Слепой охотник (СИ)

- Ага, - скептически сказала Ирина. - Особенно днём. Самое то - на глазах у всех залезть в чужую палату! Да тут кто угодно сразу начнёт вызывать полицию! Нет, про окна забудьте. Придумайте что-то полегче в исполнении и безопасней.

Вернувшиеся ребята выглядели довольными. Леонид хоть иной раз и пошатывался, но выглядел неплохо, и взгляд был твёрд. На младшего брата он почти не был похож: оказался гораздо темней, а с Григорием стоял почти вровень. Из-за чего худоба сразу бросалась в глаза. И тут, глядя на хранителей, Женя додумался до вопроса:

- Григорий, ты сразу узнал его. Но как?

- Могу и я ответить, - сказал Леонид. - Кажется, у всех хранителей после снятия печати пробуждается давняя память. Как только Гриша появился у меня перед глазами, наши старые личности мгновенно узнали друг друга.

- Что обсуждаем? - с любопытством спросил Григорий.

- Да вот... Не знаем, как добраться до Влады. Думаем, как провести к ней Женю.

- А что думать-то? - удивился Григорий. - Мы с Леонидом проводим его к ней - вот и вся недолга.

- Не совсем понял, как это, но ты говоришь уверенно, - заметил Женя.

- Да чего понимать? Ты пойдёшь между нами - и тебя никто не увидит.

Женя поднял брови, но переспрашивать не стал. В деле посмотрит, что именно произойдёт.

20

На этот раз Ирине пришлось сесть рядом с ним. Младший брат Леонида хоть и волновался за старшего, но почему-то решил остаться с Ярославом и Красимиром. Раздумывая обо всём этом, Женя пришёл к выводу, что пацан инстинктивно чует своих. Ещё стало заметно, что Ирина разительно изменилась. Теперь это была не покорная, смирившаяся с ударами судьбы девушка. Рядом с ним сидела молодая женщина, довольно жёсткая и уверенная в себе. Когда стало ясно, что ей придётся сидеть с ним бок о бок, Женя слегка поправил, пока она не видела, верхнее зеркальце. В дороге, время от времени поднимая глаза, он заметил несколько острых, оценивающих взглядов Ирины на него.

Дошло не сразу. Но дошло. Эта, нынешняя, Ирина оценивает его с общей точки зрения одной и той же личности, жившей когда-то и живущей сейчас. И, кажется, прежняя оценивает его довольно скептично. Если вспомнить слова Григория, её старшего брата, тому есть причина. Перед приходом волхвов за рукописями его, "поломанного медведем" и явно с проблемами позвоночника, родные усаживали так, что подневольные гости думали: охотник возомнил о себе. Впрочем, так оно и было - понимал теперь Женя. Возомнил. Поскольку не пожелал, чтобы его видели жалким и сломленным. А потому терпел боль, но из последних сил сидел прямо. Надменный. Обуянный гордыней - как тогда решили волхвы, промолчав о том. Таким его запомнила прежняя Рада. Таким его вспомнила нынешняя Ирина.

"И сейчас милостыни просить не буду, - угрюмо думал Женя, глядя вперёд и жёстко сосредоточившись на дороге. - Помогать им буду, но... И пусть там Григорий что хочет говорит, чтоб не дурили... Если она не поверила раз..."

Лист с кровавым крестом на портрете Демьяна хранился в папке с остальными листами, в сумке. И скоро как-то появилось навязчивое подозрение, что крест либо блёкнет, либо вовсе испаряется, исчезает - и Демьян снова обретает чужую силу. Правда, и основания для такого вывода появлялись не слабые: то и дело на дорогах возникали пробки - и чем дальше, тем чаще; причём возникали они не из-за большого скопления машин в одном направлении, а из-за того что один водитель ни с того ни с сего мог выплюнуть обидное оскорбление в открытое окно машины напротив или соседней, затем оба автовладельца выскакивали на дорогу и начинали выяснять отношения, создавая долгий затор.

Несколько раз, не успев вовремя пересечь крупные трассы, две машины, спешащие в больницу, застревали из-за скандалов или мордобоя. И тогда из второй машины немедленно выходили хранители (во второй раз с ними, из-за слишком многолюдной драки, - Макс и Никита), чтобы утихомирить драчунов. Мимо магазинов, где уже часто слышался стеклянный грохот - крушили витрины, проезжали с отчаянием, заперев сердце: нельзя останавливаться слишком часто!

