Йанто Путешественник (СИ)

— Что это с ним? — спросил Витька.

— Поприветствуйте его, — прошипел Мишка. — Так же. А то он обидится.

Ребята вразнобой повторили приветствие. Йанто облегченно вздохнул, и довольно криво улыбнулся. Похоже, что такое количество людей его слегка пугало даже.

— И что нам с ним делать? — спросил Сашка. — Тут его оставлять нельзя, ежу ясно.

— На дачу? — предположил Витька.

— Ага, на автобусе, — съязвил Сашка. — Нет.

— Давайте на чердак его, — предложила Ленка.

— А давайте, — согласился Мишка.

В их панельной «хрущевке» с плоской крышей был большой чердак, целый дополнительный этаж, практически. Мишка, естественно, облазил его вдоль и поперек.

— Давай, пошли, — повернулся он к Йанто.

— Пам? — спросил тот.

— Пам-пам-трампапам! — разозлился Мишка. — С нами пошли! — он на пальцах изобразил идущего человека.

Это, как ни странно, дошло, — Йанто быстро влез в свой ранец и чехлы, и замер, глядя на него вопросительно. Решив не тратить время, Мишка поперся в прихожую и сунул ноги в тапки. Смешно, — но идти никуда не хотелось. Хотелось спать. Голова гудела, словно её лягнул осел. Ну почему приключения сваливаются на неё именно тогда, когда ну совершенно не до них?..

Прислушиваясь и оглядываясь, они поднялись наверх. На самый чердак вела «двухэтажная» железная лестница, жутко крутая и узкая, а перед ней стояла железная же решетка, — чтобы не лазили разные нехорошие люди. Мишка привычно сунулся в щель между прутьями над лестницей… и застрял. На чердаке он в последний раз бывал весной, — а за лето здорово вырос.

— Вот гадство, — тихо сказал он. — Не пролезаю.

— Я пролезу, — предложил щуплый Витька.

— Йанто не пролезет, он здоровый, — рассудительно сказал Сашка.

— И что делать? — спросил Мишка.

Ему совершенно ничего не приходило в голову, но тут Йанто сам сунулся в дыру, предсказуемо застрял, тут же ухватился за прутья и начал тянуть. Под гладкой кожей вдруг резко проступили мускулы, — прямо как на какой-нибудь статуе Геракла. Послышался отчетливый скрип, — и прутья послушно разошлись в стороны. Йанто бодро пропихнул в дыру барахло, потом пролез сам и замер, глядя на ребят сверху.

— Ни фига ж себе… — сказал Сашка.

Мишка кивнул. Согнуть стальные прутья толщиной с палец не смог бы, наверное, даже стокилограммовый мужик, — а Йанто был всё же не атлетического сложения. Страшно представить, каким здоровым он станет, когда вырастет…

Вздохнув, он полез вслед за Йанто. Здесь, на самом верху, была маленькая дверь, в сущности, — просто обитый железом люк, ведущий в темноту. За ним было сухо, но холодно. Отчетливо пахло голубиным пометом. Под тапками тихо похрустывал шлак. Ступив на него, Йанто зашипел что-то неразборчивое, но ничего больше не сказал.

— Ну вот, — Мишка включил прихваченный с собой фонарик. Бледный луч запрыгал по пыльным бетонным панелям. — Тут мы его и устроим. Там, дальше, в конце уютная комнатка есть…

— Надо матрац притащить, — деловито сказала Ленка. — И одеяло. Иначе он же тут замерзнет…

— У меня на антресолях старый матрац есть, — сказал Мишка. — И одеяло, бабушкино ещё.

— Ещё подушку надо, — напомнила Ленка.

— Подушки нету. Только пуфик старый от дивана.

— Ладно, тащи пуфик, — распорядилась Ленка. — Да побыстрее, пока предки твои не вернулись!

Вздохнув, Мишка побрел вниз. Оставлять друзей наедине с Йанто ему не хотелось, — мало ли что! — но спать на чем-то тому действительно надо, и не бегать же друзьям с подушками и одеялами по улице…

Достать проклятый матрац оказалось нелегко, — пришлось ставить табуретку на стул и вытаскивать кучу барахла, чтобы до него добраться. А уж переть всё это на чердак, — и подавно. Пуфик пришлось засунуть в матрац, а сверху всё это обмотать одеялом, — иначе всё сразу было не утащить. Видно за этой охапкой ни фига не было, и Мишка жутко боялся, что наткнется на кого-то из соседей, — отвечать на расспросы было нечего. В щель между прутьями она не пролезала, и всё это пришлось просовывать в неё по частям, вернее, протаскивать. Мишка взмок, как мышь, и чувствовал себя вполне фигово, в то же время, напряженно прислушиваясь. Наверху, однако, он не слышал ни звука, но это тоже тревожило мальчишку.

