Отважная лягушка (СИ)

С привычной скромностью присвоив себе ещё и славу Козьмы Пруткова, путешественница решила прояснить некоторые подробности:

- А почему дитрибун может вам отказать?

- Всякое случается, - пожал плечами собеседник. - Приния гадала на бобах и по воску. Все приметы благоприятны. Только больно военные капризничать любят. Задумает командир наказать легионеров за какой-нибудь проступок и лишит развлечений. Или сотни ушли куда-нибудь за разбойниками гоняться. А с одной лагерной обслуги много денег не соберёшь.

Старший урбы тяжело вздохнул.

Девушка задумалась. Она уже давно поняла, что здешний мир не имеет никакого отношения к тому, в котором жила раньше. Это точно не прошлое Земли. Но память поневоле подбирала знакомые аналогии. Так народ аратачей ассоциировался в её сознании с американскими индейцами, а Империя и города Западного побережья, казалось, походили на Грецию или Рим периода античности. Во всяком случае, если судить по школьному курсу Истории Древнего мира.

Кроме неё и нескольких исторических книг, Ника видела фильмы и сериалы из жизни древней Греции и Рима. На экране всё выглядело красиво. Ровные ряды могучих воинов с круглыми или прямоугольными щитами. Длинные копья над блестящими шлемами. Цари и полководцы в доспехах с золотыми финтифлюшками и венками из перьев на вычурных шапках. Белоснежные тоги сенаторов. Влекомые мускулистыми рабами носилки, в которых вальяжно возлежат на пуховых подушках гордые красавицы с ослепительными металлокерамическими зубами. И, конечно, гладиаторы. Героический полуголый Спартак и брутально-бородатый Максимус.

Правда, собственно о римской армии она могла судить только по тетралогии об Астериксе и Обеликсе, но сильно подозревала, что при её создании авторы не слишком заботились об исторической достоверности.

Впрочем, на этот раз ожидания Ники вполне оправдались. Когда фургон поднялся на гребень холма, она увидела ровный прямоугольник, ограниченный высокими, поросшими травой валами с потемневшим частоколом наверху, и срубленные из таких же почерневших брёвен воротные башни. Ряды палаток, а в центре какое-то деревянное сооружение с колоннами. Скорее всего, храм или, может, штаб?

С первого взгляда становилось ясно, что лагерь строился в расчёте на значительно большее число обитателей. Всю его правую половину занимала обширная площадка, где слаженно двигались шеренги крошечных фигурок, перестраиваясь на ходу.

Вокруг лагеря вольготно раскинулось скопище домов, домишек, навесов, каких-то хижин и загонов. Кое-где вверх поднимались столбы густого чёрного дыма.

Повозка артистов обогнала неторопливо тащившуюся телегу, нагруженную плотно уставленными корзинами. Плетёная крышка с одной из них сползла, обнажив золотистые пшеничные зёрна к радости жуликоватых воробьёв. Но хмурый возница, закутанный в длинный грязный плащ, не обращал никакого внимания на крылатых воришек.

Мимо, понукая коней, проехала группа всадников в знакомых доспехах с притороченными к сёдлам копьями. Ника проводила их настороженным взглядом, прикрывая лицо краем накидки.

Всё сильнее воняло помойкой. Девушка увидала в стороне от дороги большие кучи отбросов, в которых копались птицы и тощие, похожие на длинноногих крыс, собаки. Риата пояснила, что закон запрещал сваливать мусор где попало. Её хозяйка одобрительно хмыкнула, хотя и знала, что подобное стремление к чистоте связано не столько с требованиями гигиены, о которой большинство аборигенов имело весьма смутное представление, сколько со свойственным радланам стремлением к упорядоченности и либрийскому преклонению перед внешней красотой. Здешние цивилизации ещё не доросли до того, чтобы считать кучу мусора произведением искусства.

Метрах в десяти от самой большой груды отбросов стояли два длинных шалаша, крытых успевшими высохнуть ветками. Возле одного из них чадил костерок, на котором на трёх булыжниках покоился маленький закопчённый котелок. Шестеро одетых в невообразимые лохмотья нищих проводили путешественницу угрюмыми взглядами.

Нике даже показалось, что они знают о ночном побоище возле Иокдама и теперь вынашивают мрачные планы мести за убитых собратьев по ремеслу. Покачав головой, девушка огляделась, стараясь прогнать глупые мысли.

