Алый Пимпернель. Дьявол верхом

— Вот именно! — спокойно подтвердил сэр Перси. — Я еще не успел спросить вас, какого… хм!.. вы делаете во Франции, когда я велел вам оставаться в Лондоне? Неподчинение? Ну, погодите, пока мои плечи прекратят болеть, и вы получите достойное наказание!

— Подумаешь! Я с радостью его вынесу, — весело откликнулся сэр Эндрю, — видя, что вы живы и в состоянии осуществить его. Но ради всего святого, дружище, где вы раздобыли этот наряд?

— Он весьма оригинален, не так ли? — со смехом сказал сэр Перси и добавил серьезным и повелительным тоном: — Теперь, когда вы здесь, Ффаулкс, мы не должны терять времени. Эта скотина Шовлен может послать кого-нибудь за нами.

Маргерит была так счастлива, что могла остаться здесь навсегда, слушая голос мужа и задавая ему бесконечные вопросы. Но при упоминании имени Шовлена, она вздрогнула в страхе за дорогую ей жизнь, которую была готова спасти ценою собственной.

— Как же мы вернемся? — спросила она. — Дороги в Кале полны солдат и…

— Нам незачем возвращаться в Кале, любимая, — ответил сэр Перси — Достаточно добраться на другую сторону мыса Гри-Не, где нас будет ожидать шлюпка с «Мечты».

— Шлюпка с «Мечты»?

— Да, это еще один мой маленький трюк. Я забыл сказать тебе, что бросив в хижину записку, я добавил к ней другую для Армана, которую велел ему оставить в помещении, и которая отправила Шовлена с его людьми бегом в «Серую кошку» в поисках моей персоны. В первой же записке содержались подлинные указания — в том числе те, которые я дал старику Бриггсу. Он должен выйти в море и плыть на запад, а когда потеряет из виду Кале, послать шлюпку к ручью на другой стороне Гри-Не. Гребцы разыщут меня по заранее условленному сигналу, и мы благополучно доберемся на борт «Мечты», пока Шовлен с солдатами будут сидеть и ждать у ручья напротив «Серой кошки».

— На другой стороне Гри-Не? Но я… я не могу идти, Перси! — беспомощно простонала Маргерит, безуспешно пытаясь удержаться на усталых ногах.

— Я понесу тебя, дорогая, — просто ответил он. — Слепой ведет хромого!

Сэр Эндрю был готов взять на себя драгоценную ношу, но сэр Перси не доверял жену ни чьим рукам, кроме своих собственных.

— Когда вы и она очутитесь в безопасности на «Мечте», — сказал он младшему товарищу, — и я почувствую, что мадемуазель Сюзанна не встретит меня в Англии укоризненным взглядом, придет и мой черед отдыхать.

И его руки, все еще сильные, несмотря на боль и усталость, подняли Маргерит, словно перышко.

Пока сэр Эндрю скромно держался поодаль, они много сказали — вернее прошептали друг другу того, что не уловил даже осенний бриз, ибо он окончательно стих.

Сэр Перси позабыл о своей усталости; плечи его болели, так как солдаты наносили удары изо всех сил, но он обладал стальными мускулами и сверхчеловеческой энергией. Во время утомительного похода в пол-лье по каменистому берегу бодрость ни разу не покинула его, — он двигался вперед твердым шагом, держа в объятиях драгоценную ношу. Маргерит, счастливая и спокойная, иногда подремывала, а иногда смотрела на освещенное утренней зарей красивое лицо мужа, его голубые глаза и добродушную улыбку, шепча слова, помогавшие ему сократить трудную дорогу и служившие бальзамом для его утомленного тела.

Восток уже сверкал многоцветными красками рассвета, когда они, наконец, добрались до ручья на другой стороне мыса Гри-Не. Лодка поджидала их, приблизившись по сигналу сэра Перси, и два крепких британских матроса удостоились чести усадить в нее миледи.

Полчаса спустя они уже были на борту «Мечты». Экипаж, в силу необходимости посвященный в секреты хозяина и сердечно приветствовавший его, не проявил удивления при виде странного наряда.

