядом дно стакана.

- В смысле?... - спросил у него разом напрягшийся Жора.

- Мы перепробовали ХОРОШИЕ методы. - Дубровский поднял глаза, - ПРАВИЛЬНЫЕ методы. ЗАКОННЫЕ методы. - эти слова он произносил так презрительно, будто они были грязными ругательствами, - Простите меня, ребята, но я попробую как-нибудь сам...

За столом воцарилось молчание.

- Что ты попробуешь сам? - Сыч, похоже, протрезвел.

- Куплю завтра охотничий карабин и начну потихоньку... Охоту... Простите, ребят, но я просто не могу. Я уже не хочу, чтоб их сажали в тюрьму или что-то еще. Я хочу, чтоб они сдохли в муках.

- Карабин... - фыркнул Жора, - Да тебя по первой же пуле вычислят. В тюрьму хочешь? Не страшно?

- Нет. Страшно было тогда... А сейчас уже как-то...

- Ты так долго не протянешь. - отрезал Сыч, - Это глупый план.

- У тебя есть идеи лучше? - огрызнулся Дубровский, - Вперед!

- Например, у меня идея прекратить строить из себя единоличника. У тебя есть друзья. И нам, не меньше, чем тебе, важно, чтобы те уроды получили по заслугам. - переглянулся Сыч с остальными.

- Что, каждому купим по карабину? - съязвила Анька.

- Не обязательно. И вообще - чего вы привязались к этим карабинам?... Есть пушки и покруче.

- Я стреляю хорошо, вот и привязался. - пожал плечами Дубровский, - На охоту ходил. В детстве еще, там, в тайге. Пока отец с матерью не начали чертей из дома выгонять. А что за пушки?

- В городе полно стволов. - с уверенностью заявил Сыч, - Это ж Москва. Просто надо знать, где достать.

- Вот это уже конструктив! - довольно потирая руки сказал Жора, - Ты, Дубровский, главное, вот что запомни: ты не один. Мы с детства одна команда. Один ты долго не протянешь.

- Ну что ж... - недоверчиво глядя на собравшихся сказал Дубровский, - Команда... Давайте попробуем...

7.

Сыч тихонько поднялся с кровати, прислушался к ровному дыханию жены, и понял, что снотворное подействовало. Можно было, конечно, придумать какой-нибудь повод убежать на пол-ночи, но очень уж не хотелось вызывать лишних вопросов. Поэтому, пусть спит. Полезнее будет.

Вынув из шкафа черные армейские брюки, серую футболку и сняв с манекена кепку с шевроном, Сыч на цыпочках вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Пойдя на кухню и одевшись, он достал с антресоли старого шкафа, где, обычно, лежали пустые трехлитровые банки и старые кастрюли, небольшой камуфлированный баул. Выложил на стол тепловизор, перчатки с пластиковыми вставками на костяшках, нож, две увесистые кобуры и небольшой тряпочный рюкзачок. Затем, снова встав на жалобно скрипящую под его тушей деревянную табуретку, уложил баул обратно и вынул небольшую складную пневматическую винтовку.

Собрав винтовку и зарядив ее, Сыч подошел к окну, открыл его и, прицелившись, нажал на спуск.

Раздался тихий "пук", за окном лопнула и осыпалась на асфальт лампочка уличного фонаря. В единый миг во дворе стало темным-темно.

Через полминуты винтовка снова скрылась на антресоли, а Сыч осматривал двор в тепловизор. Не заметив никого крупнее кошки и удовлетворенно кивнув, он спрятал прибор в карман, а сам, обувшись, спрыгнул на козырек подъезда. Лететь было недалеко - Сыч жил на втором этаже, и, поэтому, приземление прошло успешно, хоть и немного шумно.

Через 5 минут невидимый в темноте Сыч, стоя в кустах сирени на углу дома, едва не довел до инфаркта Салагу, хлопнув его по плечу.

- А! - вскрикнул тот, дернувшись.

- Х..й на. - довольно улыбаясь ответил Сыч, - Не пугайся. Солдат ребенка не обидит.

- Ну пипец. Я ж чуть не... Чего во дворе так темно-то?

- Хулиганы. - пожал плечами Сыч, - Пошли. Есть у меня тут одно место заветное... Ты, кстати, чего так вырядился?

