Путешествие парижанина вокруг света

— Ну а теперь посмотрим, ты ли мне вырвешь язык или я тебе!.. — пробормотал Фрике. И оба врага, конвульсивно сжимая коленями рею, готовились нанести друг другу смертельный удар. Этот поединок на высоте шестидесяти футов над палубой не мог продолжаться долго, а неминуемо должен был окончиться смертью одного из них.

Матрос занес свой нож для решительного удара, но мальчуган, сметливый и проворный, мгновенно перевернулся головой вниз на рее, которую он изо всех сил сжимал коленями. Удар ножа, направленный матросом изо всей силы, пришелся как раз по тому месту, где еще за секунду или, вернее, за полсекунды находился торс маленького парижанина; нож, ударившись о рею, переломился у самой рукоятки. Прежде даже чем бандит успел прийти в себя от недоумения при виде этой обезьяньей проделки, Фрике, собравшись с силами, в свою очередь занес нож и вонзил его по самую рукоятку в горло противника.

Последний глухо захрипел, но не упал: сильная рука Фрике удержала его, так как необходимо было, чтобы тело убитого свалилось прямо в море, а не на палубу судна. Море ревниво хранит все тайны, а Фрике хотел, чтобы эта смерть была приписана несчастному случаю, а не ему.

Как человек ловкий и предусмотрительный, он не вынул ножа из раны, чтобы избежать кровоизлияния; кровавые капли, падающие с реи, могли бы выдать его; и вот он осторожно добрался до самого конца реи, таща за собой тело матроса, затем, напрягши все свои силы, столкнул труп прямо в море в момент наклона судна. При звуке падения тела в воду раздался знакомый в море громкий возглас: «Человек за бортом!»

Вахтенный матрос на корме одним ударом топора перерубил канат спасательного буйка.

Когда судно в море, то у него на корме всегда находится громадный буек, у которого днем и ночью стоит дежурный вахтенный матрос, вооруженный топором. Ему отдано приказание, как только раздастся крик: «Человек за бортом!», немедленно перерубить канат, удерживающий этот буек над водой.

Судно тотчас же ложится в дрейф, но так как оно не может остановиться сразу, то спасательный буек прикрепляется к нему длинным тросом, позволяющим буйку держаться на очень большом расстоянии от судна. Кроме того, человек, оказавшийся в море вследствие вздымающихся между ним и спасательным буйком волн, мог бы легко потерять его из виду, но последний снабжается особым механизмом, благодаря которому при падении буйка в воду из него выкидывается флаг. Он днем далеко виден и служит указанием места нахождения буйка, а ночью вместо флага зажигается огонь, горящий в продолжение получаса и вспыхивающий благодаря тому же приспособлению, которое днем выкидывает флаг. Итак, спасательный буек упал в воду, и огонь зажегся.

Страшная ругань посыпалась из уст вахтенного офицера.

— Как? Да ты хочешь, чтобы всех нас перевешали? Разве ты не знаешь, что мы не должны зажигать установленных огней при нападении… а факел горит… и указывает этому мерзавцу-крейсеру наше местонахождение!

— Но, капитан, человек за бортом!..

— Ну и пусть сдохнет там! Черт бы его побрал! Скорее вытаскивай буек наверх и гаси факел!

Провинившийся матрос поспешил тотчас же исполнить приказание и мокрой шваброй погасил факел. И это было как раз вовремя: на горизонте мелькнула вспышка, и крупный снаряд, пущенный одним из метких наводчиков с «Молнии», со свистом пролетел над палубой и снес гик бригантины.

— Счастье, что мы идем с помощью машины, — холодно и спокойно заметил капитан, — а то бы этот дуралей испортил нам игру.

Фрике тем временем проворно слез сверху и с самым спокойным видом, как будто ровно ничего не случилось, смешался с другими матросами, рассуждавшими на все лады о случившемся, причем никто не подозревал настоящей причины несчастного случая.

«Уф! — мысленно восклицал Фрике. — Хорошо же я отделался… Вот компания-то подобралась, настоящие каторжники!.. К счастью, я скоро от них удеру… Погодите, голубчики… недолго вы на меня будете любоваться… Эх, если бы они только не засадили моего братца, я бы им показал!..»

