Мир приключений 1957 г. № 3.

52

В ту же ночь, по поручению своего командира, Душан вел советских автоматчиков и бронебойщиков на альпийский луг, служивший немцам последним аэродромом в горах Шумадии. Накануне он лично допрашивал пленного из аэродромной роты. Тот все рассказал: позапрошлой ночью из Германии самолет доставил какого-то тучного начальника; его готовят сбрасывать где-то на парашюте. На аэродроме полным-полно эсэсовцев. В двух автомашинах живут над обрывом важные эсэсовские господа — из-за их тайных махинаций все тут могут навсегда остаться. Пленный набросал Душану схему аэродрома.

Шли пешком, таща по двое бронебойные ружья по каменистым оползням, головокружительными тропами, в обход немецких застав. Броневик, грузовики и почти все мотоциклы остались внизу, у костров.

Славка и Душан — лишь двое — вели свои мотоциклы. Из-под заднего колеса мелкий гравий летел столбом, осыпал Шустова, согнувшегося над рулем, и Душана, который сбоку налегал на крыло у подфарника и на спинку люльки.

— Все спицы полетят! — хрипел Славка.

— Взяли! — страшно шептал Душан.

Потом протаскивали по оползню второй мотоцикл.

Душан был молод, но сед (он был серо-седой, как седеют только блондины), рослый, по-сербски спокойный, с крючковатым подбородком. До войны работал телефонным монтером в Нише, потом учился в Белграде. Еще в лагере, у костра, они со Славкой подружились, как могут сдружиться два мотоциклиста. На Славкином мотоцикле подгорели контакты. «Искра пропала…» — обиженным голосом прогудел младший лейтенант. И, положив свой мотоцикл, Душан присел рядом. Они быстро поправили дело. А потом в пути Славка коротко заметил: «Задние фары погаси!» Серб оглянулся: верно, забыл выключить красные светлячки.

Славка испытывал братскую нежность к этому седому парню, незнакомому и такому близкому во тьме горного ущелья — близкому и по родству ненависти к общему врагу, и по профессии… Душан поделился с ним своими соображениями, как захватить живыми важных господ на аэродроме.

План Душана был прост и ясен: на двух мотоциклах, без одного выстрела, они выскакивают на летное поле; Душан гранатами зажигает самолеты — «посветить, пошуметь надо!»; Славка блокирует важных господ «прямо в постелях», то есть в автомашинах, покуда немцы не побегут врассыпную. Шустову план показался разумным.

Котелков насупился, отвел в сторону младшего лейтенанта, сказал ему доверительно:

— День год кормит, понял?

— Не понял.

— Что ж ты, глупый, не понимаешь! — прищурился Котелков и отошел подальше. И в ту же минуту Славка — задним умом крепок — догадался: Котелков намекнул на то, что будут награды и не к чему вмешивать в это хлебное дело посторонних. Кровь прихлынула к лицу Славки, он даже фуражку заломил на затылок от негодования, молча поглядел вслед майору.

…Была глухая ночь, когда увидели под собой альпийский луг и на нем летное поле с двумя стартовыми дорожками.

На вид люди, вышедшие к цели, были спокойны. В горах по ночам уже подмораживало — кто-то грелся, притопывая ногами, и никто ему не сказал: «Погоди, сейчас жарко будет», хотя эта мысль пришла в голову многим. Кто-то перекладывал автомат на груди поудобнее.

— У тебя есть девять на двенадцать? — спросил Шустов у Душана.

И тот понял и дал ему требуемый ключ.

— А невеста есть у тебя? — подумав, спросил, в свою очередь, Душан.

Славка быстро вскинул голову:

— Есть. Скоро свадьба будет… А твою я видел.

— У меня нет невесты. У меня жена! — гордо сказал седой парень.

Чей-то фонарик медленно плыл, покачиваясь среди луга, — какой-нибудь немецкий механик или ефрейтор аэродромной роты шел к себе в землянку. В капонирах виднелись истребительные машины. Три транспортных самолета стояли у стартовой дорожки. Вдали темнели глинобитные сакли — там, наверно, жили летчики. Над обрывом в землянках аэродромная рота. Когда кто-нибудь выходил из землянок, мелькал желтый свет: значит, в землянках электрическое освещение и немцам будет трудно видеть сослепу в первые минуты.