Пока шли крутые разборки с участием хранителей и ребят, Женя поневоле ждал за рулём, когда можно будет двинуться дальше, и продолжал размышлять.

А может, он не прав? И у хранителей с Ириной не пробуждается вторая личность из прошлого, а они только получают её опыт и воспоминания? Он понимал, что, думая обо всём сразу, старается успокоить себя - ведь отчуждение Ирины чувствовалось отчётливо. Но один из вопросов так и лез, чтобы над ним поломать голову: а почему воспоминания охотника ему даются только во сне?

Пару раз взгляд Ирины затуманивался, она больше не смотрела в ветровое стекло, на скользящую под машину дорогу. Он знал, что она прислушивается к разговору на заднем сиденье. Да, ему тоже было интересно, но он старался отрешиться от увлекательной беседы троих, потому что это было не для него. Ярослав и Красимир дотошно допрашивали Володю, чему он сумел самостоятельно научиться, когда понял, что у него есть какие-то силы. А пацан вспоминал приёмы, подсмотренные у всяких экстрасенсов, рассказывал о телепередачах, героям которых пытался подражать.

И у него получалось!

Слушая Володю, Женя размышлял о том, что всё это похоже на обычное действо в обычной жизни: кто сумел - тот поступил в детскую музыкальную школу и получил наставника; а кто-то остался за бортом, самостоятельно изучая классические три аккорда на гитаре и пытаясь из них сотворить музыку.

От мыслей обо всём на свете, правда кружащих в основном вокруг волхвов, оторвал звонок мобильного. Никита.

- Жень, свернём. Поговорить бы. Минута.

- Мы торопимся, - сказала Ирина, услышавшая его реплику.

Никита замолчал, но не отключился.

- Где сворачиваем? - спросил Женя, не глядя на неё.

- Сейчас торговый центр проедем, там дальше, на площадке у магазина электротоваров, остановиться можно.

- Сворачиваю.

- Зачем? - сухо спросила Ирина. - Нам некогда. Нам нужно...

- Никита никогда не скажет попусту. Всё в тему, - перебил Женя.

Она отвернулась. А он поднял брови. Ничего себе. Что это она раскомандовалась? Думает, вернулась - так будет всё по её?.. Он невольно усмехнулся собственной хорохористости. "Вернулась". Нет, конечно. Не из-за этого. Она волнуется. Уже не только из-за бабули, но из-за всех, кто в этом деле.

Он объехал торговый центр, быстро встал рядом с ближайшей машиной. Здесь же притормозил въехал Никита и тут же выскочил. Женя вышел и хлопнул дверцей. Когда понял своё движение, снова усмехнулся - уже не очень весело. От неё закрылся.

Никита ждал его чуть впереди - тоже машину закрыл. Выглядел неуверенным, но упрямым, будто и сомневался, но в любом случае собирался настоять на своём.

- Что? - негромко спросил Женя, подходя.

- Ну, время обеденное. А этих твоих двоих задохликов трясёт. Они, конечно, парни тренированные, но что-то мне кажется, что они... - Никита замялся, пожал плечами. - Регенерация - вот слово, которое у меня вертится на языке последние пять минут. Жень, ты сам сказал - они только что пришли в себя после комы, ну или что-то типа того. А двигаются - дай Боже. По мне, так их накормить надо, - решился наконец Никита выговорить то, что, кажется, считал важным. И уставился на Женю. - Ты тут главный. Тебя все слушают. Решай. А то Григорий-то - ладно, держится. Но этот Леонид скоро вообще скопытится.

Женя огляделся. Он и сам должен был догадаться, что долго в таком темпе хранители, недавно вставшие на ноги, не продержатся. Но он был слишком далеко от них, чтобы увидеть это воочию.

- Со двора того дома, что за электротоварами, есть забегаловка. Это ближайшая, - быстро сказал Никита, правильно расценив его оглядку. - Кормят, как на убой. Ну?

- Машины оставляем здесь - и идём, - сказал Женя и повернулся к своей. Открыл дверцу и велел: - На выход. Время обеденное. Быстро перекусим и едем дальше.