Ни одна душа даже не подозревала о той страшной борьбе, которая только что происходила там, на рее, и окончилась победой маленького парижанина благодаря его смелости, находчивости и присутствию духа.

Некоторые матросы смутно видели падение в море человека, которого вахтенный офицер отказался спасать из-за грозившей судну серьезной опасности.

Ну и что из того? Великое дело, гибель одного какого-то матроса!.. Подумаешь, одним человеком больше или меньше?!

Что же касается крика «Сантьяго!», то его как будто никто не слышал, что было большим счастьем для Фрике, так как иначе это было бы его смертным приговором. Если теперь у нашего юного друга была лишняя смерть человека на совести, то с этой новой тяжестью он, по-видимому, легко мирился. В сущности, ведь это была самая законная самозащита! Надо же было спасать свою жизнь! И он это сделал. Что же тут преступного?

Спустя два дня или, вернее, две ночи после этих трагических событий «Джордж Вашингтон», сложив свои мачты, снова превратившийся в понтон, был возле южноамериканского берега, как раз напротив провинции Рио-Гранде-де-Сул.

Вдали сверкали красноватыми точками огни во мраке, которого они практически не освещали. Судно двигалось медленно, машина его работала неслышно, равномерно и плавно. Как и при выходе из устья африканской реки, палуба была почти совершенно безлюдна. Всего один матрос стоял на носу, а капитан сам был у руля. Он вел судно как человек, которому этот путь хорошо знаком, и вел его к такому пункту, который, кажется, не был знаком ни одному моряку.

Вдруг на севере вспыхнуло белое пламя, резкой бороздой прорезавшее ночной мрак и напоминавшее падение болида. Немного спустя зеленая ракета, словно огненный змей, взлетела с противоположной стороны, с юга.

Судно, остановившееся почти моментально при появлении первого огненного сигнала, быстро двинулось вперед в тот момент, как вторая ракета потухла. Теперь оно шло ускоренным ходом, уверенное в том, что путь свободен, и смело вошло в Рио-Гранде-де-Сан-Педро. Эта река с очень быстрым течением, широкая и глубокая, представляет собой как бы канал, соединяющий Лагоа-дос-Патос с океаном.

Если рассматривать карту Южной Америки, то в южной оконечности Бразилии можно увидеть обширную провинцию, входящую в состав этого государства и заканчивающуюся острым выступом у 32° южной широты.

Отграниченная с юго-запада Уругваем, с запада Парагваем, а с востока океаном, эта провинция, занимающая площадь в две тысячи восемьсот сорок две тысячи квадратных метров, простирается до Параны, то есть до двадцать пятой параллели.

Это и есть Рио-Гранде-ду-Сул, которая, несмотря на свое огромное протяжение, насчитывает населения всего триста десять тысяч, из которых сто девяносто тысяч свободных граждан, а сто двадцать тысяч невольников. Заметьте: сто двадцать тысяч невольников!

Этим, конечно, полностью объясняется прибытие сюда еще одного невольничьего судна.

Капитан Флаксхан являлся одним из поставщиков богатых землевладельцев, которые, вопреки всем законам гуманности, еще осмеливаются бросать вызов современной цивилизации, поддерживая у себя рабство. На плоском пустынном побережье раскинулся ряд лагун, образующих два больших озера.

Эти два озера называются Лагоа-де-Марине, лежащее к югу от Уругвая, и Лагоа-дос-Патос, расположенное к северу от предыдущего. Последнее — около восьмидесяти километров длиной и четырех километров шириной.

Миновав пролив, «Джордж Вашингтон» мог уже свободно следовать дальше и выгрузить несчастных невольников, уже восемь суток задыхавшихся в трюме и межпалубном помещении.

С того момента как Фрике почуял близость земли, в нем заговорила непреодолимая жажда свободы, и он решил бежать во что бы то ни стало. А так как это был человек, который, несмотря на юность, раз приняв какое-нибудь решение, никогда не останавливается перед его осуществлением, то надо было предполагать, что в самом непродолжительном времени он выполнит свое намерение.