По сторонам широкой, разъезженной следами колёс и копытами улицы, ведущей прямо к воротам лагеря, неровной линией выстроились большие добротного вида палатки, навесы со скамьями, столами и дымящимися печками. Какие-то кривобокие сараи со стенами из кое-как облепленных глиной жердей, каменные хижины под камышовыми крышами.

Путешественницу слегка удивило царившее вокруг малолюдство. Подобные трущобы Канакерна, где ей удалось побывать, просто кишели народом.

- Солнце ещё не село, госпожа, - охотно развеяла недоумение хозяйки рабыня. - Уж так повелось, что самое веселье здесь ночью начинается.

Она озабоченно посмотрела на небо.

- Лучше нам к тому времени где-нибудь остановиться. Спаси, Нона, от пьяных легионеров и их приятелей.

- Разве воины ночуют не в лагере? - удивилась Ника.

- Не все, - покачала головой собеседница. - Кого сотник отпустил отдохнуть, а некоторые сами убегают. Здесь есть всё, что им нужно: вино, женщины, драки, игра на деньги. Самые мужские развлечения.

- Тебе приходилось жить возле военного лагеря? - удивляясь подобной осведомлённости, поинтересовалась госпожа.

- Мой бывший хозяин, Тит Нерий Квинт, любил играть в кости, - напомнила ей Риата одну из страниц своей пёстрой биографии. - Вот он и приезжал в такие места.

Неожиданно повозка артистов свернула к высокому одноэтажному дому из светлых, не успевших потемнеть брёвен, окружённому таким же новеньким забором.

Невольница Ники послушно заставила ослика следовать за ними. На просторном дворе теснились пустые и гружёные телеги, ходили разнообразно одетые, трезвые и уже не очень, люди. Густой аромат свежего навоза перебивал запах хлеба, браги и уборной.

Фургон остановился возле загона, в котором блаженно хрюкали поджарые пятнистые свиньи, энергично копаясь в полном объедков корыте.

Тут же появился молодой, вертлявый раб с угодливо-масляной улыбочкой на бледной, конопатой физиономии и в ярко начищенном ошейнике.

- Покушаете, господа, или остановитесь отдохнуть? - даже голос, вылетавший из толстогубого рта, казался приторно-противным.

- Мы желаем пожить здесь пару дней, - важно, словно богач или какой-нибудь аристократ, заявил Гу Менсин, спускаясь на землю. - Хозяйка где?

- Госпожа Серения, к сожалению, занята, - кланяясь, развёл руками невольник, тут же предложив. - Если желаете, я вас к ней провожу. Она в зале.

- Веди, - царственно кивнул старый артист.

Недолго думая, путешественница отправилась за ними.

В непривычно узком помещении смогли уставиться только четыре длинных стола с тяжёлыми лавками. Возле одного из них невысокая, плотная, не первой молодости женщина в лёгкой накидке громко, с выражением отчитывала хмурого мужика в плаще поверх длинного хитона.

- Масло дрянь, фасоль с мышиным помётом! Перебирать придётся, время тратить. Думаешь, моим рабам делать нечего? Заворовался бездельник!

- Ни обола сверх положенного не взял, госпожа Серения, - обиженно пробасил собеседник, огладив пышную бороду с заметными нитями седины. - Семрег свидетель - всё честно. И на фасоль зря наговариваете...

- Фасоль оставь, - перебила женщина. - На следующую партию скидку дашь. А масло замени завтра же!

- В Кардакии неурожай, госпожа Серения, - набычился мужчина. - Не уродились оливки. Желаете хорошего масла, придётся доплатить.

- Ты кого обманывать вздумал?! - прикрикнула хозяйка постоялого двора. - У меня сам господин Волс Комен Драг три ночи ночевал. Он в Радле торгует и знает всё лучше тебя. Добрый в Кардакии урожай. Ещё раз сжульничаешь, не посмотрю, что двоюродный брат, мужу скажу. Хочешь иметь дело с первым сотником легиона?

- Что вы, госпожа Серения! - кажется, не на шутку испугался собеседник. - Ни к чему беспокоить вашего супруга такими пустяками! Попробую других купцов поспрашивать. Может, у них масло лучше будет?