Несмотря на теплую ночь, Салага был одет в камуфляж, под которым скрывалась боевая рубашка.

- Ты во всем этом охренеешь. Ночь-то теплая, к тому же нам сейчас придется чуть пробежаться.

- Ну... Я как-нибудь постараюсь не охренеть. - улыбнулся Салага.

- Мне нравится твой настрой. - Сыч указал рукой направление, - Давай в ту сторону.

Побежали. Сыч частенько сдыхал и переходил на шаг, Салага спотыкался о выбоины, и весь взмок. Идея одеть камуфляж уже не казалась ему такой крутой. Бежали напрямую, никуда не сворачивая. Сыч, видимо, решил вспомнить былые навыки паркура, и бодро перепрыгивал через теплотрассы, и низенькие ограды, а также, издавая напряженное "Хэ-эть!", форсировал преграды повыше.

- Стой! - наконец, Сыч остановился в темном проулке между двумя пятиэтажками. Напротив них, через дорогу, горел фонарь и стояла грязная будка с надписью "бистро". Через окна было видно, что внутри кто-то сидит, еще двое стояли снаружи и, пошатываясь, курили.

- Что такое? - шепотом спросил Салага.

- Пришли. Мне знакомый капнул, что через этот блевок сегодня пройдет кое-что нехорошее. И очень нам нужное. Ты точно готов?

- На все сто.

- Ну окей, тогда потихоньку двинем...

Когда Сыч пару дней назад на тренировке шепнул Салаге о том, что готов взять его в оруженосцы, тот не поверил своим ушам.

- Что, серьезно?...

- Совершенно. Есть предпосылки к тому, чтобы возродить Команду. Сейчас вакантно одно место штурмовика, и я мог бы взять тебя в обучение.

- Конечно! Я хоть сейчас! - обрадовался Салага, но Сыч осадил его.

- Я сказал "мог бы". Слушай внимательно. На прошлой трене ты говорил, что готов убивать, и говорил убедительно. Я хочу узнать, что тебя на это сподвигло. Для меня это вопрос не праздный, мне нужен ведомый, и я предпочту видеть на этом месте высоко мотивированного человека. Даже и без малейшей подготовки, но готового убивать, пытать, нарушать закон, и, не дай бог, конечно, но нести всю ответственность за это. Попасть в тюрьму, например. Так что присаживайся и выворачивай душу наизнанку. А я послушаю, и решу - высоко ты мотивирован или низко.

От такого требования Салага чуть было не послал Сыча нахрен, но быстро остыл, уселся напротив и принялся рассказывать.

Салагу мучила целая гора комплексов. Он с детства был очень умным мальчиком, прямо-таки вундеркиндом, прекрасно учился, и его ставили в пример везде, где только можно. Учеба, музыкалка, самодеятельность в школе и вне ее, шахматы - он успевал всё, и редкий родитель в классе удержался и не сказал когда-нибудь своему чаду: "А вот Титов делает вот то-то! А ты почему-то нет!"

Само собой, что на популярности Салаги это сказалось не лучшим образом, и он быстро вылетел в аутсайдеры. Травля, побои, издевательства, проблемы с социализацией - все это росло, как снежный ком, и никак не хотело рассасываться. Городок маленький, школа всего одна, и перевестись было просто некуда. Приходилось терпеть.

Годы шли, Салага, хоть и с большим трудом, научился общаться с людьми, но никому из своих школьных врагов ничего не забыл.

- Психологи часто ищут причины всех расстройств в детстве. В моем случае им бы даже не пришлось глубоко копать. - горько усмехнулся он.

Злость копилась, не находя выхода и принимая самые причудливые формы - например, любовь к комиксам, но не к классическим, где герои носят трико и никого не убивают, а пожестче - к героям вроде Росомахи, Карателя, Роршаха, и прочим, не гнушающимся использовать оружие и пытки, и не произносящих монологов о ценности человеческой жизни.

- И они правы. Я думаю точно также. Подобные люди - мусор. Всё, что они могут - это нести в мир боль и насилие. В дикой природе особи одного вида не убивают друг друга. Даже хищники в джунглях делят территорию без смертоубийства, потому что они свои. А эти... Они уже не люди. Они сами считают себя выше остальных людей, и отсюда логично проистекает, что не считают себя людьми.