Небесный скиталец

— И на пятнадцать килограммов тяжелее, я знаю. Но я не намерен устраивать перестрелки и кулачные бои с пиратами.

— Сейчас я также старший из членов экипажа.

Я изумленно уставился на него:

— Ты о чем, Брюс, ты что, собираешься возглавить нашу вылазку?

— Да, так пишут в книгах.

— Ну, я думаю, у нас тут под рукой книг нет, а кроме того, ты не знаешь корабль так, как я. Ты пробыл на нем три дня, а не три года.

— Я выше тебя по званию, и это факт.

— Твое звание куплено и оплачено, — бросил я сквозь зубы.

— Это нам не поможет, — заметила Кейт.

Я с силой потер лоб.

— Они думают, что мы лежим мертвые в шахте с гидрием, — начал я. — Внезапность на нашей стороне. Я знаю на этом корабле каждый дюйм. В моей каюте лежит запасной комплект ключей. Я добуду их, и мы сможем попасть куда угодно. Я смогу открывать двери и запирать их. Если удастся заманить пиратов в какие-нибудь каюты или отсеки, мы сможем закрыть их там. Потом освободим офицеров и капитана и улетим отсюда, пока не подошли остальные пираты.

— Ну у тебя и амбиции, — заметил Брюс.

— Наверно, нам все-таки придется оглушить кого-нибудь из них, — сказала Кейт.

— Одного или парочку, чтобы тебя порадовать, — пообещал я. — Но я не хочу лишиться преимущества внезапности. Прежде чем что-либо делать, нам надо пробраться на борт и осмотреться. Здесь торчать бессмысленно. По моим подсчетам, примерно через шесть часов на борту окажется полный комплект этих подонков, и тогда надежды улизнуть не останется. Вы согласны?

— Да, — сказал Брюс.

— А как мы попадем на борт? — спросила Кейт.

— Хвостовой стабилизатор.

Корма «Авроры» была развернута к воде. Прячась за деревьями, мы двинулись вдоль правого борта и пробирались до тех пор, пока не оказались прямо напротив стабилизатора. Здесь мы были почти не видны из окон пассажирского салона. Мы побежали. В нижнем конце вертикального стабилизатора был прямоугольный люк, примерно в двух метрах над землей. Шасси можно было использовать в качестве опоры для ног. Я подпрыгнул, встал на выступ и попытался открыть люк. К великому моему облегчению, рукоятка повернулась, и я как можно тише и осторожнее нажал на крышку. Я быстро глянул внутрь и взобрался на корабль.

Я оказался внутри узкого хвостового стабилизатора и прижался к металлическому мостику, дожидаясь, когда успокоится дыхание. Я прислушивался. Все было тихо. Я обернулся к люку и кивнул, потом высунулся и помог Кейт вскарабкаться наверх.

— Ты в порядке? — спросил я Брюса.

— Да, — процедил он сквозь зубы. Он встал на подножку здоровой ногой и подтянулся. Я помог ему заползти внутрь. Его трясло. Мне очень не нравилась его нога. Повязка вся промокла от крови.

Мы все были внутри. Я бесшумно закрыл люк. Было достаточно светло от трех иллюминаторов и электрической лампочки над головой. Ох, как это было славно — снова оказаться на борту «Авроры», даже при таких ужасных обстоятельствах. Одно лишь ощущение, что я на своем корабле, добавляло мне бодрости.

Запасная командная рубка размещается как раз в нижней части хвостового стабилизатора. Если даже основная рубка пострадает, «Авророй» можно управлять отсюда. Я окинул взглядом скучающие без дела приборы и безмолвные контрольные панели по обеим сторонам узкого прохода. Здесь были рули — направления и высоты. Рядом с рулем направления расположился гирокомпас, а у руля высоты примостился альтиметр. Кнопки зажигания, дроссели. Панель управления балластом, подсказывающая, сколько у вас воды и в каких танках. Выше — газовая панель, на ней видно, насколько заполнен каждый из двадцати шести газовых отсеков. Я вгляделся. Все отсеки корабля заполнены на девяносто девять процентов. Все герметично и исправно.

Дыхание Брюса было частым и прерывистым.

— Давай посмотрим рану, — сказала Кейт.

Брюс лишь помотал головой.

— Ну же, — настаивала Кейт. — Я не упаду в обморок.

Он размотал повязку. Я беззвучно втянул воздух. Нога выглядела ужасно. Облачная кошка разодрала когтями левую икру и вцепилась зубами в лодыжку, это было ясно. Все раны красные и воспаленные и, что самое плохое, залиты желтым гноем.

