Сокровище президента Парагвая

Мгновение спустя Кальдерон впрыгнул в покачивавшуюся уже в воздухе корзину шара.

— Руби канат! Разом!.. Пускай!

Словно чья-то могучая рука рванула неистово колыхавшуюся корзину вверх, потом в сторону и опять вверх.

Толчок был так силен, что все три пассажира попадали на дно корзины. В полумгле они видели, как палуба «Пилькомайо» уходила в бездну, как опускались мачты с гордо развевавшимся парагвайским флагом. Но еще раньше, чем они успели увидеть тонущее судно, они поняли, что аэростат уже поднялся в воздух, оторвавшись от палубы «Пилькомайо».

— Б-бах-ба-бах! — донеслось снизу.

И в стороне — мощный взрыв. А оттуда — грохот отвечающих храброму крейсеру выстрелов, огненные мечи, вырывающиеся из жерл пушек и посылающие разрезающие воздух тяжеловесные снаряды.

— Б-бум!

Это вражеская граната, разбив часть фальшборта «Пилькомайо», взорвалась на его палубе, покрывая ее осколками металла, щепками, клочьями человеческого тела…

— Они… стреляют по шару! — закричал Кардосо.

Мгновение спустя торопливо направленный с какого-то бразильского судна снаряд просвистел в нескольких ярдах 7 от безумно быстро поднимавшегося ввысь шара.

— Не попали… Уходим! Уходим! — кричал Кардосо, как безумный цепляясь руками за борта корзины.

Корзина все еще тряслась и колыхалась, крутясь в воздухе, словно пьяная, но ее движения становились все более и более плавными. Случайные аэронавты уже успели настолько овладеть своими нервами, что могли созерцать поразительное зрелище, представившееся их взорам: шар поднялся почти вертикально над тем местом, где стоял бравый «Пилькомайо» с обреченной на смерть командой, посылая поминутно снаряд за снарядом в окружившие его кольцом вражеские суда.

Корабли сошлись так близко, что стало возможным пустить в ход ручное оружие, и теперь с борта «Пилькомайо» раздавались один за другим ружейные залпы.

Но и сам фрегат получал в свой корпус снаряд за снарядом.

Во многих местах на нем уже вспыхнул пожар, багровое пламя вырывалось из люков, откуда-то поднимались и расплывались в воздухе густые клубы темного, почти черного дыма.

Пассажирам шара было видно, что одна из труб фрегата, разбитая взрывом гранаты, свалилась на палубу, покрывая ее осколками.

Взрыв следовал за взрывом.

«Пилькомайо» доживал свои последние минуты, но с его палубы все еще неслись выстрелы.

Потом… потом все вокруг задрожало, и шар метнулся в сторону, словно подхваченный ураганом.

Изнутри судна, расстреливаемого уже в упор, вырвался целый столб огня и дыма.

— Они взорваны! — крикнул Кардосо.

— Они взорвались сами, чтобы не сдаваться! — ответил ему суровым голосом Диего, утирая слезы.

В самом деле, «Пилькомайо» погиб, не сдавшись: капитан Канделль, видя, что дальнейшая борьба невозможна, бросил ручную гранату в крюйт-камеру, и судно со всем экипажем и еще уцелевшими солдатами взлетело на воздух…

Пылающие обломки падали дождем в воду и тонули в ней со зловещим шипением. Потух пожар, озарявший багровым светом картину боя, и воцарилось гробовое молчание.

Ясно видно было море внизу, далеко-далеко. На том месте, где за минуту до этого еще стоял «Пилькомайо», теперь в бурлящих волнах мелькали только балки, разбитые бочки, обломки судна, обрывки парусов, человеческие трупы.

— Б-бах-б-бах! Бах!

— Что это? Почему стреляют? — удивился сеньор Кальдерон. Не спускавший взора с поверхности моря Диего ответил:

— С «Пилькомайо» покончено. Теперь они охотятся за нами…

В самом деле, бразильские суда на всех парусах мчались в том направлении, куда ветер беззвучно увлекал аэростат, и на ходу посылали в воздушных путешественников выстрел за выстрелом.

Но это было явно бесполезным занятием: шар шел уже на такой значительной высоте, что никакие выстрелы достать его не могли.

И Кардосо не удержался, чтобы не рассмеяться злобно и не погрозить своим кулаком заметно отставшим врагам:

— До свидания, приятели! Еще увидимся!..