Перья павлина

Схватила я голову в руки, а все картины уже проданы! Решила за оставшееся время написать хоть одну картину для него с местным пейзажем. А тут и снег выпал.

Пришлось рисовать зимний лес и зяблика. Получилось. Ко мне уже домой стали заказчики приходить, а я говорила им, что картина на заказ, и она уже продана.

Родители не успевали удивляться популярности дочери. Яшка готов был у порога сидеть, лишь бы не гнали его от Лианы. На юг ее совсем не хотел никто отпускать, а она уже пообещала князю приехать. На фабрике она работала много времени, а получала мало, дома работала меньше, но за проданные картины получала больше.

Деньги вернулись, настроение повысилось. Я купила себе кожаную куртку, новые сапоги, чтобы на юг ехать было в чем. Приобрела красивую дорожную сумку и кое-какие вещи для себя. Перед Новым годом я поехала на юг, но на обратную дорогу деньги берегла свято. Со слезами на глазах меня отпустили из дома, Яшка проводил меня до вагона, в его глазах застыла молния, он протянул мне новые жемчужные бусы, но я от них просто отскочила…

На юге меня никто не встретил, я взяла такси, поехала к дворцу Павлина, у ворот дворца стояли все мои картины, и те, что летом написала, и те, что у меня купили в моем городе. Я разрыдалась. Двери во дворец мне никто не открыл.

Юлий Ильич звонил раньше мне сам, я его телефонов не знала, а в руках у меня были свернуты еще три картины. Спичек у меня не было, и зажигалки не было, потому что я никогда не курила, а то бы со злости сделала костер из картин и рам.

Я не стала брать картины у ворот, поставила к ним свои три, свернутые трубочкой.

Таксист ждал. Я села в машину, шофер повез ее в обратную дорогу. Я всхлипывала, денег у меня было очень мало, я упросила шофера взять у меня золотой браслет вместо денег. А деньги оставила на обратный билет. Шофер добрый – взял золото.

Я купила билет на первый поезд. На перроне мне никто не принес пакет с едой.

Купила я себе булку и решила, что сутки выживу без еды, села в вагон, но все время ждала чуда, а чуда не было! Поезд тронулся, я уехала к себе домой.

Дома я замкнулась, никому ничего не говорила, ходила на работу, картин дома не писала. Слез у меня больше не было. Яшка от меня отстал. Меня поглотило одиночество.

Алла вышла из ломбарда, в это время из машины вышел таксист и направился в ломбард.

– Простите, вы что-то сдать хотите? – спросила Алла.

– Да, клиентка заплатила золотым браслетом, а он мне ни к чему, мне деньгами отчитываться перед князем.

– Идемте.

И они вдвоем зашли в ломбард. Алла посмотрела на браслет.

– А не подскажите, кто его сдал? Я бы его купила наличными.

– Девушка приехала столичным поездом, я довез ее до дворца Павлина, она увидела картины у входа во дворец, двери ей не открыли, она поставила у картин еще свой рулончик и попросила отвезти ее на вокзал. Денег у нее было только на билет, на поезд, она и расплатилась браслетом.

– Она себя называла? Ее Лиана зовут?

– Да, она говорила фразу, в которой Юлий Ильич к ней по имени обращался, и что ждет ее на десять дней, а ее даже и на десять минут во дворец Павлина не пустили.

– Я покупаю у вас браслет для себя. Цену его я знаю. Возьмите деньги, здесь без обмана, у меня сегодня первая получка. А меня до дворца Павлина не довезете?

– А заплатите браслетом?

– Нет, у меня есть наличные деньги, чтобы заплатить за дорогу.

– Садитесь.

Машина поехала в обратный путь. Картины все еще стояли у входа.

– Помогите мне их собрать, – обратилась Алла к шоферу.

Они собрали картины, дверь дворца не шелохнулась, и поехали обратно в город.

Картины Алла привезла к себе домой. Вечером она зашла к Павлу и рассказала, что произошло с Лианой, показала на браслет, картины.

– Могла бы нам позвонить, – сказал задумчиво Павел.

– Она гордая.

– А может мне к ней съездить, скоро праздники? Правда, для казино это рабочие дни, – проговорил Павел.

– Ты лучше возьми у меня часть картин, мне вешать их негде.