Арман Сен-Жюст и другие беженцы уже ожидали прибытия их отважного спасителя, не он не стал дожидаться выражения их благодарности, а сразу же отправился к себе в каюту, оставив счастливую Маргерит в объятиях брата.

Все на борту «Мечты» было обставлено с милой сердцу Перси роскошью, и к моменту прибытия в Дувр он успел облачиться в нарядный костюм, запас которых всегда находился на яхте.

Трудность возникла в снабжении Маргерит обувью, и велика была радость корабельного юнги, когда миледи решила, что сможет сойти на берег в его лучшей паре.

О радости тех, которые, много страдая, обрели, наконец, заслуженное счастье, мы не имеем подробных сведений.

Но в анналах записано, что на блестящей церемонии бракосочетания сэра Эндрю Ффаулкса, баронета, с мадемуазель Сюзанной де Турней, которую почтил своим присутствием его королевское высочество принц Уэльский и на которой побывала elite [102] общества, самой красивой женщиной была, несомненно, леди Блейкни, в то время как костюм сэра Перси Блейкни служил многие дни темой разговоров лондонской jeunesse doree [103].

Известно также, что мсье Шовлен, аккредитованный агент правительства Французской республики, не присутствовал ни на этом, ни на другом светском торжестве в Лондоне после памятного бала у лорда Гренвилла.

Виктория Холт

Дьявол верхом

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Деррингем-Мэнор

Глава первая

В Шато-Сильвен меня привела цепь несчастливых событий. Мой отец – капитан дальнего плавания – утонул вместе со своим кораблем, когда мне было пять лет, и моей матери, проведшей жизнь в относительном комфорте, пришлось зарабатывать на жизнь себе и дочери. Безденежная женщина, говорила мать, вынуждена существовать при помощи швабры или иглы, разве только она имеет образование. Так как мать принадлежала к последней категории, то перед ней открывались две возможности: учить младших или быть компаньонкой старших – и она остановила свой выбор на первой. Моя мать обладала сильным характером и твердо решила добиться успеха: сняв небольшой дом в поместье сэра Джона Деррингема в Сассексе [104], она открыла в нем школу для молодых леди.

В течение нескольких лет школа если и не процветала, то во всяком случае давала нам средства к существованию. Я была одной из учениц и получила под руководством матери отличное образование. С самого начала подразумевалось, что со временем я присоединюсь к ней в качестве учительницы, обязанности которой я исполняла последние три месяца.

– Это даст тебе хороший заработок, Минелла, – говорила мне мама.

Она назвала меня Вильгельминой, как звали и ее. Матери это имя подходило, а мне оно совсем не нравилось. Еще ребенком меня стали называть Минеллой – имя осталось за мной на всю жизнь.

Думаю, самая большая радость, которую приносила маме школа, состояла в том, что она обеспечивала мне средства к существованию. Ее всегда беспокоило то, что у нас нет родственников, которые бы поддерживали меня в случае необходимости. Мы с мамой могли рассчитывать только на себя. Дочери сэра Джона Деррингема, Сибил и Мария, учились в нашей школе, и этого оказалось достаточно, чтобы и другие семьи послали к нам своих детей. Всем нравилось, что школа избавляла от необходимости держать в доме гувернантку. Когда в Деррингем-Мэноре останавливались гости с детьми, то дети становились временными учениками. Помимо чтения, письма и арифметики, мама обучала хорошим манерам и танцам, что считалось весьма необычным.

Сэр Джон был добрым и щедрым человеком и стремился помочь моей матери, которой он искренне восхищался. По его обширным землям протекала маленькая, но очень красивая речка, где водилось много форели. Многие состоятельные люди, в том числе бывавшие при дворе, приезжали в Мэнор удить рыбу, стрелять фазанов и ездить верхом. Эти визиты были важными для нас, так как слава о маминой школе распространялась среди друзей сэра Джона, горячо рекомендовавшего им ее, и гости охотно посылали туда своих детей. Мама откровенно признавала, что эти временные ученики служили для нас вареньем на хлеб. Конечно, мы могли зарабатывать на жизнь и за счет постоянных учеников, но за временное обучение полагались более высокие гонорары, поэтому они были особенно выгодны. Я не сомневалась, что сэр Джон знал об этом и потому с таким удовольствием посылал их к нам.