— Нам нужно что-нибудь дезинфицирующее, — сказал я, — и чистые бинты. Я постараюсь пробраться в лазарет.

— А я не пойду? — спросила Кейт, и лицо ее сделалось как у маленькой девочки, которая боится, что ее оставят ночью одну.

— Один я быстрее справлюсь. И это безопаснее. Я хочу посмотреть, где пираты и куда они согнали наших. Оставайтесь оба здесь.

— А если придет кто-нибудь?

— Прыгайте из люка и бегите обратно в лес, ладно?

— А ты, если что-нибудь случится с тобой?

— Со мной ничего случиться не должно. Я знаю каждый сантиметр этого корабля. Он спрячет меня. Я быстро.

— Легче воздуха, — сказала Кейт, — верно?

— Легче воздуха.

Она схватила меня за руку и сжала ее так, что я поморщился.

— Все будет хорошо, — сказал я. — Со всеми нами все будет в порядке. Осмотри шкафы. Ищи все, что может пригодиться. Может, веревки, чтобы связывать их, или что-нибудь, чем можно оглушить… — Меня начинало подташнивать при одной мысли о том, что нам нужно будет сделать.

— Удачи, Мэтт, — сказал Брюс.

Даже теперь я почувствовал укол ревности, оставляя их наедине. Но рука моя все еще хранила тепло пожатия Кейт.

Из хвостового стабилизатора был только один путь — длинный трап, круто поднимавшийся к килевому мостику. Я бесшумно поднялся по нему и, прежде чем высунуть голову в коридор, остановился и прислушался. Я прижался ухом к металлу и ждал вибрации. Ее не было. Я чуть-чуть выставил голову и огляделся.

Передо мной лежал килевой мостик, залитый светом электрических ламп. Он был пуст. Я вскарабкался на него и побежал. От босых ног никакого шума не было. Я вытягивал шею, вслушиваясь, и старался дышать неслышно. Мне всегда нравилось быть одному. Ничьи глаза не следят за тобой, проверяя, все ли ты делаешь правильно. Только я и корабль. Внутренним зрением я видел все замысловатое внутреннее устройство «Авроры». Я знал каждый проход, каждый люк, каждую щель и закуток.

Я быстро добежал до отсека экипажа, приложил ухо к двери своей каюты и послушал, прежде чем открыть дверь и проскользнуть внутрь. Запасные ключи висели на крючке у зеркала. Я сунул их в карман. Мне не хотелось уходить. Это была моя каюта. Я глядел на свою койку. Часть меня хотела забраться в нее, завернуться в одеяло, уснуть и надеяться, что все обойдется. На стене у изголовья висели фотографии мамы, и сестер, и отца. «Со мной все будет в порядке», — сказал я себе.

Опять бегом, вперед по мостику. Если пройти еще немного, я упрусь в дверь пассажирского отсека. Там может стоять пират, поскольку это рядом с главным выходом. Как попасть на А-палубу? Я подозревал, что Спирглас согнал всех в салон правого борта. Это самое большое помещение на корабле, и имеет смысл держать всех заложников в одном месте, где их легче охранять.

Я замер и стал думать. Я не могу рисковать, прокрадываясь на А-палубу снизу, но могу пробраться на нее сверху. Надо подняться на крышу пассажирского отсека, а единственный способ попасть туда — забраться еще выше.

Я поспешил к одному из трапов, ведущих наверх, на осевой мостик, и осторожно полез по нему. Даже теперь, когда солнце поднялось высоко, на мостике было сумрачно, — хотя внешняя оболочка корабля и сверкала лунным светом, ее серебристая поверхность отражала солнечные лучи.

Осевой мостик пуст. Я задержался у рундука с инструментами, прихватил страховочный пояс и бухту веревки и повесил все это через плечо. И опять двинулся вперед, а вокруг трепетали и вздыхали стенки газовых отсеков. Я остановился. Теперь я прямо над А-палубой. Ее крыша виднелась далеко внизу. Я привязал конец веревки к ограждению мостика, застегнул страховочный ремень и осторожно перелез через поручень.

Я, как паук, спускался вниз, вращаясь на своей паутине. Вниз по этому шевелящемуся, наполненному ароматами манго каньону. Я мягко коснулся крыши А-палубы. Днища газовых отсеков были всего в нескольких футах над ней, и мне пришлось двигаться на четвереньках. Любой громкий шум могут услышать внизу. Теперь, по моим подсчетам, я находился над спортзалом — вряд ли кто-нибудь упражняется там сейчас. Я выпутался из страховочной сбруи. Мешки с гидрием нависали над моей головой, с шорохом касались спины, пока я полз под ними, и я опять почувствовал приступ клаустрофобии.