Пришельцы

И в тот же момент по разбойникам открыли огонь из «Жигулей» и кто-то из группы захвата.

Поспелов начал стрелять в последнюю очередь, причем из пистолета и неудобного положения – перекатываясь по обочине. Бил в разброс по фигурам разбойников и охранников, головы которых хорошо виднелись в салоне «жигуленка», насквозь просвеченного фарами микроавтобуса. Обойма вылетела в пять секунд, и пока он перезаряжал пистолет, группа захвата уже была возле красной «пятерки», рвала двери, ныряла в салон через проемы опущенных стекол. Поспелов заскочил в микроавтобус – к счастью, покупатель остался живым, без единой царапины. А через минуту один из оперов доложил: в «Жигулях» все четверо убиты наповал, из шестерых «спортсменов» с большой дороги в живых осталось двое – те самые, что подошли к микроавтобусу и не попали под пули.

В тот момент некогда было не то что разбираться, но и думать, от чьих рук в считанные секунды боя навалено столько трупов. В голове Поспелова вертелась жгучая и одновременно холодящая мысль: успела негласная охрана предупредить своих коллег о внезапном нападении разбойников или не успела?

Потом оказалось, успела! И это было на руку: на помощь своим уже неслась вторая машина «эскадрона», а на автостоянке с морозильниками пока не ощущалось никакой тревоги – так докладывала наружка. Теперь предстояло изо всех сил лететь к продавцам, оставив засаду возле машин со спущенными колесами. В разбойный «шевроле» втиснулось пять человек из группы захвата, считая Поспелова, шестым – покупатель. Приближаться на незнакомой, неизвестной продавцам машине к стоянке было опасно, а предупредить их значит вызвать еще большую настороженность, сорвать срок и место операции, а до назначенного часа остается семь минут.

Разумеется, оставшаяся от «эскадрона» негласная охрана сама доложит продавцам о стычке на дороге, но это произойдет позже, когда покупатель со свитой будут уже на стоянке: по расчету второй «жигуленок» прибудет к своим на выручку не раньше трех часов пятнадцати минут. К этому времени команда «водителей» с морозильников должна лежать в наручниках…

От раскаленного за день и не остывшего еще асфальта несло жаром как от печи, горячий ветер иногда бил в лицо, напоминая о дыхании судьбы. Последний радиообмен между покупателем и продавцами состоялся в три часа шесть минут все еще было в порядке! Но буквально через минуту наружка доложила: КАМАЗы на площадке одновременно запустили двигатели!

Пришлось рискнуть и «возмутить» покупателя.

– Нахожусь в пределах видимости, – сообщил он. – Что там стряслось у вас?

– Не приближайся, – предупредили продавцы. – Проезжай мимо, встреча не состоится, неприятности у моих людей. Оставайся на связи. Условия новой встречи сообщу.

Поспелов подал сигнал снайперам – дырявить колеса, приказал выключить на машине все освещение. На стояночную площадку вкатились в полной темноте, КАМАЗы включили фары и высветили «шевроле» в самый неподходящий момент когда группа захвата выпрастывалась из тесного салона, раскатываясь по горячему асфальту.

Не зря сказано – человек предполагает, а Бог располагает… Запланированная бесшумная операция превратилась в обыденную, злую перестрелку с последующим штурмом грузовиков. Из шести продавцов, бывших на морозильниках в качестве сменных водителей, живыми удалось взять только двух. И то один был ранен в лицо, а второй отлежался на полу кабины и сдался сам, поскольку являлся агентом спецслужбы России и на такой случай имел соответствующие инструкции… В схватке на автостоянке Поспелов не расстрелял и магазина.

До этой операции с торговцами оружием старшего разведчика Поспелова не считали каким-то особо выдающимся стрелком. Однако после нее, несмотря на секретность проверки, проводимой спецпрокуратурой, потянулась неприятная слава человека, который якобы умышленно не берет преступников живыми. Этакий мститель, разуверившийся в законах и правосудии… А он вовсе и не собирался мстить тогда, но отчетливо ощутил, как его рукой водила судьба: из двенадцати убитых в перестрелках во время операции девять получили смертельные ранения от пуль, выпущенных из пистолета Поспелова…

Самолет Ан-2, наполненный пожарной десантурой, взлетел с базы у села Покровского в половине десятого утра и лег на курс в зону патрулирования. Лето в Карелии стояло жаркое, сухое, за целый месяц не брызнуло ни одного дождя, и пересохший подстил в лесах напоминал хлебную корку каравая, только что вынутого из печи.

Дороги и проселки перекрыли для движения, существовал запрет выходить или выезжать в лес, однако такие меры помогали плохо: вездесущие туристы лезли в сопки, минуя заслоны. Пожар мог возникнуть не только от оставленного костра или брошенного окурка, но и от пустой бутылки, на солнце действующей как увеличительное стекло.

Карелия пока не горела и потому авиалесоохрана занималась только патрулированием и отловом нарушителей-туристов. Весь световой день – а он был длинным! – две группы парашютистов, сменяя друг друга, часов по шесть болтались в воздухе без посадок и обеда. Самолет дослуживал свой век, прилично вибрировал, однако считался еще крепким, ротому что двигатель и контрольная аппаратура вы работали лишь половину моторесурса, а древний фюзеляж в этом году покрасили в броский красно-синий цвет. Привыкшая к нищете десантура, бывало, летала на таких обломках, что этот казался надежным и незыблемым, как русская печь. Парашютисты – а их было шестеро в группе, – после пятнадцати минут полета соловели и, расстелив спальные мешки на полу, укладывались вповалку. Бодрствовали всего два человека пилот и летчик-наблюдатель, да и те по очереди кемарили в своих креслах, если над сопками висело ясное безоблачное небо.

В десантуру обычно попадали бывшие солдаты из ВДВ, молодые парни из местных, еще не потерявшие вкус к опасности, своеобразную романтику прыжка; само тушение пожара как бы отступало на второй план, являлось делом земным, крестьянским, где надо пахать часов по двадцать в сутки в прямом смысле, отбивая очаг возгорания от живого леса «минеральной» полосой. Когда начальство подбрасывало взрывчатку, упакованную в пластик, как сосиски, отбивали минполосы быстро и со вкусом, а больше прорубали широкие просеки, рыли лопатами или пускали встречный пал.