Вновь смотав всё в рулон, он пролез на чердак. Тут никого не было, но где-то в конце горел ровный голубоватый свет. Ошалело помотав головой, он побрел к нему.

Здесь было что-то вроде угловой комнаты, — довольно уютной, без окошек, — и здесь прямо из пола бил яркий свет. Мишка не сразу понял, что бьет он из какого-то диска, диаметром в ладонь, — похоже, и его Йанто вытащил из своего ранца. Ничего себе первобытный человек…

Ребята сидели вокруг фонаря и что-то с аппетитом лопали. А, ну да, — ту самую «ветчину», которой его угощал Йанто. Сам Йанто, кстати, ничуть не отставал от остальных. Словно и не ел…

— Как вы тут? — спросил Мишка, сваливая барахло на пол и садясь на него.

— Ничего себе, — сказал Сашка, прожевав очередной кусок. — Лопаем, как видишь.

— Угу, — сказала Ленка, оторвавшись. — Нам ж его ещё кормить надо будет, а он лопает, как лошадь. И одно мясо, наверное.

— Не-а, — ответил Мишка. — Он у меня всю колбасу слопал. И молоко тоже уважает.

— Ну вот, и колбасу, — вздохнула Ленка. — Жрет за троих.

— Здоровый зато, — буркнул Витька. — С ним никого бояться не надо.

— Угу, и цирка не надо, — сказал Мишка. — Ребята, его же на улицу вообще выпускать нельзя! Народ сразу сбежится, как на слона. И привет.

— Ну и что нам с ним делать? — спросил Сашка. — Откуда он взялся-то хоть? Фонарик у него этот… и нож…

— Слушайте, может, он пришелец? — предположила Ленка. — Ну, как в книжках?

— Ага, босиком, и с копьем этим дурацким, — буркнул Мишка. — Не смеши.

— А кто их знает? — сказал Витька. — Вдруг у них такой обычай? Или он это… из зоопарка сбежал. Ну, помните, как у Стругацких? И всякого барахла там набрал?

— Угу, и прямо из Черного Вертолета выпрыгнул, — сказал Сашка. — Без парашюта. Не смеши.

— Тогда откуда же? Шпион американский?

— Ага, прямо с подводной лодки в нашем пруду выпрыгнул, — съязвила Ленка. — С парашютом.

— Нет, ребята, а что делать-то? — спросил Мишка. — Мы же даже расспросить его не можем, он по-русски не знает ни фига. И ни на каком земном не знает, зуб даю.

— Русский и выучить можно, — бодро сказала Ленка.

— А кто учить будет? — спросил Мишка. — Ты?

— Я, — Ленка ничуть не смутилась. — Я, знаешь, и не таких оболтусов натаскивала.

— Так они ж хоть говорить умели, — сказал Мишка. — А тут…

— А тут по букварю учить буду, — упрямо сказала Ленка. — Он с картинками.

— Вот и учи, — буркнул Мишка. — Только, чур, вместе со мной.

— Боишься? — сразу ощетинилась Ленка.

— Боюсь, — честно признался мальчишка. Он и в самом деле боялся, — до чего может дойти, останься Ленка и Йанто наедине. Она и так уже смотрела на него, как в телевизор, — а Йанто смотрел на неё. Ну, не всё время, конечно, но смотрел. И это Мишке категорически не нравилось.

— Ну… ладно, — неохотно согласилась Ленка. — Я только за книжками сбегаю.

— Что, ты хочешь прямо сейчас? — спросил Мишка. Голова у него болела уже сильно, да и температура, похоже, поднялась. Мама, как всегда, была права: не стоило ему на балкон босиком выходить. Ну совсем не стоило…

— Да. А что с тобой? — забеспокоилась Ленка.

— Башка раскалывается, — неохотно сказал Мишка. — Вот что, ребята: вы сами уж как-нибудь с ним разберитесь, а я пока домой пойду… Сейчас предки вернутся, — а меня нет, и дома всё разгромлено. И вас дома нет. И вообще… Вы уж позвоните потом, что и как. А мне ещё весь развал убирать…

Глава вторая,

в которой ребята понимают, как непросто дружить с первобытным человеком

Проснулся Мишка очень поздно, — уже в десятом часу. Родители, разумеется, давно ушли на работу, дома царила мертвая тишина. За окном был обычный полупасмурный сентябрьский день. Голова прошла, температура тоже спала, осталась лишь какая-то упорная тяжесть в теле, — как обычно, когда простуда проходит. Ну да, — вчера мама, обнаружив ребенка в ужасном состоянии, скормила ему ударную дозу аспирина, и ещё заставила над картошкой дышать… То ли аспирин, то ли картошка определенно помогли, — Мишка чувствовал, что выздоравливает. А то ведь вчера…