– Возьму, какие отдашь.

Алла разделила картины на две части и одну отдала Павлу. Рулончик с картинами она оставила у себя.

Вечером к ней зашел Филипп, увидел картины.

– А мне, почему не дали картины?

– Есть еще три картины без рамы, возьмешь? – спросила у него Алла.

– Возьму одну картину, мне бы павлина с видом на море, – ответил Филипп.

– Ладно, бери, каждому по павлину, их три было.

– А славно нарисовано, что случилось с Лианой?

Филиппу пересказала Алла историю с приездом Лианы.

– Алла, учись на ошибках подруги, Юлий Ильич не прощает отъезды, уехала и все.

Так, что терпи родная, терпи. Спасибо за картины.

Юлий Ильич по обыкновению прослушал квартиру Аллы, и был сразу в курсе всех дел.

Он улыбнулся, Лиану он наказал, но радости не испытал.

Я, погоревав неделю, проявила характер, вновь стала писать картины. Шла зима, зимние пейзажи заполонили полотна, потом я перешла на натюрморты, это оказалось очень интересно. Я решила продать часть картин, вышла на посредников. Картины взяли на продажу, недели через две мне принесли деньги. Больше всего я боялась, что их скупили люди Юлий Ильича, но потом решила, что деньги – это хорошо, и стала работать над натюрмортами.

Юлия Ильича, как кто проклял. Вся его собственность приносила прибыль, но после шутки над Лианой, он слег и не просто с трубкой телефона, а заболел. Болела голова, болел желудок. Пища не радовала. Изощренные блюда усиливали боли. Он попросил домработницу варить ему кашки. Кашу организм еще принимал. Он вращался на постели и не знал, что делать. Количество таблеток прибывало, но не все боли уходили.

– Нагрешили вы видно, – сказала ему простодушно домработница.

Задумался он над ее словами, стал думать, кому сильно, насолил. Больше всех от него досталось женщинам. Он решил начать с Аллы.

– Алла, будь любезна, жду тебя у себя с докладом. Шофер тебя привезет ко мне.

Алла не заставила себя ждать, машина за ней приехала и сразу отвезла к нему домой.

– Алла, смотри, я совсем стал больной, что посоветуешь? И как твои дела финансовые?

– Знаете, с деньгами уже лучше, работа стала понятной, так, что все нормально.

– Ты на меня очень зла?

– С чего бы это? Что было, то прошло, я трудные моменты не вспоминаю каждый день, с ними жить трудно.

– Алла, чем я могу искупить вину перед тобой? – спросил Юлий Ильич, корчась от боли.

– Так вы искупили, дали мне работу, спасибо, – холодно проговорила Алла.

– Не верю, что ты меня простила, а мне нужно твое полное прощенье. Проси, что хочешь, от этого зависит мое здоровье.

– Ничего я не хочу! У меня все есть или проще сказать, у меня ничего нет.

– Слушай, Алла, хочешь, я вам с Филиппом свадьбу устрою?

– Он за меня бес приданного не пойдет.

– А, что считается приданным?

– Не знаю, у меня нет ничего, что можно считать приданным.

– Так, я отдаю в твое вечное пользование ломбард и квартиру, в которой ты живешь.

Филиппу этого хватит?

– Надо спросить Филиппа, какой довесок ему нужен ко мне, чтобы он на мне женился.

– Бумаги на тебя оформят, а ты мысленно должна каждый день желать мне здоровье и все.

Алла ушла. Особой радости от предполагаемого наследства она еще не испытывала, знала, что все в любую минуту может превратиться в шутку.

Все же мысленно пожелала ему здоровья, и пошла домой.

Юлий Ильич вызвал к себе Филиппа.

– Давно, я тебя Филипп не видел, рад, рад, хорошо выглядишь.

– Спасибо, не без вашей щедрости.

– Филипп, есть предложение: женись на Алле, у нее, в качестве приданого невесты, будет квартира и ломбард.

– Страшно, как-то, вдруг передумаете?

– Не трусь. Женишься? Квартира, в которой живешь, будет твоя.

– У вас сегодня день щедрости?

– Нет, день справедливости. Последний раз спрашиваю: женишься на Алле, Филипп?

– Хорошо, я женюсь на Алле!