Дар страны Мидос (СИ)

Так оно и вышло.

В какой-то миг все бортовое оборудование проснулось, как будто и не засыпало, а наоборот, это людям все приснилось. Только падавший самолет подтверждал реальность приближавшейся катастрофы.

Запас высоты, слава богу, остался. Пилоты, честь им и хвала, невероятными усилиями сумели вывести крылатую махину, чуть не превратившуюся в коллективный гроб, из неуправляемого падения.

Набрав высоту и достигнув своего эшелона, лайнер снова лег на курс.

В салоне опять началось сумасшествие.

Все кричали, обнимались, плакали. Дичайший стресс все снимали, как умели.

Американцы, утерев слезы, взялись дружно аплодировать. Стюардессу захлопали как звезду мюзикла.

Русский мужик, который всех успокаивал, сразу попросил выпить. У его идеи оказалось много последователей. И было понятно отчего.

Несколько минут назад нежданно-негаданная смерть схватила каждого за руку и потащила в небытие. Без всякого объяснения причин. Нет, люди конечно знают, что смертны, и согласны, что когда-нибудь… Но вот прямо сейчас? Как понять? Да вы что! Почему я??

В ответ: «Полминуты на сборы…»

И тут все, даже самые твердолобые боссы и профессиональные потребители благ (причем, они — в первую очередь), осознают, что не хозяева они в этом мире, а попрошайки у судьбы, нарезающей каждому жизни по своим каким-то соображениям. И будь ты здесь хоть Пуп Земли, а там свою пайку получаешь на общих основаниях.

И вот, смерть поиграла и отпустила.

Это как заново родиться.

Но вдруг кто-то обратил внимание на пожилую женщину, которая плакала вовсе не от радости. Она молча захлебывалась горем. Супруг ее, Фрэнк, был мертв. Его сердце не стало дожидаться, когда снова заработает кардиостимулятор.

Остаток пути в салоне висело молчание. Пассажиры если и разговаривали, то негромко и без недавних бурных восклицаний.

Макар расслышал разговор двух молодых людей позади.

Один спросил другого:

— Ты слышал, что этот старик сказал перед смертью?

— Про Бермуды что-то… Подожди, ты имеешь ввиду… Бермудский треугольник?

— Ну! Мы как раз где-то в нем находимся. А от чего с бухты-барахты вся техника отказала? Какое объяснение?

Собеседник молчал. А первый продолжил:

— Я читал, здесь какие-то силовые потоки Земли наружу выходят… А самолетов здесь уже уйма пропало. Наверно, вот так же…

— Слушайте вы, закройте рты! — повернулась назад строгая дама, соседка Макара. — Раскудахтались!

Парни замолкли.

«Боинг» летел вперед, а Макар думал: хорошо, что Майами — на самом побережье, а не дальше, а то посадили бы в первом же аэропорте, и добирайся потом с пересадкой…

В международном аэропорте Майами этот борт ждали.

На летном поле выстроились машины медицинской помощи, пожарные, полицейские, кучковались люди в форме и в штатском.

Макар с Мариной спустились по трапу вместе.

В штате Флорида было утро, по местному времени — восемь часов. Погода — благодать, градусов двадцать, не то, что в холодной апрельской Москве.

Отказавшись от медицинской помощи, подвергшись тщательному досмотру ручной клади и багажа, проверке документов со сверкой с базами данных и полным пристрастием, пройдя все прочие процедуры, новые знакомые с потоком пассажиров были наконец допущены на территорию Соединенных Штатов Америки.

Особого трепета неблагодарный Макар не испытал.

В зале аэропорта Марина увидела друзей и помахала им рукой.

— Ну что, будем прощаться, — сказала она Макару.

— Может, встретимся как-нибудь, — после некоторого замешательства предложил Бережной.

Марина вырвала из блокнота листок, записала адрес и телефон.

— Звони!

Подошли двое парней и девушка, расцеловались с гостьей, парни взяли ее сумки.

Марина вернулась к Макару, чмокнула его в щеку и, уже уходя, сказала:

— Я хочу с тобой увидеться.

Макар ответил ей вслед:

— Обязательно увидимся!

У выхода из зала его встречал профессор Брэд.