— Ну что, нацелился? — спросил Душан.

— Быстротой возьмем.

— Он, черт, оврагом загородился.

— Проскочим. Лишь бы майор дал команду.

Между тем майор Котелков скрытно разводил автоматчиков. Короткими перебежками, не похожий на себя, младший лейтенант Шустов приблизился к майору. Тот находился в том азартном состоянии, когда к нему не подступись.

— Не выполняете!.. — бешено шептал он кому-то среди камней.

— Разрешите действовать, товарищ майор? — задохнувшись, спросил Шустов.

— Куда ты там, к черту… Ложкой рта не сыщешь!

— Товарищ майор, медлить нельзя… Улетят. Вон уже пронюхали, глядите! — Славка даже рассмеялся, и получилось от волнения злорадно: — Внезапность… Эх!

Котелков исподлобья поглядел на летное поле, по которому действительно бежали три-четыре огонька, и, точно это его убедило, злобно крикнул Шустову:

— Давай! Только помни: споткнешься — облепят, как мухи дохлую падаль… Видно не будет, где тут жил со своим «Цундапом» ватагинский адъютант!..

Котелков хотел сказать еще что-то, но Славка уже сидел в седле своего мотоцикла. Душан тоже ударил ногой — зажигание! Два мотоцикла, виляя мимо Котелкова, пошли с горы набирать скорость.

53

То, что произошло в следующие несколько минут, никто потом не мог рассказать точно — все видели по-разному.

Котелков поднял ракетницу и выстрелил, посмотрел на патрон, зарядил снова и еще раз выстрелил. Над лугами и скалами поплыли две красные ракеты. Тотчас откликнулись автоматным огнем дальние и ближние холмы, ударили бронебойки. Немцы отозвались огнем из самолетов, из укрытий у землянок. И бой загорелся — странный, непонятный.

Выскочив на луг, Славка слился со своей машиной. Вот она, последняя резиденция Крафта! Была секунда, когда он даже увидел Крафта, или так ему показалось: размахивая тонкими кистями рук, от машины к машине бежал человек, совершенно не владеющий своим телом, в сером эсэсовском мундире. Он упал от его выстрела, но быстро вскочил, рванулся в открытую дверку машины.

— Ага, чижик! Вот ты где!..

Только сейчас, свалившись на всем ходу с мотоцикла, Славка понял, что дышать ему нечем. Он задохнулся, дышал широко открытым ртом. Кто-то бежал на него с пистолетом в руке. И Славка метнул гранату. Он видел, как того, бежавшего на него, крутнуло в дыму разрыва, как несколько раз он перевернулся вокруг себя, не падая, и вдруг плашмя, всем телом шваркнулся о кузов машины… Стекла летели со звоном позже взрыва.

И когда Шустов вскочил в окопчик возле машины, там еще было полно дыма. В дыму он поднял немецкий автомат и бросил его в угол. Он увидел еще нишу для патронов, лесенку для выскакивания и водоотводный колодец.

Танцующий на краю его автомата огонь мешал ему видеть и делал всё впереди темным. Но когда Славка менял диск, он видел, как из домика на краю луга выбегали стремительные фигурки. Это были полуодетые немецкие летчики, они бежали к своим заранее назначенным на случай тревоги окопам. Но некоторые тут же падали среди камней, не то подкошенные огнем, не то чтобы одеться и застегнуться, лежа в камнях, не то просто, чтобы глаза привыкли к темноте. И снова, приложась к автомату, Славка видел только порхающий у края ствола огонек.

Весело пылали подожженные бронебойщиками самолеты, и летное поле освещалось теперь этим желтым пламенем. Там, где транспортные машины стояли тесно, — среди пучков огня металось что-то черное. Эсэсовцы, отстраняясь от огня, видели из-под руки такое, что вселяло в них ужас: черный силуэт мотоциклиста метался среди самолетов и забрасывал их гранатами. Он казался неуязвимым. Пламя, которое всем внушает инстинктивный ужас, не пугало его, и он один среди полыханья и взрывов, в крутых виражах, разворачивал свой мотоцикл.