Ночной визит

Приободренный колхозник начал рассказывать:

– Вечор иду я по лесу, гляжу – трое парней. Не здешние. Здешних-то я всех знаю. Я уж к ним подойти хотел, да взяло меня сомнение. Что-то уж разговор больно странный. Про бабу какую-то. Зря, мол, ее живой отпустили…

– Вот как? – Ощущение усталости у Кротова мгновенно исчезло.

– Точно так. Их, стало быть, трое. Один поздоровше, волосы белые. Видно, главный. Другой помене, голова – вроде дыни… – Зайцев приложил к вискам поднятые вверх ладони. – Огурцом голова… А третий темный, скуластый, веткой все по траве хлестал.

– Все трое про бабу говорили?

– Нет, один. Тот, у которого голова дыней. А с веткой молчал.

– А белокурый?

– Здоровый-то? Он говорит: «Не скули: где мы ее встретили и куда успели уйти». Я и смекнул – видать, главный. Стал за дерево и стою. Только дальше не расслышал. Ветер помешал.

– Где же это было? – спросил Кротов, чувствуя, как знакомое волнение охватывает его.

– У Горячего Ключа. Откуда там быть посторонним? – Зайцев понизил голос. – Может, это они и есть – шпионы?

– Скажите, товарищ Зайцев, а вещи какие-нибудь у них были?

– Не приметил, – с сожалением сказал колхозник. – Скорей, что нет. Но не видел, – добавил он и снова смутился.

Поблагодарив колхозника и проводив его к двери, Кротов быстро вытащил из полевой сумки карту и расстелил ее на столе. Горячий Ключ. Вот он. Это как раз тот участок, над которым самолет делал разворот. Надо немедленно ехать! И надо непременно взять с собой Зайцева… Зачем же он отпустил колхозника? Усталость, она сказывается…

Впрочем, великан колхозник явился тотчас же, как только Кротов позвонил председателю колхоза и попросил вернуть Зайцева. Машина была наготове и через несколько минут уже мчалась по проселку, подпрыгивая в выбоинках и с ходу делая немыслимые повороты.

На небо наползали тучи. Вот-вот должен был хлынуть ливень.

Да и осенние сумерки надвигались с удручающей быстротой.

– Скорее, Саша, скорее! – торопил Кротов шофера. – Дождь пойдет – все следы смоет.

Первые капли, рассыпаясь брызгами, ударили в смотровое стекло. Шофер не отрывал глаз от дороги. Вдруг Кротов тихо сказал:

– Стоп!

Саша в недоумении выжал педаль тормоза. Он огляделся, удивляясь, почему вдруг начальник приказал остановить машину.

По большой поляне со стороны леса к дороге шла сгорбленная старушка. На своих высохших плечах она несла небольшую вязанку хвороста, поддерживая ее костлявой рукой. Другой свободной рукой старушка тянула за собой мальчонку лет пяти. Он, видно, очень устал и капризничал.

Кротов выскочил из машины:

– Ну-ка, бабуся, садись. Подвезем хоть немного.

– Да мне в Поленовку. Не по дороге.

– В Поленовку? Три километра по дождю шагать?

– Три километра? – удивленно переспросила старушка. – А мне все думается – близко…

Кротов раздумывал недолго.

– Садись, бабушка. И карапуза своего сажай. Давай сюда и вязанку. Саша, – обернулся он к шоферу, – тут недалеко, мы дойдем. А ты отвези – и назад.

Капитан накинул на плечи плащ-палатку и в сопровождении Зайцева торопливо зашагал прочь от дороги, в лес. Позади заурчал мотор. Это разворачивалась на дороге машина.

Дождь внезапно прекратился. Но тучи всё ползли и ползли, обгоняя одна другую.

В лесу Зайцев пошел впереди, показывая дорогу. Они свернули на полянку, и Зайцев остановился.

– Вот здесь, – сказал он. – Там они лежали, а я вот тут за деревом стоял.

Капитан не спеша обошел поляну, тщательно осматривая траву. Хотя прошли уже целые сутки, вялая осенняя трава оставалась примятой. Зоркие глаза чекиста определили, что здесь действительно побывали три человека. А вот и еще в одном месте трава примята. Здесь, за кустами, лежал груз. Очевидно, рюкзаки.

Зайцев смотрел на капитана виновато.

