Пришельцы

Блестящий круг пронесся внизу и в наушниках вякнул старший группы:

– Вымпел пошел! – Приготовь Тимоху! – распорядился Дитятев. – Да чтоб ручку взял!

А то опять углем протокол напишите!

Он заложил круг, зашел на объект от солнца и положил машину на боевой курс. Это была испытанная и продуктивная тактика – сначала выбросить одного десантника вроде бы с пристрелочным прыжком и улететь из зоны видимости турбанды. А когда она, увидев единственного десантника, обнаглеет или рванет в бега, высыпать ей на голову еще двух-трех. А в протоколе отметить, что во время задержания оказали сопротивление – штраф автоматически увеличивался вдвое.

Тимоху обряжали всей командой, натягивали специальную защиту, чтобы прыгать на лес, застегивали лямки, проверяли подвеску, охлопывали и оправляли, таким образом сочувствуя товарищу. Летнаб знал, что делает Тимохе подлянку: у него дома печь разобрана, грязь в избе, жена Ольга запилит. На базу-то он вернется не раньше чем через сутки! Но трезвенника Тимоху невозможно было подкупить, напоить, а значит, нарушителям не избежать протокола. Он был настойчив и привязчив хуже самого зловредного мента.

Приближаясь к лысой сопке, Дитятев вдруг обнаружил, что блестящий предмет сильно потемнел, налился свинцовой серостью и стал медленно сокращаться. А рядом уже не было ни одной человеческой фигурки. Разбежались они, что ли? Но почему тогда так быстро уменьшается площадь круга?

– Тимофей, пошел! – приказал летнаб, и дождавшись, когда парашютист сиганет в открытую дверь и откроет купол, передал управление пилоту, взял радиостанцию «Комарик» – портативный прибор, умещающийся в руке.

– Ну ты и удружил, шеф! – первым делом передал свою обиду Тимоха. – Я только печь разломал…

– Постараюсь сегодня пригнать вертушку, – пообещал Дитятев. – Что там под тобой?

– Хрен знает… Ничего!

– Как – ничего? – самолет ушел к соседней сопке и теперь делал правый разворот – задний план был полностью закрыт.

– Ни дыма, ни огня… И на кой ляд ты меня выпихнул?

Похоже, Тимоха еще не проснулся и предмета на земле не видел.

– Смотри, там полотнище такое блестит и люди бегали, – указал летнаб. Ищи их и рисуй протокол.

– Лысина пустая, шеф, – через минуту сообщил Тимоха. – Хорошо вижу… Даже ягель не тронут.

Пилот Леша развернул машину, и Дитятев увидел купол Тимохи, медленно плывущий над сопкой. Вершина ее действительно оказалась чистой…

Десантура таращилась в иллюминаторы.

– Где же эта хреновина? – возмущенно спросил Леша. – Растаяла, что ли? Оптический эффект?

Внезапно с опушки лысины повалил густой багровый дым, прорезался всполохами белого огня, словно замедленный, ленивый какой-то взрыв. И сразу же вспыхнули крайние деревья от корня до макушек.

– Вот тебе и оптический эффект, – недовольно сказал Дитятев. Вызывай базу!

Подожгли, суки! А что еще!

Купол Тимохи все еще болтался в воздухе, словно приклеенный к голубому небу.

Умышленные поджоги в пожароопасный период случались часто за последние годы, особенно на нефтепромыслах Тюмени и в Якутии, куда карельскую десантуру гоняли в командировки. Несколько раз огонь вспыхивал вот так же, на глазах у патруля, видны были и сами поджигатели, их машины и моторные лодки, но поймать никого не удавалось. Хотя по сигналам лесоохраны на место происшествия немедленно вылетали бригады ОМОНа и спецгруппы ФСБ, блокировали районы, прочесывали окрестности злоумышленники всякий раз уходили безнаказанными.

– Лобан, готовь всю группу! – распорядился летнаб и позвал по «комарику» Тимоху. – Теперь-то что-нибудь видишь?

– Да пусто кругом, на что смотреть-то? – недовольно отозвался тот.

– Пусто? Сейчас задницу поджаришь! Развернись на север!

– Развернулся, и что?

– Огонь видишь?

– Ну и шуточки у тебя, шеф! Кончай травить! При на базу и гони вертушку! – разозлился Тимоха. – Что в самом деле-то?..

– Смотри лучше-то! Глаза разуй! – закричал Дитятев.

– Я смотрю, на какую бы сосну повеситься, – невозмутимо отозвался парашютист. – Внизу курумник – ноги сломаешь. Мне твои дрючки слушать некогда, привет!

– Чего он, ослеп?! – возмутился летнаб.

– Шеф, связи с базой нет, – вместо ответа сказал пилот Леша. – По всем каналам жуткие помехи.

– Как всегда, не понос, так золотуха! – ругнулся Дитятев. – Ложись на боевой, я пошел выпускать группу.

Деревья на опушке полыхали ярко, со странным белым дымом: похоже, горела какая-то химия. Тимоха на миг скрылся в облаке вместе с куполом и, когда вновь открылся взору, то уже висел на высокой, разлапистой сосне, накрыв парашютом половину кроны. Причем рядом с горящими деревьями!

– Он что? Крыша поехала? – тыча пальцем в иллюминатор, прокричал Лобан. Сожжет купол!

Иногда от лени, чтобы не ползать по каменистой тайге с грузом, десантура норовила приземлиться поближе к очагу. Тимоха же вконец обнаглел! И в самом деле, от излучения парашют мог вспыхнуть в любой момент. Или сплавиться, скомкавшись и расползаясь дырами. При нынешней бедности на счету был каждый купол, со складов подопревшее старье вытаскивали…

Самолет шел уже по боевому курсу, в салоне вспыхнул световой сигнал, включенный по расчетному времени, и десантура столпилась у открытой двери, тяжелая, толстая от снаряжения, неповоротливая. Первыми прыгнули молодые Шура с Игорьком, за ними молодожен Паша и тяжелый Азарий – машина сразу подпрыгнула вверх на несколько метров. Последним сиганул Лобан.

Летнаб затворил дверь. Со следующего захода следовало выбросить «мабуту» на грузовом парашюте и мешок с продуктами на стабилизации. Он придвинул груз к двери, зацепил карабином вытяжной фал. В этот момент заработал «комарик».

– Шеф! Шеф! Ну, блин, какая тут потеха! Человечки какие-то бегают! с восторженным страхом закричал Тимоха. – Мужички! В скафандрах!

– Где бегают? – бросаясь к иллюминатору, спросил летнаб.

– Подо мной! Метр с кепкой! Зелененькие! Я с дерева не слезу!

– Ты что, перегрелся? – вдруг заорал Дятитев, отчего-то мгновенно покрывшись испариной и одновременно гусиной кожей. – Тима? Тимофей!