Бережной знал, что его должны встретить в аэропорте. Странно, однако, что профессор сам приехал. Что ему послать некого? Не много ли чести новичку-иностранцу? Но вот он, собственной персоной — такой, как на фотографиях в журналах и интернете. Еще не старый — лет пятьдесят, стройный, даже немного поджарый англо-саксонец, блондин, или седой — не поймешь, с короткой аккуратной прической. Роста он оказался немаленького — где-то метр восемьдесят пять, чуть ниже Макара.

— Хеллоу, мистер Бережной! С вами все в порядке? — спросил профессор.

— Хеллоу, мистер Брэд, — ответил Макар.

Он понял почему его встречает сам светило — узнал о происшествии с самолетом и посчитал своим долгом лично приехать. Бережной хотел было ответить, что таких впечатлений ему на всю жизнь хватит, и что эти самолеты… но тут же спохватился — у них же не принято жаловаться.

И он сказал:

— I’m fine, thank you, mister Brad!

— Хорошо, — улыбнулся профессор. — Скоро отдохнете.

Они вышли на парковку, где ждала машина. Водитель упаковал громоздкую сумку приезжего в багажник, и полчаса их путь лежал по широким разлинованным улицам и хайвэям, мимо огромных, блестящих на солнце зданий отелей и компаний, мимо угнездившихся вдоль дорог аккуратных домиков и особняков, бирюзовых пальм и остриженных как будто парикмахером кустарников.

Приехали… опять на какой-то аэродром.

По виду это был частный аэродром — маленький, всего одна узкая взлетно-посадочная полоса. На рулежной дорожке, ведущей от ангара, красовался «малолитражный», остроносый белый самолет.

Недоумение Макара закруглилось в его глазах четким вопросительным знаком.

Профессор развел руками:

— Нам придется сделать еще один недолгий перелет, мистер Бережной… В наш новый центр пока не завезли оборудование. Какое-то время поработаем в базовом институте, в Южной Каролине. Но, я думаю, недели через две-три здесь все подготовят, и мы переберемся обратно. Прошу прощения за причиненные неудобства. Уверяю, в нашей ласточке вы не почувствуете дискомфорта от полета, — он кивнул в сторону самолета.

«Начинается… — вздохнул Макар, — думал хоть здесь бардака нет…» — но вслух сказал:

— Все в порядке.

Перед самым самолетом дорогу им преградил сотрудник аэродрома и наставил на каждого черный прибор, вроде гаишного радара. Потом он так же обследовал сумку Макара.

— Без этого нам не разрешат вылет. Борьба с терроризмом, — объяснил профессор.

— Никаких проблем, — согласился Макар.

По откидному трапу они поднялись на борт самолета.

Салон и вправду хорош! Эксклюзив. Много пространства, несколько кресел мягкой светлой кожи, в которых можно утонуть, такой же диван, столики, хайтековская внутренняя отделка, куча разной медиа-аппаратуры.

Гастарбайтер из России оценил класс самолета мысленным вздохом: «Шоб я так жил!»

Он откинулся в кресле, и сразу как будто выключили закон всемирного тяготения. Капитализм!

Напротив него через стол сел профессор. Они искренне улыбнулись друг другу.

Но тотчас их тет-а-тет был нарушен.

В самолет поднялись двое массивных загорелых парней в белых рубашках. Вида — минимум призеров штата по бодибилдингу. Они вежливо поздоровались и расселись так, что один оказался за спиной Макара, а второй — лицом к нему на боковом кресле. Больше они не сказали ни слова, прикинувшись манекенами.

Макар растерянно посмотрел на Брэда.

Тот спокойно объяснил:

— Это секьюрити из нашего института. Они сопровождают меня в поездке.

«Да, но уж больно это похоже на конвой…» — поежился Макар.

Самолет включил двигатели, и вскоре они уже с крейсерской скоростью резали американское воздушное пространство.

Профессор пытался что-то спрашивать, и хотя Макар прилежно отвечал, разговор не клеился.

Затронули тему чуть не случившейся с «Боингом» катастрофы, Бережной вспомнил версию пассажиров — о влиянии загадочного Бермудского треугольника.

Брэд скривил рот в полуулыбке.