– Эх, остаться бы мне, обождать маленько, – произнес он. – Посмотреть, в какую сторону пойдут… Заторопился я вам сообщить.

– И правильно сделали, – сказал Кротов.

Капитан знал, что след – это всегда точная, как протокол, запись о действиях тех, кто здесь побывал. Факты, которые не имеют значения для неискушенного человека, всегда очень много значат для чекиста. Нет, его поездка в лес не была бесполезной. Во-первых, эти безлюдные места не так уж часто посещают местные жители; во-вторых, они никогда не носят с собой тяжелые рюкзаки. Значит, здесь побывали чужие. Очевидно, те, кто был ночью сброшен с самолета. Куда они пошли? Для Зайцева это было загадкой. Но для Кротова… Нарушители могли пойти к границе или в сторону города. Но пограничники были! начеку. Нарушений границы в эти дни не замечено. Значит, лазутчики двинулись к Южнокаменску.

Снова пошел дождь. Бесполезно было оставаться здесь дольше. Да и вызывать собаку не имело смысла. Время и дождь сделали свое дело.

Оставляя широкие полосы на еще не просохшей после дождя траве, оперативная машина ехала по жнивью. Рядом с майором Васильевым сидел колхозник Степан Яценко. Не так-то уж часто приходилось Степану разъезжать в автомобилях. Растерянно мигая, он всматривался в знакомые очертания деревьев и кустов, полян и перелесков, с детства исхоженных им вдоль и поперек. Все сейчас казалось совершенно изменившимся, словно он попал сюда впервые в жизни.

– Не пойму чего-то, – бормотал он. – Где мы едем?.. – Вдруг он на ходу открыл дверцу машины. – Стой! Стой!

– Осторожнее! – едва успел крикнуть Васильев, но колхозник уже стоял на влажной земле.

– Вот оно, место! – обрадованно сказал он. – Туточки я и нашел!..

Утром по дороге к дому, чтобы сократить путь, Яценко, житель станицы Соколовской, решил пойти напрямик, через овраг. Он спустился по отлогой тропинке и зашагал через кустарник к полю, опираясь на палку. Вдруг палка обо что-то ударилась. Степан посмотрел – консервная банка. Ударил по ней концом палки – она со звоном отлетела в кусты. И, только подходя к станице, Степан встревожился. Он уже слышал, что где-то в этом районе были сброшены с вражеского самолета парашютисты-шпионы. Не они ли оставили банку в лесу?

В сельсовет он вбежал запыхавшись. Всем и каждому рассказывал о находке и едва дождался майора Васильева, который немедленно посадил его в машину и повез в лес, к оврагу.

– Вот туточки, – суетливо твердил Яценко. – Туточки лежала…

Он побежал к кустам и вскоре нашел банку.

– Она!

Майор осмотрел находку и улыбнулся. Банка была ржавая, старая. Должно быть, она давно лежала здесь.

Степан, приметив на губах майора улыбку, понял, что его находка не представляет никакого интереса. «Эх, зря только человека побеспокоил! – мысленно отругал он себя. – А в станице-то на смех поднимут!..»

Но вдруг лицо Васильева стало сосредоточенным и серьезным. В стороне трава была помята, валялись сломанные, не успевшие завянуть ветки. Кто-то отдыхал тут совсем недавно. Яценко немного успокоился, увидев, что майор внимательно осматривает траву – может, еще и не будут смеяться в станице!..

Между тем Васильев нашел в траве окурок сигареты. Крохотный окурок, растоптанный каблуком. Осторожно рассмотрев находку, он бережно положил ее в спичечный коробок. Теперь дело лаборатории научно-технического отдела установить, какие здесь побывали люди – свои или чужие.

– Товарищ майор! – раздался внезапно взволнованный голос шофера. – Здесь что-то закопано!

– Не трогайте ничего! – крикнул Васильев, торопясь на зов.

Он обошел вокруг куста, на который указал ему шофер, слегка отгибая мокрые ветки, заглянул в его середину. Потом присел на корточки и очень осторожно разгреб руками сырые листья. Из-под них показались кусочки целлофана, обрывки бечевки, остатки пищи… Васильев тщательно собрал всё и аккуратно завернул в чистый лист бумаги.

– Ну что, товарищ начальник? – спросил Яценко.

– Хорошо, что привели нас сюда, – ответил майор. – Спасибо.

И старый колхозник вздохнул с облегчением.